Этот сон всегда был для меня предчувствием опасности, своеобразным индикатором беды, еще не явной и неосязаемой, но неминуемой, если ничего не предпринять. Я лежал и смотрел в потолок. Маша спала рядом, непокорные пряди волос цвета меди разметались по подушке. Дыхание ее было ровным и спокойным. Аккуратно, чтобы не потревожить, встал и вышел из комнаты — отсека бывшего недостроенного хранилища, которое мы переоборудовали под жилой корпус. Вострик бдил на посту и слегка кивнул, приветствуя, когда я вышел на воздух.

— Чем "порадуешь"?

— Тихо, командир. Час назад кабаны гнали слепых псов к топи.

— Кто тебя меняет? Малой?

— Угу, — кивнул Вострик, — Через полчаса.

— Ясно.

Я кивнул боевику и спустился вниз. Малой придирчиво осматривал свой «стопятый», когда я вошел в нашу дежурку. Он, чуть отвлекся от предмета обихода, приветствовав меня и ловко, скупыми и четкими движениями, собрал автомат, напоследок пристегнув подствольник.

— Ночка тихая, — бесцветным голосом заметил боец, — Что-то больно тихая. И мне это не нравится…

— Мне тоже.

Малой попрыгал на месте — умело подогнанная экипировка не издала ни шороха.

— Я через час собираюсь к мосту — хочу у тропы поставить пару сигналок. Макс проснется — пусть берет с собой Почтаря со Снегирем и ждут моего возвращения. Их вылазку в сторону Кордона я отменяю. Сидорович перебьется.

Малой кивнул — все, что я сказал ему, будет исполнено в точности. Педантизма бывшему подводнику не занимать.

Я кивнул ему и пошел во владения тестя. В медотсеке находился только один пациент. И он не спал. Мой найденыш рассматривал потолок, обитый профнастилом — на тумбе горела светодиодная лампа-ночник.

— Не спится?

Тот повернул голову, взглядом встетившись со мной. Тесть удалил поросль с лица найденыша и фотографическая память сигнализировала мне, что лицо знакомое. Причем знакомство на профессиональной ниве. Глаза парня были лишены жизни — у него, так тот считал, отобрали все, что можно было отнять. И теперь он, не смотря на усилия моей жены и тестя, медленно хоронил себя заживо.

— Я ведь тебя знаю, Павел Антонович… — память услужливо подсказала мне причину узнавания, — Я тебя до Домодедово вел и брал. Вот и снова встретились. Поразительная штука судьба — могли разбежаться в разные стороны, а гляди-ка — снова тебя нашел.

Что— то шевельнулось во взгляде Павла и затихло. Словно мышь-полевка, прячущаяся в стерне от филина.

— Здоровый ведь парень! Неужели нравится так безвольно хоронить себя?

Знакомец молчал.

Я вышел из медотсека, направляясь за экипировкой.

Рассвет застал меня на тропе к мосту. Сторожко и тем не менее ходко я прошел большую часть пути. Сыпал мелкой крупкой снежок, тая на еще не остывшей земле. Метрах в пядитесяти побежало небольшое стадо кабанов, направлявшееся к Гиблой Топи. Две недели, прошедшие с момента разгрома рейдерской группы, были экзаменом на терпение. И мы его выдержали — поисковые команды обшаривали местность долго и безрезультатно, отбиваясь от многочисленных, кровожадных и настырных обитателей здешних мест. Наконец им это просто надоело — вертушку они потеряли в первый же день, когда та, угодив под излучение Радара, камнем ухнула в топь, многие были ранены, двух человек по ошибке подстрелили свои же. Голодные и разочарованные, злые и уже потерявшие надежду на счастливый исход, они жаждали только окончания бесконечного кошмара, воплощенного наяву. Пару раз подбираясь чуть ли не на сотню метров к поисковикам из военных, я слышал пререкания по скверно работающей в здешних местах рации. Говорили почти открытым текстом, не шифруясь. Наконец отряды, к моему огромному облегчению, свернулись и стали отходить в сторону колючки. Еще около недели по ту сторону шли интенсивные работы военных инженеров — строились укрепления стационарных постов, местность засеивалась минами, датчиками. Патрульные облеты прекратились и лишь изредка доносились нервные очереди пулеметчиков, которым в предрассветной дымке среди камыша чудилось или нет что-то угрожающее на горизонте. Караван «Долга» к братству пришел по графику и оба боевика отбыли с ним к себе на базу. По пути у них был бой с крупной бандой мародеров, но вольные торговцы и охрана отбились. Позже туда подошла и ударная команда клана — три взвода, разгромив опорный пункт падальщиков на границе Пустошей и Ростка и стерев в мелкий порошок остатки мародеров — лазейку со Свалки закрыли плотно.

