— Ха-ха!

— Вань, прости меня, что я выигрывал у тебя. Борьбу, заплывы, прочее. Должность обязывала. И я старший, как бы.

— Братишка, не бери в голову. Я тебе частенько поддавался. В драке — нет, а в заплывах — да.

— Гад! Знаешь, как я устал? Километр против течения выгребать? Нет чтоб, догнать меня метров через сто…

— Не, ну не настолько ты плохо плаваешь. Ты сбавил через полкилометра где-то. Тогда уже мог бы. Только смысла не было. И тебе нужнее выиграть. Я — парень простой, без амбиций. Мне не пора? Как отсюда выйти? В тело?

— В Яви пара минут прошла, не переживай сильно. Короче, брат, держись, сколько сможешь. Ищи сам выход, на месте. Сидхами тебе помочь не могу. Впрочем… Смотри, тактическая опасность срабатывает на непосредственную угрозу тебе. Если ты сможешь услышать такой же сигнал, но раз в 20 меньше, то это потенциальная опасность. Чаще всего, это будет враг, который именно сейчас тебе не опасен. Он может целиться в твоего товарища, заряжать снаряд, устанавливать миномёт и т. д. Понял? Хорошо, что мы в Прави. Я тебе легко могу дать рисунок ощущения. Лови. Впечатывай в память. Проверяй, вызови, я гляну. Молодец.

— Здорово. Что ж сразу не дал?

— Не знаю. Думал, ты не справишься. А ты сегодня дал! Крутой волхв прямо! Так дрался с сатанистами. Короче, дел полно, дуй к своим, постарайся там, брат. Я схожу на место силы, подзаправлюсь праной, подлечусь сам, тогда найду тебя и залатаю твой повреждённый кокон. А пока, возьми ещё праны, сколько смогу…

— Не надо! Подожди. Есть одно наблюдение. Может вам пригодиться в будущем. Мы вчера утром одного из главарей тёмных прикончили. И сразу получили магическую атаку. Может, они имеют какую-то свою особую охранную систему. Подумай сам над этим. Я ничего не почувствовал, но я — не ты. Я мог не заметить. Это чисто моё логическое предположение. Всё. Я пошёл.

— Слышь, Мойка, легавые кипеж конкретный подняли. Весь город раком поставили. С кем-то воюют. Вертолёты потеряли, броневики. В больницы много раненых мусоров привезли. Город оцепили, прочая ерундень творится…

— Могли наших прижать. Ликвидаторов или диверсов.

— Уж, точно, не разведку!

— Это — да.

— Чё делать бум? Подмогнём?

— Ну-у, вопрос не только в этом. Можно под шумок хранилище взять. Мы к этому готовились. А сейчас охрана банка ослаблена. Все легавые отвлеклись. Где бой идёт?

— В университете Ксавьера.

— Ништяк! Предлагаю заводы Procter&Gamble рвануть. Для отвлекухи. Это, ясен хрен, не НПЗ, но химической дряни там хватает.

— Ништяк, шеф, сделаем. Там охрана — лохи, бабьё эмансипированное. Сделаем!

— Отвечаешь?

— Всё будет тип-топ, бля буду.

— Ты и делай. Возьми северную бригаду и делай. Срочно. После взрывов отзвонись. «Шустрый», на тебе электростанция. Хоть на недолго, но связи их лишим, матрасников хреновых.

— Ёп, шеф, да ты патриот, бля!

— «Палёный», иди работай, зубы тут скалишь.

— Иес, сэр!

— Лёва, я взяла на себя ответственность, собираю Совещание Совбеза. У нас ЧП. Ты тоже должен прибыть, муж мой. На 13:00.

— Да, Ань, принял. А что за ЧП? Почему ты собираешь, а не Корибут?

— Потом, всем один раз расскажу.

— Таким образом, после обнаружения папы и мамы в бессознательном состоянии, их дочка позвонила Сладову. Те пришли, подняли тревогу.

— А почему оператор не поднял тревогу?

— Как выяснилось, они занимались волошбой. Именно так, во сне. Служба контроля была предупреждена, что занятия могут затягиваться. Тревогу подняли только тогда, когда Наталья Журавлёва и моя жена, Аня, пришли в себя и рассказали о ночном бою волхвов.

— Ваша жена не пострадала, Лев Яковлевич?

— Нет, Аня и Наташа не пострадали, но сильно устали. Наташа вообще, не вышла на работу. Отсыпается.

