Лёха с тоской глядел, как седой мужик лупит ребят плеткой, и отчаянно пытался не зевать. Сколько они собрались так «жестить»? Хоть бы не два часа, как в филармониях. Полчасика еще ладно, но до двенадцати глядеть, как развлекается бизнес-класс — увольте.

Когда стало невмоготу, Лёха шепотом извинился и пошел в туалет. Там удалось скоротать минут пятнадцать. Десять он честно отсидел в кабинке, а еще пять торчал возле раковины, и там его застал непонятный бухгалтер, который не собирался уходить из туалета раньше Лёхи — мыл руки, поправлял галстук, прическу, сушился, опять что-то мыл. Лёхе надоело и он сдался — решил выйти.

— Это тебя Станислав Валерьевич сбил? — спросил вдруг бухгалтер с прической гея.

Лёхе понравилось, что он назвал Станислава Валерьевича по имени-отчеству. Мог ведь назвать Стасом — возраст-то явно позволял, но все-таки прилично себя повел. В туалете, черт знает в каком подвале, с незнакомым человеком.

— Меня, — ответил Лёха, тут же представился и протянул руку. Любопытство опять одолело его.

— Вик, — бухгалтер-гей пожал руку и толкнул Лёху к выходу. — Давай зайдем ко мне в кабинет?

Зайти в кабинет Лёха был не против, потому что это означало не возвращаться к селёдке Витьку еще несколько минут. Геев он не боялся, да и неясно было с этим Виком, что он за фрукт, а раз знает про аварию и вежливо зовет Станислава Валерьевича, может, не совсем пропащая душа.

Кабинет у Вика был крошечным, помещался там диван, стеллаж с папками, небольшой стол с ноутбуком и нависающий над ним кондиционер. В кабинете было очень холодно, Вик тут же затянул галстук, но Лёха сразу сообразил, что к чему — кальянами тут не пахло.

— Садись, несостоявшаяся жертва автокатастрофы, — сказал Вик, показав на диван, а сам уселся за ноутбук. — Ты всегда под машины бросаешься или только в Москве?

— Да я напился, — не вдаваясь в подробности, объяснил Лёха.

— Исчерпывающе, — сказал Вик и зачем-то улыбнулся, хотя ничего смешного Лёха заметить не смог.

— Вы тут работаете? — спросил Лёха.

— Редко, — ответил Вик. — Обычно я работаю в другом клубе, но бывает и тут. Сколько классов закончил?

— Одиннадцать, — сказал Лёха.

— Есть где жить?

Лёха задумался. Сказать, что негде? Еще отправит на органы. Сказать, что есть? Почему тогда болтается с Витьком?

— Понятно, — сказал Вик, и Лёха опустил взгляд в пол. Как будто с поличным поймали.

— Да я у родственников хотел…

— «Москва слезам не верит»? — невпопад спросил Вик. Лёха молчал. — Ладно, у меня есть место в одной двушке, будешь там четвертым. Платить за квартиру не нужно, разрешение на работу оформлю сам. Рабочий день с семи утра до шести вечера, обед два часа — можно поспать на диване.

— Чего? — Лёха не знал, о чем спрашивать в первую очередь, и остановился на самом глубоком и всеобъемлющем из вопросов, которые знал.

— Работа нужна? Нужна. Жить негде? Негде. Училище не заканчивал — профессии нет. Планов — ноль. У меня месяц назад уволился мальчик, нанял нового — он бросил вещи на вписке и свалил куда-то, до сих пор ищем. Пятнадцать тысяч, питание и жилье с меня –по рукам?

Лёха чуял, что где-то был спрятан подвох, но где именно — разобрать было невозможно. Пятнадцать тысяч показались ему сказочным богатством, и он мысленно подпрыгнул до потолка. Потом очнулся в реальности и спросил:

— Так а что делать-то нужно?

— Зал убирать, — ответил Вик и начал щелкать по клавиатуре. — Паспорт с собой?

Паспорт у Лёхи был с собой, и он достал его и положил перед Виком, но с работой еще не было до конца ясно:

— Уборщиком, что ли?

— Расставить кресла, отмыть пол, протереть столы, вынести мусор, перетащить ящики на бар. Девочкам часто бывает нужна помощь с верхними полками. Посуда бывает редко, но иногда остается, если находишь что-то на диване или под столом — несешь и моешь сам. Я инструктаж проведу, ты не переживай.

