— Какой же ты придурок, — прошептал Стас, аккуратно на цыпочках огибая кровать.

Мысли его иллюстрировали броуновское движение, сталкиваясь друг с другом случайным образом и превращая голову в чан бесполезных идей. Может, сбежать? Молодец, решил проблему, сбежать из собственной квартиры. Может, не было ничего? Да-да, конечно, вон тот засос из дружеских чувств, а презерватив тестировали на прочность. Разбудить и отправить домой? Валяй, заверши образ козла. Хлеб пожарить, сварить кофе, принести в постель? Потом отмывай их с себя — на работу опоздаешь.

Дверца шкафа предательски скрипнула, и катастрофа начала просыпаться — сказывались провинциальные корни.

— Сколько времени? — спросил Алексей, шаря по полу в поисках телефона. Телефон он не нащупал, зато наткнулся на презерватив, отшатнулся, уставился на Стаса и в точности повторил его восклицание.

— Выспался? — вырвалось у Стаса.

Алексей протер лицо ладонями, нашарил-таки на тумбе у кровати свой телефон, посмотрел время, потом посмотрел на Стаса и кивнул.

— Есть будешь?

Еще один кивок.

— Иди, ешь.

Катастрофа отступила в кухню, и Стас с чувством выдохнул. По крайней мере, не попытался вмазать. Времени, конечно, еще много, но раз не побежал с кулаками сразу, может быть, еще есть шанс разойтись мирно.

— Есть сахар? — спросила катастрофа из кухни.

Стас крикнул, что сахар в верхнем ящике, торопливо достал одежду из шкафа и стал одеваться. У него ушло несколько минут из-за пуговиц, которые отказывались слушаться.

— Кофе будешь?

Стас замер. Проблема с Алексеем была не столько в том, что он остался на ночь, сколько в том, что он молчал. За все время выдавил пару слов, которых вряд ли хватило бы даже прокурору для объяснения добровольности произошедшего. Никаких «да» или «нет», сплошные вопросы вроде этого про кофе. Куда он собрался его наливать? В кружку или сразу в штаны?

— Буду, — ответил Стас, рассчитывая на лучшее. Третья кружка была перебором, но отказаться в такой ситуации он не решился.

На кухне Алексей вел себя так, будто зашел в гости накануне вечером, и вдвоем они посмотрели футбол. Возился с яичницей, гремел тарелками — в меру, без энтузиазма — и разливал кофе по кружкам.

— Тебе когда выходить? — спросил он, усевшись за яичницу.

Стас поперхнулся кофе.

— Через десять минут.

— Можно мне ключи? Я в магазин схожу.

— Зачем? — насторожился Стас.

— У меня выходной, а у тебя тут склад плесени.

— Ты в смысле продукты купить хочешь?

— На новый холодильник я пока не зарабатываю, так что да — продукты.

Стас попытался переварить информацию, но у него не вышло.

— Ты в смысле тут останешься?

— Ну если не выгонишь, — Алексей посмотрел с вызовом.

Стас проглотил кофе, потом поставил его на стол от греха подальше и пошел искать ключи. У него было много комплектов из-за того, что Виктор вечно терял свои по квартирам многочисленных женщин, а Костя просто забывал у себя дома. Со связкой Стас вернулся к столу и положил в центр. Потом достал из бумажника пару купюр и положил под ключи.

— Минеральной воды еще купи.

— Зачем?

— Мне пить нельзя.

— Совсем?

— Тебе тоже пить нельзя.

Алексей вздохнул и продолжил есть яичницу.

— Брат твой сегодня не придет?

— Понятия не имею, — Стас искал предлог, чтобы остаться на положенных десять минут, и для этого ему пришлось вернуться к кофе.

— Если он пьяный придет, мне что сделать?

— А ты сможешь ему такси вызвать?

— Физически — смогу, но сядет он туда или нет — без понятия.

— Если не сядет, позвони мне.

— Ладно.

Тянуть дальше было невозможно — он допил третью кружку кофе вместо двух обычных, четвертая могла закончиться неприятной историей и новой порцией нравоучений от Нины Михайловны.

— Пойду работать, — подытожил Стас.

— Давай-давай, удачи. У меня смена завтра.

