Особенностью сегодняшней мыслительной ситуации является «неудобство» высказывания духовно-научных истин: они не самоочевидны и не вытекают из логики рассудка. «Неудобство» усиливается еще и потому, что человек, обретая самостоятельность суждений исключительно средствами рассудка и укрепляя тем самым рассудок, становится все более и более нетерпимым к тем высказываниям, смысл которых лежит за пределами досягаемости рассудка. Рассудочные истины, а это и есть истины современной науки, затрагивают лишь мозг человека, являясь только мертвыми отражениями скрывающейся за майей явлений действительности. Не проникая дальше на «занавес» материи, научные истины справедливы лишь в ограниченной, физической области, являющейся ничем иным, как откровением области духовной. Истина же в ее исконном виде, в ее подлинности, воспринимается теми частями человеческого существа, которые не являются материальными, именно его эфирным, астральным телами и Я. И чтобы духовно-научные истины оказались воспринятыми, необходим, как подчеркивает Рудольф Штейнер, здоровый, неповрежденный склад души. И если мир все чаще и чаще «сходит с ума», оказываясь в неконтролируемых мышлением ситуациях и просто предаваясь извращенным инстинктам, это говорит в пользу той большой лжи, что ограничивает науку областью физического мира, а человека – его физическим телом. Кроме того, присущий современному человеку крайний эгоизм, являющийся косвенным следствием стремительно обретаемой самостоятельности суждений, не позволяет воспринять духовно-научные истины даже на инстинктивном уровне, в силу извращенности форм самого душевно-духовного строя человека.

Познавая мир «физической реальности», современная наука не в силах пока сбросить с себя «гнет природы», и именно это обстоятельство и «защищает» физический мир от слишком больший со стороны человека злоупотреблений. Природа правит с помощью известной еще древним египтянам «природной необходимости», и эта необходимость «железна», она по-своему препятствует лжи. Ложь начинается там, где предпринимается попытка перенести нажитое естественнонаучным путем в область, не подчиняющуюся естественнонаучным законам: в область человековедения. Научные критерии истины перестают работать там, где нет уже пространства-времени, и ведь в этих-то областях и пребывает значительная часть человека, его эфирное и астральное тела, его Я. Современный человек на «три четверти» состоит из духа и лишь на одну «четверть» из материи, и если сравнить продолжительность его жизни на земле, от рождения до смерти, с продолжительностью его посмертного пребывания в духовном мире, то приходится говорить о «десятикратном» превышении срока бестелесного существования над телесным. Так что в целом, как бы это «неудобно» не звучало, человек есть существо духовное.

Мир «физической реальности», каким его представляет себе современная наука, и есть та основа миропорядка, с которой связывается сам акт земного творения в момент Большого взрыва. «Что было, когда ничего еще не было?» – этот вопрос долгое время казался бессмысленным, поскольку бытие вне времени и пространства, т. е. внематериальное бытие, есть для современной науки нонсенс. Как быть, если «что-то» упорно указывает в сторону не признаваемого естествознанием «начала»? И это «что-то» исходит ведь изнутри самого человека, как эхо слабой пока еще догадки: был Большой взрыв, но кто-то ведь «запалил фитиль». И если это не фокусник-экспериментатор в университетской учебной лаборатории, то следует призвать к ответственности… саму материю. Так и поступают сегодня многочисленные «физики-философы», именующие себя «методологами» современной науки и сводящие «философские проблемы», к примеру, физики элементарных частиц, к захватывающим терминологическим дискуссиям: о чем, собственно, речь? «Теории, воззрения и познания, которые общепринятая ныне наука черпает из своих же собственных фактов, – замечает в одной из своих берлинских лекций в 1908 году Рудольф Штейнер, – имеют вид маленьких, задыхающихся карликовых существ, которые, пыхтя и отдуваясь, бегут, далеко отставая от фактов. Ибо факты современной науки, в сущности, далеко опережают то, что является «верой» современной науки»[1].

У этой «веры» есть свое респектабельное лицо, «очевидность» материального, есть к тому же надежное «алиби», физический эксперимент. Философствующие о «сути мира» физики могут быть во многом друг с другом не согласны, но при этом все «верят» в «первичность материи», хотя даже эта их маленькая вера есть нечто нематериальное (на это никто из философствующих физиков не обращает внимания). Вера в первичность материи, этот «ортодокс» современного естествознания, настолько прочно сидит в ученых «затылках», что было бы поистине чудом преодоление в мышлении собственных «мозговых извилин», отказ мыслить подобным способом. В момент «гениальности» или «озарения» так, собственно, и происходит: мышление «вдруг» выходит «за рамки», безудержно устремляясь к картине истины, но… методология науки упорно стоит на своем: сначало материя, а потом уж все остальное. В этом ключе ведутся самые утонченные дискуссии, от этой «веры» не отступает ни один «уважающий себя специалист».

В марте 2011 года Билл Гейтс, один из признанных «пожинателей успеха» современности, собрал в калифорнийском Лонг Бич-конференцзале «глобальное представительнейшее собрание»[2] ученых на предмет знакомства с «совершенно необычным научным проектом»[3], представленным историком Д.Кристианом: «гаснет свет и Кристиан приступает к своему повествованию о сотворении мира»[4]. Как и следовало ожидать, рассказ начинается с Большого Взрыва: «В первые же секунды были высвобождены различные элементарные силы: слабые и сильные ядерные взаимодействия, электромагнетизм и гравитация. Возникает материя. Это продолжается 400 000 лет. Образуются первые элементы, водород и гелий. Высвобождается космическое излучение. Но по-прежнему повсюду разлита тьма. Мы имеем лишь огромное тепловое облако. Силы гравитации сжимают части этого облака, так что получается трехмерная паутина. В нитях этой паутины уплотняется материя. Давление растет, сплавляя атомы водорода в гигантских атомных взрывах. Вселенная озаряется светом мириадов звезд… звезды коллапсируют и взрываются в суперновы, где создаются новые элементы и выбрасываются в пространство. Мы буквально сотворены из космической пыли»[5].

В этом и подобного рода «описаниях», даже если не вникать в непоследовательность «этапов творения» (газ появляется раньше, чем свет), речь идет исключительно о «материи», и никогда не затрагивается вопрос о том, почему же все это «вдруг пошло». В чем состоит «научность» таких «рассказов», если «наука» не вскрывает причины явлений? На это сама «наука», процветающая в сегодняшних университетах мира, ответить не в силах, она только «манифестирует», подобно Д.Кристиану в Journal of World History, свою очередную «версию», снабжая ее ссылками на соседнюю научную дисциплину и т. д. При этом сегодня, когда духовная наука дала уже исчерпывающее знание о «сотворении мира», основанное на сверхчувственном наблюдении, университетская «нормальная» наука тайком приворовывает у духоведения те или иные истины, неизменно одевая их в свои материалистические, не соответствующие их сути, одежды. Так, намереваясь дать человечеств «осмысленную историю творения» на основе «наиболее убедительных знаний современности»[6], иначе, материалистического естествознания, Д. Кристиан вовремя уточняет: «это означает, что данное описание сотворения мира не содержит никаких святых истин и будет предприниматься снова и снова на основе новых знаний»[7].