Животвор ушёл «в народ»: отпросился у меня побродить по стране, «посмотреть на дела мои славные». А через три недели пришёл ко мне в кабинет весь негодующий. Минуя охрану и секретаршу. Как я догадался: глаза отводил.

— Я разузнал дела твои, волхв Александр. Ходил по земле, смотрел, людей пытал, телевизор смотрел, читал, хоч читать ваши буквицы мне трудно.

— И что имеешь сказать?

— Беда! Шибко многое — не так, не по Ведам! Что ты натворил!? Почему не перевёл народ на полное вегетарианство? Еже сам всё разумеешь?

— Нельзя. Правда. Нельзя воевать сразу со всем. И есть ещё один момент: у меня много трофейных консервов. Куда их девать? И ещё: мясо допустимо для северных, холодных районов, для работающих на тяжёлом физическом труде. Вообще-то, у меня включено мягкое давление по этому поводу. Но ещё и из других причин: если уйдём под землю, если опять будет Великая Стужа, то без мяса будет намного экономичней выживать. А жёстко запрещать не считал, что время. Я и так тут со столькими старыми привычками борюсь… Сам удивлён, что меня ещё не скинули. Реально на штыках, на силе военных, на касте военных, держусь. А разве вы сами в тайге мясо не едите?

— Я очищение творю, ритуалы особые…

— А у нас их никто не знает.

— Не перебивай старшего. «Каста» — не право слово. Прежде казали: варна. Теперь касамо мяса. Твои думы мелки. Сытная жизнь — вершок. Во глуби — иное. Мясоедство закрывает чертоги совести. Не сразу, но закрывает. Боль и горе другого перестают быть слышны, человеки отдаляются друг от друга, становясь порознь, нисходя до людин. После они легко имут веру вражеску. Хоч касамо разврата, а хоч касамо себялюбия, хоч касаемо сатанизьма.

— О! А сатанизм тут причём?

— От мясоедства до сатанизьма — один шаг. То, что християне называют сатанизьмом, есть поклон богу вражеску боле, неж християнство. Християнство сделало нас, внуков божьих, рабами божьими. Слабыми человеками. А сатанизьм — путь уже не к безсовестным, а к бездушным людинам. Сатанисты меняют свет души на силу, принося кровавые жертвы.

— И что это им даёт? Зачем они это делают?

— Для власти над Мидгард-Землёй, знамо дело. Над планетой.

— Ну-уу… Власти у них уже выше крыши. Много, значит.

— Нет. Над планетой они власть ещё не получили. Над людьми — да, ести.

— Я, наверно, чего-то не понимаю. Это разные вещи?

— Знамо дело. Это планета ариев. Она подчиняется только ариям. Чтоб получить доступ к Землетвору планеты, натворить себе злата сверх меры, Гады встроились в человеческо общество, смешивают кровь ариев со своей. Им потребно убить всех белых, тогда ЗамОк Власти даст доступ полукровкам.

— Про полукровок — почти понятно, с США они такой коктейль генов, э-э, крови, устроили — мама не горюй. А про ЗамОк, Землетвор — ничего не понял. Золото они любят, это так. — Э-эх! Какой же ты учень волхва, если простого не знаешь?!

— Я тебе уже говорил: никакой. Что смог — то взял. Можешь и хочешь помочь — помогай и учи. Не хочешь — дуй в свою тайгу опять, жди лучшего часа.

— Не серчай. Соромно мне, что Веды утеряны. Даже ты мало что разумеешь. Касамо управьлення планетой, Мидгард-Землёй. Земля, это Семля, так казали ранешние. «Се» — то есть «это», «м» — материализованная, «л» — людиям, «я» — явь. Имём: Семля то есть: «это Явь, материализованная людиям». Явь и Навь управу имут через Правь. Всё, что зришь в Яви, подчинено законам Прави. Явных законов нет. Вся ваша наука суть мрак. Вы тратите множество сил на простотень, навроде полётов. Когда достатно сказать право слово, и полетишь. Но человеки стали нечисты, намешали кровь с инородцами. И не воспитали их. Нет культуры. А то значит, что русло связи с Правью узко, Правь не слышит команд русичей. Про иных — вообче молчу. Волошба — суть обращение к Прави. Иногда — для правки Яви, иногда — для науки или путешествий. Но! Когда в Правь идёт душа — нужон узкий канал. Он есть у всех, достатно малых знаний. А когда потребно пирамиду поднять или виман — канал связи с Правью должон быть широк, чтоб Правь услышала команду. Волхвы могут, пользуя сребло али злато, уширить русло в Правь. То давало вдревле менять русло рек и морей, ставить и убирать горы на Семле. То делали волхвы волошбой. Урал поставили задля добычи самоцветов. Они потребны для волошебных ритуалов. Уразумел?

