А позже, размазывая Его семя по его же животу, пока собственное стекало по Его бёдрам, нолдо разглядывал из-за левого плеча – как Он пытается отдышаться; как лежат связанные руки вала спокойно между бёдер; блестящие выступающие ключицы – почему-то эльф не мог перестать смотреть на них; едва заметный след загара по короткий рукав; недоставало только одного – Феанор снял повязку. Не удержавшись, вала посмотрел на него так, будто сейчас Его не видит никто.

-А ты “Урал”-то починил? – спросил Феанор, задумчиво глядя в ночь за окном. – А то я ж его на руках носил практически. Мы теперь вроде как не чужие.

-Нет. Оставил до весны.

Вала разлёгся головой на животе эльфа, рассматривая темноту, что залегла в дальнем углу комнаты.

-А ты. Ты... меня ревновал?

-Конечно, – отозвался нолдо.

-Что же ты сейчас меня не выставил?

-Я уже когда до выхода из общаги дошёл – понял тогда. Бессмысленно тебя ревновать. Это всё-равно, что ревновать к твоей руке правой – ты ж правша?

Мелькор недоумённо воззрился на эльфа.

- Ты не даёшь им ничего из того, что мне надо, – пояснил Феанор. – Ты для меня-то жадничаешь, а им вообще... вот тебе не стыдно?

Поаккуратнее с “даёшь не даёшь”. Кое-что я “даю” только тебе...

-Идиота кусок... – вздохнул нолдо, после чего перетянул к себе ближе. – Себе оставь, если хочешь. Но если ты когда-нибудь кому-то отдашься... и я не про плоть твою бренную... то я буду безумно ревновать.

-У тебя к тому моменту может быть уже пятая жена и десятый детёныш.

-...у тебя, собственно, тоже к тому моменту могут быть и жёны, и дети, и учёная степень, и небо в клеточку. Это ничего не меняет.

-И тогда... и как ты, по-твоему, об этом узнаешь?

Эльф только плечом пожал.

-Может, и не узнаю.

====== Часть 34 ======

Комментарий к Итак, вернусь-ка я к основному сюжету!

-Саурон, ты спишь?

Конечно, он спал. Спросонья майа не осознавал даже, это уже ночь или ещё ночь чернела по ту сторону стеклопакета, только чужая рука на бедре немного беспокоила и не давала погрузиться обратно в дремоту.

-Я? Сплю. Нет. Не знаю... – не мог определиться Сау так сразу.

-Пропусти меня.

-Зачем? Сколько времени? Куда?

Саурон лишь чуть-чуть оторвал голову от подушки, не понимая, что надо от него, ничего не загораживающего, скромно валяющегося на своем законном краю кровати. Ладонь вала скользнула уже под живот, а сзади упёрлось что-то гладкое и влажное, отчего тут же защекотало между ног.

-В тебя.

Теперь понятно. Мелькор разом прильнул сзади к недоразбуженному, чтобы майа стало так же горячо, как Ему сейчас. Настойчиво вылизывал спину между лопаток, а коленка Саурона уже поползла в сторону, ведомая твёрдой рукой.

-Выгнись, – шепнул вала в самое ухо.

Влажная головка блуждала между ягодиц – Мелькор ждал особого приглашения, чтобы нажать чуть сильнее и проскользнуть вовнутрь; было действительно скользко, вала, видимо не сильно сомневался в том, что Саурон захочет Его, хоть посреди ночи разбуди, и подготовился заранее... Но Сау решил повредничать и помедлить, потомить его и себя.

-Ты же уже сам меня выгнул... зачем будил только, – бухтел майа в подушку.

-Мне надо в тебя потыкать. Иначе подрочил бы, – проговорил вала, сжимая в ладони полувозбуждённый член Саурона. – Не ломайся.

-Я не ломаюсь...

-Ломаешься. Обожаю, когда ты ломаешься. Готов вылизать всего и просить на коленях... а сейчас просто пусти.

Сау упёрся рукой в матрас, обретая опору и выставляя острые лопатки; приподнял задницу, слегка, чисто символически, до идеального контакта; Мелькор тут же навалился сверху, прижал к кровати и медленно, одним движением, ощутимо вошёл на всю длину. Майа выдохнул, коротко и сладко; а Мелькор теперь уже не торопился, застыл, так что Сау чувствовал, как вздрагивает Его член внутри. Наверное, Он сейчас торжествует, выжидая, когда ещё недавно расслабленное тело под ним совсем изойдёт от нетерпения.

