Псоглавцы Рхашгарга и несколько чернокнижников вместе со своими приживалами попробовали осадить Буривойск, несмотря на прямой запрет князя. Их встретили неприступные стены, заклятые божьими воинами от всякого колдовства; в Острожец псоглавцы вернулись несолоно хлебавши, несколько десятков их так и осталось лежать в хорватской земле.

- Я рассчитывал собрать достаточно сил до зимы и нанести удар по Стольскому, как только ударят морозы. Но Бранимир тоже не сидит на месте, и попытка прорваться через цепочку крепостей грозит мне в лучшем случае жуткими потерями.

Так говорил Драгослав на военном совете, собранном в промозглый вечер накануне Осенних дедов. По крыше терема барабанил дождь, пламя камина играло тенями на стенах и бликами на окнах. Дубравка и другие приближённые уличского князя казались зловещими тенями в полумраке тронного зала.

- Быть может, пришло время воззвать к Погибели Аэн Граанны? Неужели ты не сможешь пробраться на Кречете к его темнице и вызволить Дитя, а потом вернуться назад? - спросила Дубравка.

- Ну да, хорватские волхвы как раз ждут не дождуться, как я самолично сунусь к ним в пасть. С тем же успехом мне можно просто приехать к стенам Буривойска с повинной головой, - задумчиво возразил Драгослав.

- Я могу вызвать тринадцать могучих шайтанов из Нижних миров, - произнёс Рахим аль-Автан, чернокнижник из далёкой Аравии. - Неужто ни один из них не сможет сломить оборону варваров?

- Всадники Святовита годами учаться противостоять враждебному чародейству и его отродьям. Для твоих шайтанов даже просто подойти к стенам Буривойска будет всё равно что тебе - залезть в раскалённое железо, - донёсся голос Истинного псоглавца, которого Драгослав называл просто Первым.

- Не хочешь ли ты сказать, что какие-то варвары...

- Хочу, - оборвал его псоглавец. - Твои соплеменники совершили ту же ошибку, что и слуги Белого Христа, попросту закрыв глаза на то, что в мире есть множество иных сил, кроме вашего бога. Вы попросту не знаете, с чем вообще нужно бороться, потому да, "какие-то варвары" лучше обучены противостоять черному колдовству, чем вы.

Рахим потупился, пристыжённый. Драгославу даже стало его немного жаль: это был уже не первый раз, когда недооценка "северных варваров" играла с ним злую шутку.

- Боюсь, даже наши смертельные взгляды не причинят вреда стенам, которые защищают всадники Святовита, - продолжил Первый, обращаясь уже к Драгославу. - Но у меня есть другое предложение. Нам действительно нужно как можно быстрее пробудить Дитя, а сделать это можешь только ты, князь людей. Есть другой способ, как тебе попасть к горам, минуя заставы белых хорватов.

- Какой же? - спросил Драгослав.

- Мы можем попытаться прорезать Врата Миров. И ты пройдёшь через мир, где, пожалуй, никто не способен выжить, хотя расстояния в нём преодолеваются невероятно быстро даже без коня.

Над столом повисла тяжёлая тишина.

- Никто не способен выжить? Что там с этим миром не так?

- Там нет... ничего. Ни воздуха, ни воды, ни малейшей жизни. Солнце там давно догорело, и теперь на его месте только бездна, испускающая силу Йир`гхэрваш.

- Что такое этот... иргеваш?

- Лучи, незримые человеческим оком. Они отравляют всё, на что ни попадут; к еде и вещам, которых они коснулись, нельзя даже дотрагиваться, даже подходить к ним близко. У тех, кто попал под Йир`гхэрваш, выпадают волосы и ногти, их рвёт кровью, тело покрывается омерзительными язвами, и они умирают в жутких муках. Нет лекарства, и даже самый могучий ведун не поможет.

Кажется, в голосе Истинного, обычно подчеркнуто бесстрастном, появился страх. Драгослав почувствовал, как по спине пробежал холодок. Даже самые нижние области Пекла казались приятнее, чем описанный Первым мир.

- Итак, ты предлагаешь мне пройти через земли, в которых кто ни побывает - умрёт мучительной смертью, словно они зачумлённые. Вдобавок, там нет вообще никакой жизни - я так понимаю, и духов тоже?

