Ситуация была близка к песцу. На поле боя мы остались вчетвером: я, чуть потрёпанный Глаурунг, Маэдрос и Моргот. Прочие сражались чуть в стороне. Грудь мешает, но убирать нельзя – как никогда я жалею о выборе своего облика. Это тело сослужило мне хорошую службу, но иногда мне всё же хочется остаться в мужском теле...особенно сейчас, когда я вся в пыли, крови и поту. Кистень тоже в крови – я неплохо поработала на поле боя. Не опозорилась – уже хорошо. Не зря тренировалась несколько месяцев.

- Что, способен драться лишь чужими руками? Или сам ты сражаешься лишь с детьми?- проорал Маэдрос. Болван. Ну зачем привлекать его внимание?

Но Моргот услышал. В два шага он приблизился к Маэдросу (я пока не отсвечивала, но кистень сжала покрепче) и вдруг уменьшился, став всего на пару голов выше мужа. Нет, память меня всё-таки не обманывает – это Моргот меняет размеры.

- Да, с такими рогами остаётся лишь героически пасть в битве...- насмешливо протянул Моргот, любуясь вытягивающимся лицом мужа. Так, а в этом мире рога означают то же, что и в моём? Но...

- Какую ещё ложь замыслил ты, Враг Мира?

- При чём здесь ложь, о могучий владыка нолдор? Я, знаешь ли, встречался с тем, кто называл тебя отцом. Бедняжка, как он ошибался...- практически проворковал Моргот,- Интересно, остальные дети тоже не от тебя?

- О чём ты говоришь, Моргот?- проорал Маэдрос возмущённо.

- А, так ты тоже не в курсе? Да...что ж, открою тебе глаза: от сына твоего так тянет силой Саурона, что усомниться в их родстве видящему феа невозможно! Не веришь мне – обратись к другим валар. Супругу твою я не виню, Саурон не даром назывался Великолепным. Прислужники мои видели в твоих лесах его...потому я и явился сюда, чтобы найти его...но ты, вижу. не в курсе. Надо бы твою жену спросить. Она, полагаю, осведомлённей тебя.

Он! Он посмел обвинить меня в распутстве?!

- Маэдрос, не верь ему, я тебе никогда не изменяла! А ему я сейчас сама морду набью!

- И не стыдно тебе, женщина, обманывать мужа?- притворно возмутился Моргот,- Если уж ты из поломойки стала королевой, то хоть бы верность хранила из благодарности! Хотя...- задумчиво-издевательски протянул Моргот,- Слышал я, что эльфы слабы в чреслах, и потому частенько бесплодны. Так что, конечно, тебя тоже можно оправдать.

Ну всё, Моргот, тебе не жить!

Сжав кистень, я бросилась с диким воем на Моргота, который отчего-то вдруг ещё несколько уменьшился и как-то сошёл с лица. Но в тот момент мне было не до этого. Я со все сил начала бить его кистенём, целясь в мерзкую рожу.

- Как...как ты только посмел обвинить меня, Толэдгват, королеву нолдор, в распутстве? Меня, что со времени свадьбы и не мыслила об изменах? Не спала я с Сауроном, и спать не могла! Ты, паскудник, лжец, враг, как ты посмел обвинить Маэдроса в импотенции? Да я самого тебя сейчас импотентом сделаю, тварь Утумская!- после каждых трёх слов я наносила удар кистенём, так что шлем Моргота начал крошиться.

Тут я услышала сдавленный хрип Маэдроса и обернулась. Муж почему-то смотрел на меня квадратными глазами, нижняя челюсть отвисла. Моргот выглядел примерно так же. И только тогда я вдруг поняла, что у меня нет груди.

Ой, песец...Я что, превратилась в Саурона?

Элберет твою Гилтониэль...

На поле собралось много эльфов, орков и людей – собрались, пока мы ругались с Морготом. Сбежать не получится. Тут Маэдрос закрыл глаза и аккуратной кучкой осел на землю – я инстинктивно бросилась к нему и проверила сердцебиение. Вроде ещё жив – значит, просто обморок. Поднимаю его на руки и несу прочь – покинуть мужа сейчас я не могу. Только когда он будет в безопасности, мне можно будет уйти.

Я услышала, как Готмог – военачальник Моргота после ухода Саурона,- смачно выругался и велел возвращаться обратно в Утумно, а владыку отнести в крепость на носилках. Бой против Моргота закончился ничьей, но один удар Морготу в лицо я всё же нанесла.