-А трахать меня сегодня будут? – наглел майа на глазах, потягивался и ёрзал, и в итоге зад его упёрся в довольного искусителя как-то уж совсем по-бляцки.

-Ну раз ты так настаиваешь...

Сверху обрушились сильные толчки, поначалу редкие, затем размазанные и звонкие. Всё стало просто – майа, приподняв кверху одну лишь задницу упором в колени, стонал без зазрения совести в такт прогибающемуся под ним матрасу.

-Ты течёшь... – хищно хмыкнул Мелькор в спину Сау, снова просунув руку ему пониже живота.

-Потечёшь... тут...

Сау и не понял, почему его самого вдруг так сильно проняло от банального полуночного перепихона, но, видимо, как раз банальности и не хватало его молодому, похотливому организму. Мелькор делал своё дело, как бог: давно бы кончил, но сдерживался, рыча любовнику в спину – уступал ему право первым получить удовольствие, а Саурон не мог отказать – заполнил семенем Его ладонь. Муркнул что-то неразборчивое и особо вкусное, когда кончил Мелькор, не покидая тела своего майа. Под Его последние, рефлекторные движения Сау чуть обернулся – вала целовал долго и жадно, желая быть с ним и в нём – так плотно и так долго, как только возможно.

-Я весь в тебе... – протяжно пропел Мелькор Сау на ухо, отчего мурашки пошли по всему плечу, и было приятно – безнадёжно, по-идиотски.

И всё-же майа решил, что должен как-то помочь и упростить положение своего растлителя, хотя бы дать полотенце, так что потянулся к краю кровати.

-Мелько... я не пойму никак, где вот тумбочка тут стояла?

-Тумбочка на месте.

-Как же на месте, если её здесь нет?

-Мы не на месте. Саурон, мы сейчас не дома.

И действительно. Сау уже настолько привык к дому вала, к лёгкой оторванности от цивилизованного общества, но и к связанной с этим свободе, что забыл, что просыпаться можно где-то ещё. От жизни без соседей он уже слегка одичал – когда никто не подглядывает в окна и не подслушивает за стенами, поневоле раскрепощаешься. И теперь майа внутренне возносил мольбы проектировщикам и строителям этих апартаментов, чтобы стены были достаточно плотными и соседи не проснулись от его непотребно громкого поведения во время секса. А то могут и полицию вызать, кто их знает, этих немцев, что они делают в подобных ситуациях.

Хотя Мелькор утверждал обратное: заманивая Сау приехать сюда, вала рассказывал, как тут будет свободно и комфортно, хоть голым ходи и сношайся в центральном парке, но уже в аэропорту Саурону показалось, что вала немало преувеличивал: когда Мелькор подошёл к майа и прибрал к рукам, целуя прямо посреди терминала, майа отчётливо уловил боковым зрением недовольные рожи со всех сторон. Правда, возможно, возмущение было вызвано гораздо более существенным фактором – парочка встала, как вкопанная, посреди дороги, перегораживая траекторию не одного носителя увесистого чемодана. Но Мелькору, казалось, было параллельно.

-Спасибо, – негромко сказал майа, как только язык его перестал быть занят.

-Пожалуйста. За что?

-За то, что пришёл хотя бы без цветов...

Мелькор только посмеялся. Глупый прекрасный майа. Поток прилетевших тем же рейсом иссяк, рассосался в разные стороны. Застывшие в объятьях больше никому не мешали, как и никто не мешал им.

Саурон никуда лететь не хотел. Мелькор тоже с удовольствием остался бы дома, но отшельничество грозило житьём на одну зарплату преподавателя. От таких перспектив волосы шевелились у вала на голове, и какие-никакие мероприятия и презентации посещать приходилось, дабы потенциальные заказчики имели шанс убедиться, что широко известный в своей сфере разработчик здравствует, не запил и не торчит, не обзавёлся ничем, отвлекающим от работы, навроде семьи, ещё не коротает дни в дурке, да и вообще жив – а то мало ли.

Об отъезде вала сообщил майа за две недели.

-Мы уезжаем.

-Маринка с моего потока замуж выходит.

-Что?

Саурон выдержал драматическую паузу.

-А что? Я никуда не еду, так что твоё сообщение не имеет ко мне никакого отношения, как и Маринкино замужество.