- Откуда ты так осведомлен о Миррир? – вопрошал Ястребок, прищурив один глаз, и словно невзначай кладя руку не плечо Таго.

Таго повернул голову и посмотрел в глаза маленькому тореро, ноздри его чуть дрогнули. Зрачки Фатти метнулись в сторону, и он убрал руку, бык победил!

Я задумчиво смотрела на воду.

- Так ты говоришь, что у нее не будет ничего, более важного, чем долг, пока она его не исполнит?

- Да, или пока не умрет.

- Тогда, давайте заморозим это дело! – спутники недоуменно посмотрели на меня. – Ну как вы не поймете?! Вот ты, Таго, говоришь, что она, возможно, по нашу душу. Кроме того, она явно не договаривает. Давайте скажем, что ее долг служить нам, пока мы ее не отпустим! Тогда, она не сможет выполнить других своих обязательств.

- Идея неплоха, – после некоторого размышления промолвил Иней, – только формулировка, как-то «не того»! Миррир не допускают скользких толкований! И потом, нам придется когда-нибудь отпустить ее, ведь мы же не сможем, все время быть вместе! – он вдруг с болью посмотрел на меня.

- Думаю, что все мы в равной опасности, господа, – сказал Фатти, свесившись за борт. Как я понимаю, все мы отличились перед Магами – Наместниками. Я склоняюсь, что этот подарочек от Танарета, Истатук ведь стремится заимать нас живьем! Вернее тебя, прекрасная Мара, кстати, ты что, сменила духи? Прежние были лучше!

Таго поморщился.

- Думайте, думайте! Ответить нужно до полуночи. Правила Миррир строги.

- Рис просветил тебя? – спросила я.

- Рис. Жаль, что его нет с нами. Он бы придумал какую-нибудь «остроумную глупость».

- Кто такой Рис? – справился Фатти. – Я тоже мастак на глупости!

- Это точно, – буркнул Таго. – С тех пор, как мы встретились, ты только этим и занимаешься!

- Не всем же быть недостижимым совершенством, как Вы, безупречный…полукровка! – огрызнулся маленький маг.

Они развернулись, испепеляя друг друга взглядами.

- Стоп, вы совсем не тем заняты! – сказала я. – Давайте оставим выяснения отношений на потом! Надо что-то придумать, у меня в голове сумбур какой-то!

- Что думать, – запальчиво сказал Фатти. – Пускай охраняет наши жизни до тех пор, пока мы живы!

Все помолчали, переваривая эту фразу.

- Глупо, но может сработать! – заторможено промолвил Иней. – Готов поспорить, Миррир не встречались еще с такой ахинеей! Пошли, ты и объявишь цену, дитя парадокса!

Фатти отвернулся, и гордо задрав подбородок, проследовал в каюту. Миррир полулежала на кровати, опершись на подушки, связанные руки покоились на покрывале. Вид она имела самый невозмутимый.

- Решили: охраняй наши жизни, до тех пор, пока мы живы! Это долг, – отчеканил Ястребок.

В голове Миррир мелькнула вереница эмоций. Это было недоумение, страх, досада, а потом пришли решительность и торжество.

- Атам! – отрывисто произнесла она и улыбнулась.

Бордовые губы растянулись и обнажили ровные зубы с острыми, как у тигра, клыками. Желтые глаза сощурились, и лицо приобрело пугающе-хищное выражение. Мне стало не по себе: похоже, нам не удалось перехитрить ее. Опасность не миновала, лишь отодвинулась.

- Назовите меня, – потребовала девушка. – Дайте мне новое имя!

- Старое недурно подходит! – проворчал Таго.

- Длинновато, – ответил Фатти, – пусть будет Ядовка!

- Нет, Фат, она теперь, вроде как с нами, нельзя же так! Пусть будет Змейка Ли! – девушка пробуждала во мне смутные азиатские ассоциации.

- Змейка Ли, атам. – согласилась она. – Я в подчинении долгу. Мозно уже снять велевки?

Таго сделал шаг к ней, но она встряхнула руками, и путы свалились. Иней остановился, озадаченно на нее глядя.

- Пламя не связешь! – ехидно промолвила Змейка Ли.

