SOS. В шуме колёс, в субботней вечерней тишине – протяжно и грешно пела Индила. Cпаси – молила она того, кто губит её. Сидя в машине, вала и майа оба молчали, майа – об ожидании, вала – о чём-то своём.

Они встретились на перекрёстке. Сау не знал, куда и как они будут добираться: забыл поинтересоваться. Точнее, поехал бы даже в ад, не дожидаясь лифта, так что на всякий выключил телефон.

-Ну, садись, – отворилась дверь хищной Акуры.

-Садиться на переднее?

-Всё боишься моих соседей? Их нет.

Когда Саурон очутился на переднем сиденье, Мелькор сам пристегнул его, придирчиво поправил ремень безопасности. Положил ладонь майа к себе на бедро.

-Поехали.

Майа откинулся на подголовник – сквозь стекло припекало последнее тёплое солнце в этом году, отдавая свет их городу. Так возвышенно, что Сау был уверен – сердце может остановиться, пока они пересекают длинные тени деревьев, за которыми красное светило зависло над рекой. Как здорово было бы, если бы эта дорога вечно вела вдоль реки, и солнце не село, и вала – смотрел вперёд, только бы изредка касался руки, поглаживающей его бедро с внутренней стороны...

Но машина свернула с набережной, помчала в сторону пригорода. Миновала отдаленные кварталы и недорогие новостройки, озеро, и уже к закату подъехала к строящемуся охраняемому посёлку коттеджей, с пока что одинаковыми свежими домиками – явно только что сданными и совершенно ещё не обжитыми.

-Это... специально, чтобы водить любовников? – спросил майа, когда Мелькор припарковался у одного из строений, выходящего окнами в поле.

-Я здесь живу. Здесь тихо.

-Но скоро же все заедут. И что ты будешь делать?

-Страдать. Ты тепло одет?

Попав внутрь, Саурон сразу понял, к чему было такое трогательное беспокойство. В доме было откровенно холодно. В прихожей вала положил руки на плечи майа – как оказалось, чтобы помочь с курткой.

-Давай обойдёмся без показов и прочего сватовства. Просто походи по дому сам.

Скинув кеды, Саурон ступил внутрь, в большую комнату с панорамным остеклением. Напротив прозрачной стены красовался необыкновенной фундаментальности камин, жестоко дисгармонирующий с будничным длинным диваном у другой стены, как в каком-нибудь офисе с вечными посетителями. Образ завершался журнальным столиком перед ним. Больше мебели не наблюдалось, и от этого пространство казалось по-настоящему колоссальным и непрогреваемым, и наверняка было бы гулким, если бы не ковролин с пушистым ворсом. Под лестницей на второй этаж обнаружилась ванная комната, только облицованная, без зеркала, каких-либо шкафчиков и полочек – всё необходимое, от бритвы до полотенец, теснилось в углу на стуле с ножками, заляпанными известью. Источник света также нашёлся не сразу – выключатель не подавал признаков жизни. Но когда зажглась матовая лампочка, включаемая шнуром в розетку, стало как-то даже уютно – Саурон усмехнулся. Всё это действительно лучше осматривать самостоятельно.

На втором этаже не было ничего, кроме лениво развалившегося строительного мусора. Пустые помещения, видимо, задуманные как спальни, сверкали черновой отделкой и обдавали холодом. Саурон вернулся на первый этаж. Возле выхода в холл приметил дверь, ведущую в кухню.

-Я так понимаю, кровати тут нет, – подытожил Сау произведённый осмотр.

-Нет, – Мелькор пригубил из невысокого стакана, – но вернуть я тебя, как видишь, уже не смогу. А такси сюда вряд ли поедет.

Саурон только фыркнул.

-Ты принципиально против комфорта?

-Её надо выбирать. И заказывать. И собирать, либо опять запускать в дом чужих, чтобы собрали. Меня всё устраивает.

-Подожди, я не к тому, что меня что-то не устраивает. Просто... может, тебе помочь?

Впервые, пожалуй, за время их знакомства, вала рассмеялся. Придвинул Сау второй стакан.

-Ты давно тут живёшь?

-С начала лета.

Сау быстро прикинул в уме, сколько всего успел бы сделать в своём доме за столько времени.

-Но так много места... Ты же, наверное, брал его, чтобы кем-то его заполнить?

-Пей, – улыбнулся Мелькор одним краешком губ.

