Во время перекуров между работой, особенно в ночные смены, я любил размышлять. Так, сидя ночью на лавочке возле горящих печей, выбрасывающих вверх двух, а то и трехметровые языки зеленого пламени, под жар, шедший от свежих болванок, меня поразила мысль. «А ведь я работаю в аду тем самым мифологическим чертом, и в железных чурках находятся на самом деле души грешников, которых краном я сажаю в печь». Мифологический ад, в который верить вообще просто глупо, вероятно, если и есть, то находится не где-то под землей, вот же он – перед моими глазами. Ночь, звезды, жар и пламя печей, и мы при них черти – рабочие, пропитанные железной пылью, которая не отмывалась до конца даже под душем в конце смены.
Странно, но после этой догадки ночью во сне я почувствовал, как у меня на голове выросли рога.
Время шло, текли трудовые будни. Вот и весна. Наконец-то нам повысили заработную плату. Начинал я работать за полторы тысячи рублей, через два месяца получил пять тысяч рублей. Но за деньги приходилось бороться. Когда в кассу цеха приезжал кассир с наличными, у окошка выдачи начиналась подлинная свалка. Толпа рабочих, и каждый из них стремился в числе первых получить заработанные. Читатель, вероятно, помнит те времена, когда почти везде задерживали зарплату. Не был исключением и наш завод. Но я ужом пробирался сквозь толпу работяг и всегда успевал получить свои рубли. Свои деньги я пока ни на что не тратил. Моей целью было приодеться. Поэтому позже я все же купил себе в нашем городском универмаге отличный китайский пуховик, в котором не стыдно будет показаться в Томске. Ведь я решил после полугода работы снова возобновить учебу. Я – белая косточка, интеллигент, черная работа не мой удел. Потом я весь свой заработок пустил на одежду, купив норковую шапку-формовку, туфли «Саламандра», пошил в ателье брюки из тонкого коричневого драпа, приобрел шикарный двубортный костюм и так далее. Одним словом, одет я теперь был что надо. Как я уже сказал, за каждую зарплату приходилось бороться, так я и поступал, поэтому всегда в срок получал свои трудовые.
Наконец, читатель, постепенно мы подошли с тобой к самому главному в этот период моей жизни. Это, конечно, женщина. Работа на комбинате свела меня с очень красивой особью противоположного пола. Ее звали Люда, ей было тридцать два года – на десять лет старше меня. Ее лицо имело правильные красивые черты, она была полутатарка, с ее слов. Фигура была ядреной и налитой. Одним словом, самка что надо. Выделил я ее сразу, и понравилась она мне с первого взгляда. Долго я наблюдал за ней, стараясь делать это незаметно. Поводов к сближению не было. К тому же я не хотел услышать насмешки рабочих. Наконец я заметил, что она, будучи на нашем участке, начала поглядывать в мою сторону. Но дальше дело не шло. Вскоре удобный случай представился. Мы сидели одни, я и она, на лавочке для отдыха в нашем уголке. Никого из коллег в данный момент рядом не было. Она первая что-то спросила у меня. Я понял тут же – она моя. Мы разговорились.
«Главное действовать спокойно», – успокаивал я себя. Тут возникло неожиданное препятствие – она была замужем. Вообще глупо было ожидать другого, ведь не жениться я на ней собирался.
Но впоследствии мы стали довольно часто общаться, шла к концу весна, близилось лето. Работать в цехе у раскаленной печи становилось все невыносимей. Если зимой печи приятно грели, то летом они изматывали своим жаром. Я начал считать дни до увольнения. Разговоры с Людой начали мне надоедать. Однажды уже летом, мы, как обычно, сидели на лавочке в цеховом дворике и болтали. Я внушал ей иносказательно, что в супружеской неверности нет ничего особого. Явление это было для меня в те годы вполне нормальным. Ведь речь не шла о верности моей жены, какое мне дело до других. Наконец ей тоже надоели мои виляния вокруг да около. Она просто спросила меня: «Что ты от меня хочешь?» Мой ответ был также обескураживающе прост: «Я хочу, чтобы ты изменила мужу». Теперь между нами воцарилась ясность. Она сказала что ей нужно время подумать. «Хорошо, подумай», – решил я.
Объясню читателю, что меня толкнуло на этот шаг. Да, она была красивой бабой, но что с того. Красивых баб – каждая на свой лад – в принципе немало.
Все дело в том, что впервые в жизни я испытал знак силы. Это я осознаю позже, после знакомства с трудами дона Карлоса Кастанеды. Подробно расскажу тебе, читатель, об этом.