====== Часть 26 ======

Настал вечер и наш крутобокий торгаш внезапно преобразился. Едва скрылось солнце, как наш корабль, словно Летучий Голландец, наполнился фигурами людей. Только вместо скелетов и призраков на палубе появились чинные купцы, их расфуфыренные супруги, прыщавые отпрыски и холеные приказчики. Все это сборище гудело, точно улей, медленно перемещаясь вдоль бортов судна. Публика коротала время в ожидании ужина. На мостике стоял раззолоченный капитан со своими приближенными. Матросы лихо носились по кораблю, фасонисто управляясь со снастями. Паруса наполнял легкий бриз, и «Божий Дар» ходко бежал, рассекая зеленые волны. На носу покачивалась, кланяясь, деревянная фигура Снисходящего Бога – типичного инопланетянина с несуразно добрым лицом и улыбкой Санты. Наша четверка появилась наверху. Все головы тут же повернулись, множество глаз впились в наши лица, публика забормотала, обсуждая все что можно и нельзя. Таго вежливо раскланялся и проследовал к борту, где и замер, в картинной задумчивости: не дать, не взять Антон Павлович в Крыму. Фатти принял нас под руки, и мы прошествовали к шеренге кресел, что выстроились под тентом. Если бы не скрип снастей и плеск парусов, можно было бы представить себя в дорогом морском круизе на огромном белоснежном лайнере. Едва мы разместились, как курносый обветренный «стюард», подал нам вина и закуски. Изо всех сил я пыталась сохранить непринужденное выражение лица, но это плохо получалось: наш уголок стал центром таких красноречивых взглядов, что я стала опасаться, что после этого вечера сделаюсь дырявой, как траченная молью шапка. Еще бы, ведь рядом со мной сидела Миррир! Ее непроницаемое лицо напоминало демоническую маску, тело обтягивало странное одеяние из ромбовидных кусочков плотной кожи, скрепленных металлическими колечками. На поясе кожаные полоски образовывали короткую юбочку, к которой крепились ножны длинного и тонкого клинка. На забинтованном плече покоилась косичка, унизанная черными бусинами, желтые глаза смотрели спокойно отстраненно, как у сытого хищника.

Купеческие дочки, численностью в пять экземпляров, шустро сбились в кучку, образовав «Общество Глубокого Презрения Этих Двух Ужасных Монстров». Слегка коснувшись их разумов, я узнала, что одета безвкусно, причесана ужасно, держусь отвратительно, а Змейка Ли, вообще, неописуемый урод. Я ухмыльнулась, потому что подо всеми этими словами таился трепет и тайное восхищение. Какой-то смелый управляющий решился подойти и заговорить с нами. Фатти живо поддержал его и вскоре покинул нас. Расточая чистопробные придворные любезности, и сияя наработанными улыбками, наш тореро очень скоро оказался в кругу восторженных поклонников и принимал комплименты своей смелости и благородству. Обласканный купеческой братией он уже позабыл о нас, и подыскивал себе новую пассию. Таго все так же смотрел в темнеющий океан. Пара солидных господ пыталась заговорить с ним, но наткнулась на такую холодную корректность, что быстро увяли, и предпочли наслаждаться обществом куртуазного Ястребка. Посидев в молчании некоторое время, я кивнула Миррир и подозвала стюарда, заказав еду в каюту. Мы снялись, и важно, как пеликаны проплыли мимо купеческих «нимф». Проходя рядом с ними, Змейка Ли вдруг повернулась и одарила дамочек своей зоологической улыбкой, повергая их в глубокий транс, и обеспечивая тему для разговоров на весь вечер.

Миррир держалась молодцом, словно забыв о своей ране, но ела без аппетита, после ужина стало видно, что девушка просто падает с ног. Поэтому, когда появился Таго, я сказала ему, что пора и честь знать. За нами числились две каюты, и я предложила разместиться по-старинке: девочки в одной, а мальчики в другой, но Таго неожиданно встал в позу. Видите-ли, ему было невместно ночевать в одном помещении с «лицом неопределенного пола». Лицо это явилось уже к полуночи, сияя глазами и лучась успехом. Выслушав такое определение, Фатти вспыхнул как порох, наговорил кучу резкостей, и едва не затеял дуэль с мрачным Целителем Дола. Однако внезапно остыл, и в изысканных выражениях попросился на ночлег в «женскую палату». Он и не ведал, что тем самым еще сильнее раздраконил полукровку. Таго гордо удалился, и мы устроились на ночлег втроем. Миррир, едва положив голову на подушку, отключилась, а Фатти, подвесив свой гамак, потушил свет и пристроился рядом со мной, шепотом повествуя о своих похождениях. Он рассказывал о себе с таким юмором, что через полчаса я дошла до спастических колик. От нашего сдавленного хохота проснулась Миррир, и теперь Ястребок выступал уже перед двумя слушателями. Уже под утро у нас так болели животы и скулы, что пришлось угомонить Фатти насильно, лупцуя подушками, и щипая, куда попало. Учитывая кромешную тьму, это действо порождало самые разнообразные звуки, весьма неоднозначного толкования.