— Норррмально… Работаем. Имеем два главных и хренову кучу прочих вопросов. Первый: кто будет замещать Сашу, пока он трупом прикидывается? Второй: что будем делать? Толя, какие мысли?

— По первому вопросу. Любой из нас готов. Корибут постарался. Если бы было мирное время, то лидером стал бы Лев Яковлевич. Но поскольку введено военное положение, то вы, Александр Николаевич, обязаны принять руководство. Не вижу мотива менять устав.

— Нормально. У кого-нибудь есть возражения, вопросы? Нет? Нормально. Идём дальше. Что кто думает по второму вопросу? Что будем делать?

— Разведка мне сообщила, что наблюдаются бои, средней интенсивности, в Цинциннати. У меня там работала группа Чёрного.

— То есть, бой идёт и в реальности, и где-то там, — Рохлин покрутил пальцем, указывая на небо.

— Я уже звонил Животвору. Он посмотрит наших «спящих красавиц» и «красавца». К Тоне, правда, в Днепр лететь придётся. А что будем делать мы? — вернул разговор в конструктивное русло Ковалёв, который теперь входил в Совбез.

— Я дал приказ всем группам на территории США усилить диверсионную активность. Это не даст противнику возможность сконцентрировать сверхсилы в одном месте, заставит замереть. Радикально группе это не поможет, но больше предложить мне нечего. Не войну же развязывать?

— А мы не потеряем больше, чем найдём?

— Что вы, Лев Яковлевич. Мои люди дело знают. Никто не будет переть буром на сильно охраняемые объекты. Так, по-мелочи: мост, ресторан, бензовоз взорвут. Не больше. Но когда таких актов будет пара сотен — зачешутся. Вынуждены будут нарастить патрули, выделить силы и средства. Группе Чёрного станет легче. Это вряд ли их спасёт, но больше мы им никак не поможем. Увы.

— Николаич, а что планируешь по стратегии? — Ввернул свои три копейки непоседливый Ковалёв?

— Без Александра ничего менять не вижу смысла. Продолжаем все программы в обычном режиме. Без изменений. Какое-то время в запасе мы имеем. Полагаю, что месяц мы можем ждать смело. А если и через месяц он не придёт в сознание — соберёмся заново, будем думать нормально.

— Тогда по коням?

— Нормально. Разбежались.

Животвор развернул бурную деятельность в стране, переводя её на ведические рельсы. Диктатор в большинстве случаев волхва поддерживал. Эти нововведения имели разные последствия и резонанс. В том, далёком, две тысячи шестом, дополнительные ограничения по внешнему виду жён вызвали бурную дискуссию на КНБ. Особо переживала Аня. Возможно, потому что тогда ещё единственная была не замужем.

— Зачем ты вводишь ограничения для девушек и женщин? Мы должны быть красивыми и нарядными.

— Подождите-подождите! Давайте разбираться. Раз вам передач Галки не хватило, буду устраивать ликбез я. Итак, «должны». Должны вы быть красивыми только для мужа. Если быть предельно точным, то красивые вы всегда, для тех, кто вас любит. А доступны вы должны быть только мужу. Ваша красота должна быть скромной, не провоцирующей. А когда вы выряжаетесь на наружу, как проститутки на панель, то это уже разврат. Кого вы хотите соблазнить и зачем? Вне дома?

— Чтоб мужу за нас стыдно не было, для себя. Чем не варианты?

— Всем не варианты. Правильному мужу будет стыдно, если вы в коротких юбках и накрашены как бляди. А для себя дома красьтесь. Жёнам, а вы все тут — именно жёны, не положено, не должны. Вот девушки — могли бы. Теоретически. У них есть мотив — замуж выходить нужно. Но это для старой модели общества вариант. У нас, как вы знаете, работает несколько другая система замужества — через сговор родителей или через психологическую службу. Но вопрос был не об этом. «Должна быть красивой». Разберём «красивой». Красота бывает настоящая, естественная, и рисованная. Бывали в прежние времена нечистоплотные продавцы. Пусть будет — фруктов. Они переворачивали гнилой стороной вниз, продавали. Покупатель приходит домой, достаёт из сумки, а там — гниль. Ему обидно. Так и с девушкой, если она будет делать себе рисованную красоту. Выходит она замуж, умывается после брачной ночи, а муж её не узнаёт.