— Очень смешно.

— На самом деле, не смешно совсем. Жутковато немного.

— Так что ты загадал?

— Не сбудется.

— Еще не сбылось?

Лёха остановился. Московские игры в слова выходили у него из рук вон плохо.

— В смысле?

— Твое желание еще не сбылось?

Лёха помотал головой.

Станислав Валерьевич достал из кармана ключи и протянул ему:

— Теперь?

— Что это? — спросил Лёха.

— Взятка, — ответил Станислав Валерьевич, — ты знаешь, куда я хожу. Я тебя сбил. Никому не говори об этом, и тем более о том, что туда ходит мой брат.

Лёха автоматически взял ключи.

— Теперь сбылось? — спросил Станислав Валерьевич.

Лёха проглотил злость:

— Нет.

Он помял ключи в руки и протянул обратно:

— Мне не нужна взятка, вы меня в больницу отвезли и работу нашли.

Станислав Валерьевич забрал ключи назад.

— Что мне сделать? — спросил он.

— Для чего?

— Чтобы ты свалил из этого города. Ты приехал добрым, честным человеком, проживешь тут пару лет, и ничего не останется.

— Вы что, антимосквич? Супергерой, спасающий людей от столичной магии? — усмехнулся Лёха. Ему было неловко стоять в пустом парке возле Кремлевской стены и обсуждать серьезные вопросы. Для такого надо было сидеть на квартире, пить и неторопливо закусывать сухариками.

— Я спрашиваю серьезно, Леш. Тебе надо свалить отсюда. Чем раньше, тем лучше.

— Зачем? У меня есть работа, квартира, друзья появляются. У вас-то тоже не сразу все получилось.

— Он тебя использует, — Станислав Валерьевич спрятал ключи в карман.

— Кто?

— Вик.

— С чего вы взяли?

— Он предложил мне на спор, что ты согласишься со мной переспать.

Лёха перестал дышать, а разом протрезвевшее сознание подкинуло: «Надо было брать ключи».

— Я мудак, что согласился, но он меня бесит, — ответил Станислав Валерьевич. — Все эти его клубы, отношения, вечные толпы друзей. И зачем я тебя с ним познакомил? Все из-за Виктора.

Лёха молча переваривал новые сведения и надеялся, что ему не придется ничего говорить. Главное уже сказано, и после такого лучше всего вспоминать, хватит у него на такси или нет.

— Я думал, поживешь у меня, найдешь хорошую работу, помогу снять квартиру, — продолжил Станислав Валерьевич.

— Ага, — усмехнулся Лёха, — вы же меценат у нас. Подбираете людей на улицах и обеспечиваете жильем.

— Что?

— Да не вешайте лапшу-то уже, сказали все, и ладно. Сбили, спасли, запали — все он правильно сказал.

— Кто?

— Вик ваш. Можно было просто спросить, а вы заладили всю эту канитель. И кто я после этого? Вот эта хрень у меня на голове, одежда за три зарплаты? Вы тут в Москве совсем сбрендили все.

— Какая еще «хрень», какая «одежда»?

— Вот говорят, геи повернуты на шмотках, а вы туда же. Он меня одел, обул, причесал. Помыть только забыл, так-то срослось бы.

— Кто одел?

— Да Вик ваш! Схватил вчера в охапку, потащил в магазин, говорит, есть подработка, такие дела, парень, выручай, спасай положение. Я опомниться не успел, у меня на башке этот мрак.

— Это гранж, — ответил Станислав Валерьевич.

— Ну вот, наконец-то, подходите к образу столичного гея. Нельзя было попроще со всем этим?

— Попроще? — Станислав Валерьевич в пару шагов преодолел расстояние между ними. — Ладно, сколько?

— Сколько?

— За перепих сколько? — он достал кошелек.

Лёха почувствовал, что через секунду врежет Станиславу Валерьевичу по лицу.

— Ты же хотел попроще, — из кошелька появилось четыре купюры. — Для новичка, наверное, многовато, зато никаких непоняток. — Он убрал кошелек, посмотрел на Лёху и спохватился: — Точно, забыл. Такси еще. — Кошелек вернулся из кармана и снова замаячил перед Лёхой.