— Да и я не…

Лёха не то чтобы не переживал, но тон у Вика был такой, как будто они обо всем договорились год назад, а теперь просто уточняли подробности. Значит, рано утром приехать… стоп, а как приехать?

— Утром водитель вас четверых привозит, вечером везет обратно. Не хочешь сразу домой, можешь доехать сам. От метро пешком полчаса, ходят маршрутки — разберешься.

Вик обладал космическим талантом читать мысли, так что спустя полчаса Лёха был уверен, что попал в рай. У него будет квартира, работа, он будет получать целых пятнадцать тысяч, и возить на работу его будет настоящий водитель. Можно прямо сейчас звонить маме и говорить, что он — на коне.

Лёха вышел из крошечного кабинета Вика под оглушительные аплодисменты, и решил, что аплодируют ему — стушевался. Аплодировали седому мужику. На спинах трех мальков Лёха заметил отчетливые алые следы поверх равномерно розовой кожи.

Ну и хрен с ними, с мальками, за такие бабки можно и в Макдональдсе пахать, не то что здесь. Он дошел до столика Виктора Валерьевича и замер, потому что рядом сидел его брат. Взгляд у него был сердитый, глядел он не на сцену, а прямо на Лёху, и ясно было, что Лёха сейчас получит по первое число. Жестяк во всей красе — получите, распишитесь.

— Ты почему трубку не берешь? — спросил Станислав Валерьевич. Витек рядом с ним делал вид, что увлечен аплодисментами.

— Да мы же все время…

— Тебе нужен покой, нормальная еда и сон, — сказал Станислав Валерьевич, и Лёха прекрасно знал, что это правда, но объяснить ему, что сказать Витьку «нет» — немыслимый подвиг, Лёха не смог.

— Я работу нашел, — сказал он вместо этого.

— Где? — Станислав Валерьевич выглядел удивленным.

Лёха разозлился. Вот уж большое спасибо, доктор с мировым именем. Достал из-под колес, а теперь решил отчитывать. Тоже, взял на воспитание подкидыша. Лёха хотел ответить матом, но сдержался:

— Здесь.

— Здесь? — удивление Станислав Валерьевич приправил презрением.

— Здесь, — подтвердил Лёха.

— Я завезу вещи завтра, — сказал Станислав Валерьевич, встал из-за стола и пошел к выходу. Даже не оглянулся на брата, а тот махнул рукой Лёхе, мол, пока, и потянулся следом.

Люди начали расходиться. Потоком Лёху тянуло к выходу, но он держался, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Через несколько минут он стоял один посреди зала, и пара чопорных официанток летала из угла в угол с подносами наперевес.

Некстати Лёха вспомнил, что в меню, которое долго изучал Виктор Валерьевич, стейк, сырная тарелка и пара бокалов вина стоили около десятки. Тогда сумма показалась Лёхе заоблачной. И вот он прикидывал, как много дней ему придется питаться пайками бухгалтера гея, чтобы купить себе хотя бы один такой стейк.

И совсем уж подлой подкралась другая мысль — нужно было на Красной Площади, у пятачка, бросать одну монетку, как все, а не сто рублей. Сейчас купил бы стакан воды.

На плечо легла чужая ладонь — Лёха понял, что это вездесущий бухгалтер. Захотелось узнать его отчество и называть полным именем, без дураков. Бухгалтер похлопал его по плечу и сказал:

— Бывает и хуже.

========== 4. Будни ==========

В детстве у Лёхи было отвязное погоняло — его звали Очком. Назвали старшие ребята, потому что низкорослый Лёха попадал в сетку с тридцати шагов, на раз-два. Ни разу не промахнулся. Повзрослев, Лёха с трудом отклеил прозвище и к теме больше не возвращался. Друзьям быстро стало все равно, да и «старшие ребята» разбежались — кто склеил ласты в подворотне, кто загремел, кто откинулся. За общей суетой про «Очко» забыли, и Лёха будто бы выдохнул.

Стоило ему познакомиться с ребятами на вписке, устроенной бухгалтером Виком из двухкомнатной ипотечной коробки с холодильником, к нему прилипло новое прозвище.

— Это Пятнашка там? Виктор Степаныч говорил, он попозже будет, я кровать еще не расстелила.

Голос принадлежал миловидной брюнетке, с которой Лёха тут же возмечтал замутить, но она погрозила ему пальцем, бросила комплект потрепанного постельного белья, потом подушку, одеяло, и велела вести себя тихо.