- Духов тоже. В предсмертных судорогах солнце испепелило всё. Это наш мир, князь людей. Мир, из которого мы вышли. Тьма-за-Гранью поглотила его, потому что мы не почитали её надлежащим образом, и то же самое произойдёт и с вами.

- Избавь меня от проповедей, псоглавец, - Драгослав поднял руку, прерывая Первого. Гадюка на шее Истинного зашипела, но не угрожающе, а скорее испуганно. Князь продолжил:

- В мире, лишенном духов, я не смогу творить волшбу. Черт с ним, врата вы откроете, раз уж действительно можете резать грани между мирами. Ладно. Но отправиться туда где моё чародейство бессильно, нечем дышать, а вместо солнечного света - смертельные лучи? Друзья мои, что бы вы сами сделали с человеком, который даёт вам такой совет? Не правда ли, решили бы, что он хочет погубить вас?

Голос Драгослава был ледяным, глаза презрительно буравили шамана псоглавцев.

- Стоит ли мне усомниться в твоей верности, Первый?

- Погоди гневаться, княже! - вскочил другой Истинный. - Не всё так плохо, как тебе кажется. Мы иногда навещаем свой родной мир, хоть на это и способны лишь самые сильные среди нас. Ты могучий чародей, и для тебя пройти через Пепельные равнины вполне по плечу. А на обратном пути нас Дитя Змея убережёт, для его рода такое не помеха.

- По плечу, говоришь? Я человек из плоти и крови. Моя сила - в воинской выучке и навыках заклинателя. Драться там не с кем. Заклинать некого. Вы там как, в духе путешествовали?

- От Йир`гхэрваш уберегают свинцовые доспехи, но они должны закрывать всё тело. Заговорить их так, чтобы в них можно было двигаться, несложно для искусников, собравшихся здесь. Правда, Йир`гхэрваш выжигает силу из колдовских узоров, так что действовать нам всё равно нужно будет быстро. Мы, собственно, так и поступали во время кратких путешествий в родной мир.

- Допустим. Но с воздухом что делать?

- Захватить с собой нескольких духов воздуха?

- Свинцовые доспехи и на них надеть предлагаешь? - недоверчиво спросил Драгослав.

- Ими придётся... пожертвовать, - сказал Истинный.

Драгослав подумал о сильфидах. Весёлые, беззаботные существа, играющие со Стрибожьими внуками, носящиеся на их крыльях, смеющиеся и играющие в воздушных потоках... Они обычно с радостью шли на его зов. Обречь их на мучительную смерть было немыслимо жестоко.

Но люди, доверившиеся ему? Но Дубравка? Но белые хорваты, которые камня на камне не оставят в земле уличей, если он будет медлить?

Драгослав сжал кулаки. До боли, до хруста в пальцах. Сердце колотилось как бешеное, душу изнутри грызли жестокие муки совести.

"Раз избрав самый тёмный из путей, с него уже не свернуть..."

Каким же чудовищем станет он в конце? Если победитель Змея сам оборачивается Змеем, то кем же становится тот, кто подражает его поступкам?

Драгослав окинул взглядом комнату. Задержал взгляд на Дубравке: её лицо тоже было искажено печать тяжёлых дум, но она нашла силы улыбнуться ему. Ответив тем же, князь положил руку на оголовье Инея.

"Назад дороги не будет, я знал это, ещё когда согласился на предложение Язгудая, если не тогда, когда принял власть над Пересечнем. То, что должно быть сделано, будет сделано, и пусть лучше грех ляжет на мою душу, чем на кого-то ещё".

- Все свободны, - наконец произнёс он. - Все, кроме вас, Истинные. Нам с вами ещё многое предстоит обсудить.

Особенно резкий порыв ветра разбил об окно пригоршню дождевых капель, завыл в перекрытиях крыши. Драгославу показалось, что это сильфиды просят его пощадить их, не предавать ужасной погибели, но он прогнал от себя эти мысли.

"Чего ты ещё ждал на этом пути? Танцев с русалками на цветочных полянах и увеселительных поездок на миленьких единорожках?"

То, что должно быть сделано, будет сделано.

21

Подготовка растянулась на несколько дней. Под руководством Истинных там, где должны были отвориться Врата в Пепельный мир - на пустыре за Пересечнем, в стороне от дорог, полей и селений - был сколочен деревянный сруб. Его стены изнутри обшили свинцом, чтобы губительные лучи, о которых говорили псоглавцы, не вырвались из Врат, отравив всё кругом.