— А Землетвор?

— А, ну да. Землетвор — то есть орган Семли, котрый одну землю перетворяет на ину. Например, злато на медь, медь на железо, или наоборот.

— А почему древние не переделали всё железо на золото?

— От, дурень! Железо твёрже, из него доспехи крепче. Нашто им было злато? Лучший проводник команд в Правь, но токмо для ариев — сребло.

— А золото зачем? Или что даёт?

— Злато значит «зло» «то». С его помоччю Гады можут открывать русло в Правь своего мира и тащить оттудова всяко непотребство, зло для Семли и ариев.

— А откуда взялась Земля и люди на ней?

— О! Ну и вопросы у тебе, волошонок! Боги, Асы, дали Землю людям, ариям. Наши предки. Задля роста душ. Как овощи на огороде, души людиев учась, станут душами человеков.

— А Замóк Власти, что это?

— Семля — наш дом. Кому ни попадя она не откроет дверь. Семля может менять орбиту, забирать луны, ставить горы на месте окияна и наоборот. Но чтоб получить доступ к управьленню Семли, нужно много сребла и чистая душа волхва ариев. Иначе Семля не услышит или не исполнит команд Прави. Замок Власти есть страж Асов.

— Кто такие Асы?

— Асы — Боги, наши предки. Могли многое. Начально жили на материке Асии. Потом улетели. Куда — не знамо. После беды великой, падения луны Фатты, беду назвали фатальной, настала Великая Стужа, а северный материк, родина ариев, утоп. Мамонты щезли тогда також. Арии переплыли с Даарии на Асию. Некоторые перешли по Репейным горам. Остатки тех гор — нонешний Урал. К слову, тогда и пошла распря великая промеж волхвов и прочего люда: есть мясо, али нет. Стужа Великая принесла растениям смерть, человекам — голод. Часть волхвов дозволила задля сохранения народа есть мясо животных. А другая часть — нет. Тогда воеводы порешили тех волхвов, и мясо есть дозволили. Это стало началом духопадения. После еды мяса потребно проводить очищающие ритуалы, а волхвов перебили. Стали нарушать поконы. Женились на инородках, мало мстили за выкраденных детей и баб, за нарушение поконов выгоняли изгоями, а не умертвляли. Кровь ариев разбавилась. Сами перестали чуять дух, и усилили соседей своей кровию. Соседи стали лучше чуять дух Прави, умнее стали, С ними стало трудно воевать, хоча ране то была вовсе не задача, а легкотень. Чего ещё поведать, человече?

— Погоди. Хватит. Пусть то осядет. Голова кругом идёт. Почему мне Светозар того не поведал?

— То ему ведомо. Могу догадать. Твою душу не хотел в смуту ввергать. И так с ней непотребство жуткое сделать пришлось. Ты бы мог зачахнуть безцельно. Я дивуюсь, что ты столь много деешь. Зрю, что радости в тебе нет нисколько. Тяжко жить?

— Нет. Безвкусно, если так можно сказать о жизни. Каждый день стараюсь занять ум сотней дел. Ум занят — не срываюсь на самокопания. Приходится тратить силы на самоконтроль: играть на публику. То — шутку пошутить, то — покричать притворно. А то буду бродить, как робот или живой мертвец.

— Я зрю, что дети тебе часть утерянной души отстроили.

— Пока от этого не легче. Как куски от автомобиля. Есть двери, кузов, руль и лампочки. Без колёс и мотора — не едет. А дети — не булочки, за секунду не выпечешь.

— Можно дело ускорить: другу жону взяти.

— Мне и одну мучить собой, уродом, не хотелось. Только ради приличия взял. И ещё: в память о счастливом прошлом. Есть, как ни странно, доводы против возрождения души. Не личные. Государственные. Безэмоциональность даёт специфические качества: холоднокровие, безжалостность к врагам, решительность в непопулярных мерах, уверенность в правоте. Впрочем, пару раз я ошибался. Как смог — исправил, скорее, загладил ошибки. А эмоций — ноль.