Подходила к концу ночная смена. Было полшестого утра. Я как раз сделал очередную посадку в ненасытное жерло печи. Появилась Люда – ее смена начиналась с утра. Я, стоя у печи, глянул на нее. И вдруг, внимание, мне в лицо ударила молния – яркий сноп света. Ударив мне в лоб, энергия как колокол обтекла мое тело и ушла вниз. Это было впервые в моей жизни. Я как вкопанный долго стоял и смотрел на нее, переваривая случившееся, полностью лишенный дара речи. Люда, ничего не заметив, приветливо кивнула мне. Такое явление – его так и называют «молния» – бывает нередко с влюбленными людьми. Но обычно это бывает сразу, с первого взгляда, у меня же «молния» появилась со значительной задержкой. Странно.
Этот знак дал мне понять, что я должен овладеть ею. Я загорелся этим желанием, к тому же мой объект вожделения был весьма сексуален и вызывал желание.
Итак, сообщив Люде прямо, чего я от нее хочу, я ждал от нее ответа. Понятно, что ей, как замужней женщине, было нелегко решиться на подобный шаг – полезть в постель пусть и к интересному, но все же первому встречному парню.
Где-то через неделю после нашего кардинального разговора она дала мне телефон сестры и сказала, когда у нее будет.
Просила меня позвонить. Торопиться я не стал – на носу был срок моего увольнения. Приближалось первое августа.
«Так и прошла моя трудовая юность, – думал я, – конец изнуряющему труду». Наконец настала долгожданная дата – 01.08.92.
«Конец каторге!» – ликовал я. Выйдя в цеховой двор после смены, я с радостью пнул опостылевшую рабочую каску в воздух. «Все, пиздец, кончено». Сдал рабочие ботинки на склад, чинно уволился, выполнив все формальности. Но вот блядство, желанной трудовой книжки мне так и не дали, сказав, что для этого надо отработать минимум один год. «В пизду вашу трудовую», – разозлился я. Хватит с меня этой ебаной каторги. Меня ждал Томск, а впереди был самый сложный третий курс. Я решил вернуться от тэфовских дебилов па свой родной физтех, но не знал, получится ли это.
Отдохнув первую неделю от работы, я понял, как я устал: при ходьбе ныли ноги. «Это истощение», – понял я. Ведь в Сибири кроме картошки и мяса ничего не едят – какие там витамины. Достав с атлетических времен пузырек «Декамевита» – это поливитамины – я начал их принимать по одному драже в день. Ногам стало легче – боли начали униматься. Пора было вспомнить и о Люде. Я немного волновался. Как мы договорились, я позвонил ее сестре, которая жила в моем микрорайоне. Людмила была у нее, и мы тут же договорились о встрече. Выбрали воскресение. Я знал, все мои уедут на дачу, я же под каким-нибудь предлогом останусь дома. Так я и сделал, хотя мать упорно говорила, чтобы я ехал с семьей на ненавистную дачу – полоть ебаную траву, поливать посадки, одним словом – делать опостылевшие еще с детства хозяйственные работы на участке. Сославшись на невыносимые боли в животе, я остался дома. Принарядившись в модные тогда голубые джинсы-пирамиды и новую рубашку-поло, я стал ждать Люду. Она позвонила в мою дверь около десяти часов. Я впустил ее, тут же у порога обнял, мы начали целоваться. Перешли в зал на софу, я гладил ее грудь, целовал ее в губы и шею. Наконец я повел ее в родительскую спальню, где предварительно расстелил свежее белье. Я раздел ее и разделся сам. Голая она была великолепна. Белая кожа полных налитых ног привела меня в неистовое состояние. Я бросился целовать ноги. Но вот настало время вставить. Но увы, мой член оказался предателем – эрекции не было. Но я не отчаялся и нагло спросил, не возьмет ли Люда в рот. Это было в порядке вещей для меня. Читатель уже знаком с прытью и сообразительностью моих бывших подруг-студенток. К сожалению, Люда не была отягощена интеллектом и поэтому сосать наотрез отказалась. Мастурбировать – ставить балду – я тоже не стал, пенис был абсолютно расслаблен, никакого намека на эрекцию. Засунув ей палец в пизду, я горько пожалел о несостоявшемся совокуплении – пизда была тугой и влажной. Обидевшись, Люда отвернулась от меня. Ситуация требовала разрядки. «Ты, наверное, думаешь, что ты старая для меня, и поэтому у меня ничего не вышло?» – ласково спросил я ее. Она молча задумчиво кивнула. «Не огорчайся, ты великолепна во всем виноват я один», – продолжил я.