— Я же не…

— Ты же не трясся десять лет, что из дома выгонят, если мать узнает! Ты же не прятался по подсобкам, чтоб соседи не услышали, что к чему! Ты, черт тебя возьми, не пахал восемь лет, чтоб взяли на работу! Не оформлял ипотеку, не выступал поручителем для брата чиновника. Куда там. У тебя просто все. Постоял на площади, желание загадал — и вуаля.

Лёха отвернулся.

— Из кожи вон лезешь, чтоб человека не обидеть, не высыпаешься, ходишь — проверяешь, не подох он там с треснувшими ребрами? А тебе потом: «Проще будь». Так что, золотой, двадцатки хватит? Или у тебя уже московский стаж и ты берешь в евро?

— Уберите, — попросил Лёха и пошел к машине.

Станислав Валерьевич быстро догнал его и пошел рядом. Денег у него в руках не было.

— День был тяжелый, извини, — сказал он.

— Забили, — ответил Лёха. — Подбросите? Метро закрыто уже. На такси жалко.

— Подброшу, конечно.

========== 8. Мама ==========

— Чем будете шить?

Стас посмотрел на сестру вопросительно — чего это она?

— Чем будете шить? — шепотом.

Стас посмотрел по сторонам и понял, что находится в оперблоке. В руках у него был инструмент, название которого никак не приходило на ум. Щипцы? Спица? Металлическая хреновина?

— Чем будете шить? — шепот стал многозначительным и угрожающим.

Стас откашлялся:

— Шелком.

В коридоре его догнала сестра и сделала строгий выговор. Стас вспомнил, как ее зовут — Тамара Михайловна. Работала в травматологии больше двадцати лет. Он извинился и пошел пить кофе.

— Вид у тебя паршивый, — заметила Вика, размешивая сливки и сахар — черный она никогда не пила. Говорила, что горько.

— Я с ним поговорил, — сказал ей Стас.

— С Лешкой этим?

— С Лешкой, ага, — подтвердил Стас. Выпил порцию в пару глотков и выбросил одноразовый стаканчик.

— И как?

— Хрен знает, — Стас забросил еще монет в автомат и попросил у него новую порцию.

— Не выспался?

— На ходу засыпаю, не знаю, в чем дело, — он сделал небольшой глоток и поболтал в кружке остатки.

— Не спали? — многозначительно спросила Вика. Стасу стало тошно, то ли от кофе, то ли от ее тона.

— Я думал.

— О чем думал?

— О том, как не думать.

— Да ты прямо сильно влип, — Вика достала из кармана пачку печенья и поделилась со Стасом. — Провинциальная романтика, да?

— Не знаю, — ответил Стас, — задница, наверное, красивая.

— Зря ты так.

— Как «так»?

— Про задницу. С «задницей» поговорить проще простого, а ты маешься вон сколько, — она невозмутимо хрустела печеньем и прихлебывала кофе.

— Я поговорил, — возразил Стас. — Толку — ноль.

— Он шарахнулся?

— Нет.

— Послал тебя?

— Послал, но не по этому поводу.

— А по какому?

— Я сказал ему, что поспорил с одним типом, что он со мной переспит.

Вика подавилась кофе и облила его халат.

— Спасибо тебе большое!

— Ты совсем дурной? — спросила Вика. Достала из второго кармана пачку салфеток и протянула Стасу.

— Так случайно вышло.

— Ты случайно поспорил с одним типом? Или случайно сказал? Ты не заболел?

— Не знаю, — ответил Стас и пошел переодеваться, сжимая в руке пачку салфеток от Вики.

***

Дома ждал Виктор, которого кинула новая пассия — Люба. Стас цедил пиво, перебирал пакеты от Костика, надеясь, что не отравится едой недельной давности.

— Она такая красивая, — говорил Виктор, — умная, добрая. Честная даже, представляешь? Мы в кино, а она за себя платит. Я ей в ресторан предложил, она говорит, этот дорогой, пошли попроще — там музыка хорошая.

— Здорово, — обронил Стас, но тут же пожалел об этом.

— Здорово?! — накинулся Виктор. — Вот я с ней вожусь, катаю туда-сюда, а она мне: «Я занята, Витенька, давай завтра?». Завтра у меня собрание, я вареный буду, мне или сегодня, или лучше вообще никогда.

— Как ты людьми-то руководишь, — пробормотал Стас, но этого Виктор уже не услышал. Он продолжил рассказывать о распрекрасной Любе, которая отказалась войти в его положение.

— Поехали расслабимся, а?

— Мне завтра работать.