Маэдрос казался совсем лёгким, не тяжелее новорожденного ребёнка, и я легко донесла его до наспех разбитого лагеря – многие были ранены, а до ближайшего города много часов пути. Меня не трогали, лишь косились странно, но в тот момент меня это слабо волновало. Маглор без вопросов пропустил меня к себе и помог привести Маэдроса в чувство. Я, едва он открыл глаза, отсела подальше, в тень. Мне было страшно, больно и обидно. Почему-то не получается принять женский облик, при первой же попытке всё тело слабеет. Обречённо закрываю глаза и, прислонившись спиной к дереву, засыпаю. Мне ничего не снится.

А уже утром Маэдрос хочет со мной поговорить.

- Значит, именно поэтому Силиврен так похож на...тебя?- грустно спросил меня Маэдрос. Я кивнула. Помедлив, мне всё же пришлось начать свой рассказ. Я рассказала Маэдросу всё: как проснулась однажды в Утумно уже Сауроном, как решила бежать, как внесла изменения в свой план из-за неожиданной любви, как волновалась все те восемьдесят лет, во время которых помогала эльфам обустраиваться в Средиземье...поведала и о том, что когда-то давно, в прошлой жизни, была человеком. Упомянула, что именно тогда узнала будущее этого мира. Причём последний факт сильнее всего удивил Маэдроса. Не всегда приятно узнавать, что твоя судьба прописана с начала до конца.

-...а дальше ты уже знаешь. Что мне делать теперь, Маэдрос? Я не хочу тебя покидать. Но если ты скажешь мне уйти...

- Я не сказал тебе этого в лесу, в день нашей помолвки, не скажу и сегодня. Я рад, что ты оказалась женщиной, пусть и лишь душой. Эльдар важнее феа, а не роа, а в твоём феа я никогда не сомневался. Иначе ты бы не принесла меня в лагерь вчера,- Маэдрос говорил грустно, но в целом держался неплохо. Наверное, все стадии смирения с ситуацией он прошёл вчера. Но мне разрешили остаться – и это хорошо.

- Прости, Маэдрос, что не сказала тебе раньше. Я боялась, что ты меня прогонишь. Приди я к тебе тогда в облике Саурона, ты бы не поверил мне и предпочёл отойти в Залы Мандоса. Либо поверил, но мне бы не получилось с тобой сблизиться. Я ведь права, Маэдрос, и ты тоже это понимаешь.

- Понимаю,- кивнул он и вдруг, улыбнувшись, потрепал по голове,- Раз ты не можешь превратиться в женщину, нам придётся заняться обычными эльфийскими делами. Мы ведь так и не успели ими заняться! Кстати, напомни, а что обычно делают в браке эльфы, если не ждут детей?

- Воспитывают их, поют вместе, что-то вроде этого. Я никогда не была эльфийкой, почему ты меня спрашиваешь?- удивилась я.

- Тогда придётся спросить братьев...

Pov Маэдроса.

В то время, пока мои братья учились разговаривать с эльфийками, я помогал отцу. Именно поэтому я не знал, чем занимаются эльфы в браке. Мои родители были явно не примером, а семьями Карантира и Куруфина я практически не интересовался. Всё моё воспитание свелось к следующему: “Любовь – прекрасное и возвышенное чувство. Испытав его впервые, ты не перепутаешь его ни с чем иным. И тогда тебе предстоит жениться на той, к кому ты его испытываешь. А дальше – валар вам в помощь”. Впервые я почувствовал интерес к Толэдгват, причём теперь я подозреваю, что тогда испытал совсем не возвышенную любовь. Это потом, когда я узнал Тиндлох поближе, это переросло в нечто серьёзнее, а тогда...я никогда не видел эльфиек, чья грудь не помещалась в руках. Потом всё пошло наперекосяк: романс я ей не спел, призналась она мне первой, Дни Любви начали со дня свадьбы и растянули на целых две недели, потом беременность, потом государственные хлопоты, воспитание сыновей, Дни Любви, рождение дочерей, политика, Дни Любви...

Словом, я понятия не имел, чем занимаются в браке обычные эльфы.

Я смирился с мыслей, что некоторое время моя жена будет выглядеть как тёмный майа, хоть и пришлось мне вчера выпить не одну бутылку вина. Маглор пил со мной.

- Моя жена – Саурон!- говорил я ему.

- С жёнами такое часто случается,- успокаивал он меня.

Так, слово за слово, мы распили на двоих пять или шесть бутылок, а утром я понял, что всё равно люблю Тиндлох. В конце-концов, теперь мы сможем узнать друг-друга получше.