К числу неудобств современного мышления, как научного, так и обыденного, относится необходимость время от времени покидать «обжитую» область и устремляться в неизвестные дали. Эта особенность мышления становится очевидной на стыке второго и третьего тысячелетий, когда ни наука, ни практика не могут уже идти прежними путями благоденствия и прогресса, не разрушая при этом саму человеческую жизнь. Никогда еще с такой интенсивностью не развивались прикладные исследования, призванные максимально обеспечить человека разного рода комфортом и достатком, в связи с чем у многих, в том числе и у «мыслящей части человечества», складывается многообещающая картина мира, в которой всё – от достигшего своих вершин человеческого ума. И только присмотревшись внимательнее к этой захватывающей воображение и чувства панораме благоденствия, с ее перспективами «господства над природой», «свободы слова и совести», «физического бессмертия», можно обнаружить, что в ней, увы, отсутствует человек в самом своем наиважнейшем: в своем духе. Человеческому духу современная картина мира уделяет столь ничтожное место, что само понятие «дух» становится своего рода неправомерным излишеством на фоне всепоглощающего сознания материальности происходящего. Никто не рискнет сегодня, оставаясь добропорядочным ученым, оправдывающим свое место в той или иной производственно-исследовательской системе, всерьез считаться с «невидимой» частью человека: его душой и пребывающим в ней Я. Это не только «не принято», но и наводит на подозрения в «нездоровых» намерениях, чему в немалой степени способствует лавинообразное наполнение «литературного рынка» всякого рода «изотерическими» поделками, смысл которых сводится в конечном итоге к понижению сознания современного человека.

Этот факт понижения и умаления человеческого сознания становится реальной силой того прогресса, с которым большинство людей связывают сегодня свое настоящее и будущее. Предоставляя человеку все меньше и меньше возможности быть наедине с собой, связывая его бесчисленными узами общественных обязательств, смысл которых далеко не всегда человеку ясен, повседневность, с ее «от и до» данностью, становится тотальной и чаще всего трагической пробой свободы, для которой у людей нет пока еще достаточно проработанных мышлением понятий. Мышление тормозит всякий раз, когда назревает необходимость выйти из тупика: оно подыскивает вместо этого выхода очередное удобство представлений о происходящем, неизменно вытекающее из прежде найденных уже удобств. Такая «вложимость» одной системы представлений в другую, сводимость первых к частному случаю вторых, не позволяет мышлению ступить ни одного шага в сторону, превзойти себя в своей наивнутреннейшей сути. Мышление остается пленником своей нацеленности исключительно на «земное», «физически реальное», полагаемое за реальность всего мира. Так и именно так современное мышление достигает того высокого уровня рассудочности, с которым связаны бесспорные достижения естествознания и спекулятивной философии. Рассудок приводит человека к тому или иному «господству», при этом будучи не в силах познать суть человеческой свободы. Рассудочная культура современности готовит человека к тому, чтобы «проспать» важнейший в его эволюции рубеж: осознание достигнутого «дна» материального прогресса и начинающегося за ним «подъема» в скрытую доселе духовную область. Рубеж этот приходится как раз на двадцатое столетие, отмеченное столь бурными и трагическими событиями, что «нормальное» сознание человека попросту не в силах реагировать на перемены в нем самом: оно все больше и больше оттесняется из человеческой души групповым, массовым сознанием. И чтобы однажды постичь суть и закономерности этого глобального процесса омассовления человеческой души, нужно задействовать в человеке иные, до этого «спящие» ресурсы: его способность «превзойти себя» как только часть данности, ослабить связь физической своей части со своей душевно-духовной частью, «заглянуть» в мир духовный. При этом важно выполнение абсолютного для человека, продиктованного его же душевно-духовной организацией, требование: встреча с духовным миром должна быть сознательной. Всякий же другой путь, каким бы «эффективным» он ни казался, есть путь наркотических иллюзий, будь то информационные способы манипулирования сознанием или те или иные вещества. Этот наркотический путь есть часть общей «программы» глобального «идиотизирования» человека, и то, что стоит за этим и движет это, познается лишь с помошью первого, сознательного духовного процесса.

Все попытки «объяснить» происходящее с помощью его же понятий и категорий неизменно заходят в тупик, как только на горизонте рассмотрения появляется индивид: самое большее, на что способно сегодняшнее «человековедение», это привязать земное человеческое «я» к окружающим условиям, к тому или иному общественному климату, включая наследственность, традиции, «политическую ситуацию» и т. п. Определяя человека исключительно «извне», сегодняшнее «человековедение» нисколько не обеспокоено открывающимися на этом пути неисчислимыми возможностями механизации всех лежащих на поверхности человеческих процессов, включая наследственность: на этом пути все рано или поздно становится производством. С этих «производственных» позиций объясняется сегодня буквально все, от воспитания и образования до дипломатии и «защиты окружающей среды». Результат всегда один и тот же: еще большее, чем прежде, разрушение.

Становящемуся все более и более очевидным разрушению на физическом плане (истощение природных ресурсов, гибель определенных видов животных и растений, загрязнение водного и воздушного пространства и т. п.) закономерно соответствует моральная деградация человека: человек уже «не тот». Но каким ему надлежит стать в самом конце его эволюции, на этот вопрос современная наука ответить не в силах. Такого рода бессилие есть законное следствие той односторонности, с которой именно и связаны «успехи» современной науки: односторонности материализма.

Именно материализм укореняет в сознании человека ставшее уже догмой положение о том, что всеми своими достижениями человек обязан исключительно своему рассудку. Являясь результатом разыгрывающихся в человеческом мозге «драм», рассудок никогда не смотрит за пределы «физической реальности», но способен, тем не менее, понять те сообщения из духовного мира, которые получены иным познавательным путем. Путь индивида, каким его мог бы начертить Дарвин, не заканчивается обретением человеком его Я, он продлевается дальше на «родину» этого Я, в духовные сферы. Своей наивысшей, доступной современному человеку духовной деятельностью Я выступает в интуиции, которая инспирирует человеческое сознание и наполняет существующие уже понятия имагинациями, образами духовного мира. Содержание этих имагинаций доступно пониманию обычного, здорового рассудка. Так осуществляется «приток» нового в мир человеческой практики: человек лишь фиксирует рассудком то, что «дарит» ему духовный мир. И за этим «дарением» стоят определенные духовные существа, призванные содействовать эволюции человека. Путь навстречу им, это и есть истинный путь познания. И этот путь лежит через самопознание индивида.

Являясь единственной для человека возможностью следовать своей космической эволюции, духовно-научное познание пришло в мир именно как дар духовного мира, причем, дар своевременный: именно на рубеже 19-20 столетий, когда в человеческую историю вступили реальные силы разрушения, сделав ареной своей деятельности самого человека, в мир вступает антропософский импульс, принесенный самим Духом времени. Этот импульс переживается каждым в отдельности и «по-своему»: это то, навстречу чему и устремляется самопознание индивида. В широком космическом смысле, это импульс Христа, дающий человеку возможность на основе свободного выбора, сознательно, «подняться» над своим физическим существом и своим земным «я» в духовный мир, к своему космическому Я. Импульс Христа возвращает человека в космос, в Логос, в полном согласии с Его словами: «Царство мое не от мира сего». Осознавая в своем наивнутреннейшем существе смысл этих слов, человек ступает на путь внутреннего роста: он строит свой «град» не из земных, преходящих материалов, что ведь было уже построено, но из доставляемых ему самопознанием материалов духовных.