Сау сделал глоток, может, слишком глубокий для крепости этого напитка. Капелька виски побежала по подбородку – вала бережно вытер её большим пальцем. Такая невинная ласка, но внутри разливалось тепло, и тепло обещала ладонь рядом со щекой майа – он закрыл глаза, нырнул под неё.

-Спать будем на полу, я спальников у камина накидал.

-Хорошо, – ответил майа и потёрся о руку.

-Допивай, – Сау открыл глаза. Вала плавно обошёл стол и исчез в комнате со стаканом. Майа залпом осушил остатки и отправился за Мелькором.

В комнате с камином потеплело. Мелькор сидел на диване, откинувшись на спинку, жадно наблюдая за Сауроном, крадущемся через тени, проскользнувшие из-за стекла, растянувшиеся по мягкому ворсу и взбегающие по стене.

-Ты же сказал – на полу.

-Я ещё не допил, – вала поболтал последними каплями в стекле, – но ты, как говорится, можешь начинать без меня. Разденься.

Язык шевелился неохотно – не для болтовни. А тело двигалось с удовольствием, оно желало показать себя – майа обнажился по пояс, потягиваясь, следя за голодным взглядом Мелькора, тут же окатившем его всё ещё загорелые плечи, руки, грудь, живот... Не сводя глаз, вала чуть запрокинул голову и ухмыльнулся. “Не достаточно” – пел его взор, которому вторили все нейроны, пульсировавшие в теле Сау. Остановившись в считанных шагах, он разделся совсем – шальная ухмылка не желала сходить с лица, Саурон закусил нижнюю губу. Уже от того, как и где блуждал по нему тёмный взгляд вала, можно было кончить. Ещё шаг вперёд, ещё один – майа ловко опустился на колени прямо перед владыкой – положил голову Ему на колено, так невозможно, унизительно, такой острый приход...

-Нравится тебя приручать, – пальцы тано зарылись в волосы майа, Саурон застонал – как от муки, что ведёт в рай. Ухватив губами большой палец Мелькора, майа чуть приоткрыл глаза, чтобы встретить взгляд вала, осушающего стакан.

-Я не ловил тебя на слове. И не собираюсь ничего требовать. Просто разденься для меня сейчас. Я прошу.

Бауглир отставил стакан. Больше не глядя на майа, потянулся к рубашке...

-Можно, я сам? – шепнул Саурон. Его пальцам было позволено расстегнуть пуговицы. Майа не дышал, пока не открылись полностью плечи и руки, пока рубашка не осталась за спиной. Сколько старых, затянувшихся шрамов – будто от падения сквозь стекло, но больше не болят – вала вздрогнул и прогнулся навстречу, когда ладони Саурон пробежали от плечей к запястьям...

Вскоре они стояли друг перед другом, оба – без одежды. Но майа стоял на коленях.

-Ты этого хотел?

-Очень...

Какая прекрасная иллюзия... Что горы раскрошатся в песок, каким и были раньше, и всё, что должно – случится. В своё время. А это мгновение будет длиться всегда. Как вечно обожание и покорность юного майа перед великим, перед своим тано. На лице которого больше нет ни надменности, никакой другой маски – все остались позади, запутались в отброшенных тряпках. Сверху вниз – смотрел познавший мир владыка. Это было и его желание.

Мелькор опустился перед Сауроном, укладывая его на спину, завёл его запястья за голову... не сейчас, сегодня, но потом – вала будет вжимать и вколачивать его в пол, пока майа стонет и бъётся, и кончает под ним, и вздрагивает от тягучей боли – а сейчас – их первый раз – кожа к коже, без опасений, что услышат, сейчас будет долго и правильно. Пока не ушёл последний луч солнца. Пусть всё запомнится таким.

-А камин настоящий?

-Да.

Ещё не остыв, майа и вала лежали на импровизированной постели, как на походном ложе. Пол оказался тёплым, так что можно было не бояться по крайней мере простыть. А вот жар, оставленный удовлетворённой похотью, постепенно проходил – Сау жался плечом к своему вала. Тот подкаты майа игнорировал.

-Может, я разожгу?

-Не смей. Я сам. Потом. – Мелькор довольно потянулся. – Ты не устал? Хочешь ещё?

-Я? Устал, – Сау хотел, и не мог решиться приткнуться к Нему под бок.