Стас потоптался у выхода из квартиры, два раза проверил ключи и документы, а потом пошел к лифту. Менее конкретных встреч у него не было еще ни разу. Были крики и обвинения — их он пусть отчасти, но принимал. Были прощальные кивки и рукопожатия. Были даже обчищенные бумажники. Но в холодильник его никто лезть не пытался. И ладно бы это был обычный столичный гей, прыгающий по клубам — тут все ясно. Плати полтинник, плюс еда, поездки, шмотки — и окей. Месяца через три попросит больше, и так до тех пор, пока не лопнет бюджет бедного хирурга. Но с Алексеем вышло совсем глупо. Особенно беспокоил Стаса спор, поэтому, оказавшись в машине, он первым делом позвонил Вику.

— На часы смотрел?

— Смотрел я на часы, — огрызнулся Стас, — надеюсь успеть, пока ты трезвый.

— Я всегда трезвый.

— Пока не под кайфом — какая разница.

— Под кайфом я тоже трезвый — это моя главная проблема. Ладно, что там у тебя? Размер не подошел?

— Какой нахрен размер?!

— Задницы.

— Ты с ума сошел, да? Мы с ним все обсудили, ты здесь не при чем.

— Я говорил тебе три дня и в койку?

— Говорил, но…

— Сколько прошло дней?

— Три.

— Вы переспали?

— Да, но…

— Если хочешь обсудить детали, приезжай в клуб, я там буду в четыре часа. Хочешь поорать на меня с утра пораньше — я не в настроении.

— Ты здесь не при чем, понял? Сутенер хренов.

— Сутенера из меня действительно не вышло бы, характер не тот, но что я здесь не при чем — это ты сгоряча. Подумай там, пока время до четырех есть, ты вроде работаешь.

— Козел, — Стас прервал вызов и швырнул телефон на соседнее кресло. Ему стало тошно. Все было, как он и боялся — все эти разговоры и честные признания ни к чему не привели. Можно ведь было не приходить в клуб. Можно было подождать неделю и уже потом прийти и попробовать все с начала. Можно было сделать иначе целую кучу вещей, даже предупредить Лешу, чтоб помнил про «три дня» и назло ничего не делать. Неужели сложно было?

— Козел, — с чувством повторил Стас. Посмотрел на себя в зеркале заднего вида и добавил: — Ты тоже.

***

В клуб он не поехал, на вопросы Вики о том, случилось ли что, отвечал туманно, Нину Михайловну старательно избегал в коридорах и несколько раз мысленно перепроверял все, что делал на столе. Допроверялся до того, что сестра начала торопить его, но он не сдался и проверил в третий раз. Не накосячил, даже рука не дрогнула, просто был острожней обычного.

Возвращаться домой было страшно. Он представлял себе перемазанные майонезом дипломы, спаленные занавески, отвязную вечеринку для всех желающих, лежащего на кровати голого Лешу с розой в зубах — словом, все возможные ужасы, на которые хватило фантазии. Поэтому попасть в замочную скважину удалось не с первого раза.

Леша действительно был на кровати, но никакой розы у него в зубах не было, а еще он был одет в домашнее, жевал бутерброд и пил безалкогольное пиво. По телевизору шел сериал — Стас в них не разбирался, поэтому понятия не имел, о чем он.

— Там принесли коробку с суши от твоего брата, я не открывал, — будничным тоном сказал Леша, когда Стас заглянул в комнату. — Пиво холодное в холодильнике, оно безалкогольное. Водить нельзя, но сериал с ним смотреть закон не запрещает.

— А чего суши-то не открыл?

— Вдруг там бомба, — Леша сказал это совершенно серьезно, и на секунду Стаса охватила паника: «Сбрендил». Потом раздался сдавленный смешок, а потом — хохот.

Коробка с суши пахла рыбой и соевым соусом, сверху Стас нашел короткую записку от Кости с извинениями.

— Чего это? — заинтересовался Леша, разглядывая кусок салфетки в руках Стаса.

— Да он же вчера заснул тут. Вот, извиняется.

— Нормальные такие извинения, — оценил Леша, разглядывая коробку, — тыщь на пять будет. Позвонишь ему?

— Зачем?

— Ну чтоб он знал, извинил ты его или нет.

— Да ладно, он и так все знает.

Леша театрально прокашлялся:

— Ну-ну.

— Что значит «ну-ну»?

— То и значит. С вышкой у нас ты, а голова у меня варит, да? Как он узнает-то? Вдруг ты эти суши из окна вышвырнул?