Привычно мягко ступая по звериным следам, я дошел до обрушенного железнодорожного моста через протоку. С запада донеслась нервная очередь стационарного пулемета и все затихло. Снежок все сыпал и сыпал из высоких кучевых облаков, словно просеиваясь через огромное сито, в тщетной надежде укрыть чистым белым ковром изуродованную катаклизмом землю. Внезапно в воздухе раздался свистящий звук, переходящий порог слышимости. Вбитые годами рефлексы швырнули на землю, инстинктивно прижимая меня к зыбкой почве болота — метрах в двадцати от меня в воздухе образовалась выпуклая линза, переливавшаяся изнутри радужными разводами. Изза разводов на меня — именно на меня смотрели горящие ненавистью ярко оранжевые глаза. Я ощутил волны животного ужаса и боли, буквально транслирующиеся «линзой», словно гигантским репродуктором. По телу прошел мороз, волосы зашевелились и вздыбились, но разум оставался чист. Я дал задний ход в лощинку. Глаза шарили по горизонту — не сомневаюсь, что искали именно меня. Вскоре в воздухе раздался хлопок и на границу насыпи вывалились из портала два ящероподобных существа. Портал исчез также, как и появился. «Линза», сверкнув синей вспышкой с тем же эффектом свернулась в черный шар, раздался свист, перешедший в ультразвук и шар исчез. Два ящера, размером с немецкую овчарку и черно-зеленой чешуей сложного рисунка, двинулись по спирали словно ищейки по следу.

Руки сами знали — что надо делать. Я порадовался в душе, что взял с собой FN SCAR — то, что ищейки посланы по мою душу не оставляло сомнений. Ближний ко мне ящер был метрах в тридцати, когда я взял на прицел его голову. Две короткие очереди бронебойными и тело ищейки дернулось в конвульсиях, упав на бок. Второй проявил завидную прыть, плюнув в меня какой-то гадостью. Я увернулся и на земле, куда упала слизь раздалось шипение и поднялась жуткая вонь — оружием ящероподобных была какая-то сложная кислота, а не только иглоподобные зубы. Знакомиться с содержимым мне не хотелось, а бронированный гибрид варана и собаки уже мчался на меня. Палец сам нажал на спуск и у ищейки подсеклись передние лапы и она полетела кубарем — пули, чей полет я наблюдал, словно в замедленной для зрителя рапидом съемке, так любимой западными киношниками, похоже задели передние лапы, перебив кость. Существо неуклюже пыталось встать, но уже не так активно. Я быстро сменил магазин, откатившись левей, и выпустил короткую очередь в голову ищейки, успевшей нацеленно плюнуть в мою сторону. Полетели брызги, завоняло едкой дрянью и все закончилось. Комбез, в том месте, куда попала капля слизи дымил — «паутинка» и пропитка не справлялись. Вот дрянь! Придется немедленно снимать! Вскоре я остался в камке, а комбез пришлось швырнуть в «жарку» — чертово дерьмо жрало прочную ткань и дыра за пять минут расползлась до размеров головы… Отрубив первому ящеру голову, я кинул тушу в аномалию. Следующий труп последовал туда же. Голову же засунул в пластиковый пакет. Вонь горящего мяса начинала расползаться по округе, а огненная аномалия выплюнула «каплю». Но мне было не до артефакта — холод начал пробирать сквозь тонкую ткань камки, так что нужно было возвращаться на базу, пока я не схватил, вдобавок, приличной дозы радиации. Я вновь удержался на грани, но лимит моих жизней небезграничен. Похоже, что только сейчас меня по-настоящему восприняли всерьез и послали убийц. Рано или поздно мой фарт кончится, а значит пора нанести ответный визит и расставить все точки над «i», чтобы не подвергать опасности Дом. Этот вывод придал энергии моему организму и я ходко, обходя все подозрительные места, пошел на базу. Ваш ход сделан, враги, но не думайте — я в долгу не останусь!