Я, зашипев от боли, начала накладывать грим на лицо. Конечно, порезы он не скрыл. Тем более, они ещё кровоточили и выделялись на белом лице тремя яркими розово-красными полосами. «Скорее всего, останутся шрамы, – подвела я печальный итог. – Как будто их и так мало было!». Я старалась не думать о том, что мне придётся кого-то убить сегодня. Я всеми способами отгоняла от себя эту мысль: размышляла о новых шрамах; думала о том, что мне их не скрыть, пока они кровоточат; думала о боли в руке и о том, сколько времени эта рана будет заживать… В общем, я думала о чём угодно, только не о приближающейся ночи.

Кое-как всё перевязав и закрасив, я сказала Джеку:

- Мне нужно идти на репетицию. Можно? – а про себя я испытывала к себе отвращение: «Господи, я уже разрешение у него спрашиваю, чтобы выйти!».

- Иди, – великодушно отпустил меня Джек. – Ведь, будет подозрительно, если ты не выйдешь от себя, верно?

Я кивнула и вышла из фургона. Большинство артистов цирка уже встали и что-то готовили у костра (жизнь у нас, можно сказать, походная и приготовление пищи на костре – обычное дело). Жозеф сразу меня заметил и удивлённо присвистнул:

- Боже, что у тебя с лицом?!

- Хотела погладить бездомную кошку. Она испугалась моего лица, – мрачно ответила я.

- А с рукой что? – заметил хозяин цирка бинты.

- Полезла за кошкой в кусты – поцарапалась о ветку.

- Что-то не везёт тебе с кошками, – покачал головой Жозеф. – Ты репетировать-то, хоть, сможешь, Амелия?

От произнесения своего имени я вздрогнула – кажется, у меня началась на него аллергия.

- Думаю, что смогу, – неуверенно произнесла я.

- Знаешь, давай ты поешь и пойдёшь к себе отдыхать, – предложил мужчина, заметив мою неуверенность. – А завтра посмотришь на своё самочувствие.

- Нет! – испуганнее, чем хотелось бы, воскликнула я. – Я смогу репетировать!

Возвращаться к себе у меня не было ни малейшего желания. Ведь, это означало вернуться к Джеку! Меня от одной только этой мысли начинало колотить от страха!

- Да что с тобой? – удивлённо спросил Жозеф. – Ты как-то неважно выглядишь. Может, всё-таки, отдохнёшь денёк?

- Нет, я прекрасно себя чувствую! – заверила (или попыталась заверить) я его. – И я прекрасно смогу репетировать!

- Как скажешь. Только если тебя придётся после твоего «прекрасного самочувствия» везти в больницу, я это вычту из твоей зарплаты! – предупредил мужчина.

- Да пожалуйста.

Но, репетировать, действительно, оказалось очень сложно. Болящая рука, болящие рёбра… Была бы возможность, я бы целый день в постели провалялась! Но, вместо этого, я использовала любой предлог, лишь бы, не ходить к себе. Даже, чтобы перевязать рану на руке (бинты несколько раз намокали от крови), мне пришлось пороть чушь, что мне нужны бинты для репетирования какого-то нового фокуса, а у самой в аптечке они, вроде как, закончились.

Так, прошёл день. На землю опустились сумерки и пора было возвращаться в свой фургон. Как же мне тогда хотелось сказать: «У меня сломалась кровать! Можно я у кого-нибудь из вас переночую?». Но, если бы я даже так и сделала, Джек, наверняка, пришёл бы меня искать. И что бы тогда было? Я этого даже представлять не хочу!

- Амелия, у тебя всё нормально? – неожиданно спросил Жозеф, когда я, черепашьим шагом, двинулась к своему фургону.

- Да. А что?

- Выглядишь ты, честно говоря, совсем паршиво. Может, тебе в больницу?

- Не надо мне в больницу, Жозеф. Мне надо просто отоспаться, и завтра я буду, как огурчик.

- Надеюсь. Но, если что – я тебя силком к врачу потащу.

- Ладно, – покладисто согласилась я. – Так, я пойду?

- Иди. Только…

- Ну, что ещё?!

- Не сочти меня параноиком, но… у меня сложилось впечатление, что ты совсем не хочешь возвращаться к себе. Ты, как будто, целый день сегодня избегаешь туда ходить.

«Какой же ты проницательный, Жозеф!» – подумала я про себя, а вслух сказала:

- Тебе показалось, Жозеф. Ничего такого нет. А теперь, извини, я пойду. Мы же завтра уезжаем отсюда?

- Да. Во второй половине дня.

- Ну, вот. Завтра буду спать под стук колёс, все свои царапины залечу… Стану вновь нормально выглядеть и твои странные мысли по поводу моего нежелания возвращаться «домой», тоже исчезнут. Спокойной ночи!

- Спокойной ночи, – ответил Жозеф и, судя по его тону, он мне нисколько не поверил.

А я открыла дверь в свой фургон и зашла внутрь.

- Ты не представляешь, как мне без тебя было скучно, моя дорогая! – раздался весёлый голос Джека и, в следующую секунду, дверь за моей спиной захлопнулась, как будто закрыв мне последний путь к спасению. – Ну, что? Готова к своему первому убийству?

Сердце предательски сжалось, кровь застучала в висках… Нет, я не была к этому готова! Совсем не была!

- В чём дело, дорогая? Боишься? Не бойся – убивать будет сложно только в первый раз.

- Зачем тебе нужно, чтобы я убивала?! – в отчаянии крикнула я. – Ты же можешь и сам один это делать!

- Зачем? Ну, во-первых, это весело. А во-вторых, чтобы не вернуться в тот лес, мне нужен безумный человек, а не человек, стоящий на грани безумия, – объяснил Джек. – И мне очень это нравится, дорогая! – его лицо, вплотную, приблизилось к моему. – Мне нравится, шаг за шагом, действие за действием, сводить тебя с ума. Я буду с наслаждением наблюдать, как ты будешь ломаться, впадать в пучину отчаяния, чувствовать безысходность!.. Ох, это будет, поистине, увлекательное зрелище!

- А если я, вдруг, покончу с собой от всего этого?!

- О, не переживай! Я всегда буду наблюдать за тобой и, как в кино, буду в последний момент вытаскивать тебя из петель и отбирать лезвия. Идём!

И что мне оставалось? Если бы я не пошла, я знаю, меня бы потащили силой. И ещё многое бы со мной, наверняка, сделали. Да, я трусиха! Я трусиха, идущая на поводу у маньяка-психопата! Осуждайте меня, если хотите! Ведь, вы на моём месте не были! Я… я просто хотела жить. Жить, не испытывая боль. А я теперь знала, что боль ещё будет ох какая, если я откажусь делать то, что хочет Джек! И его идея свести меня с ума окончательно… Я не могла помешать её реализации. Я, действительно, ощущала, что мне оставалось совсем немного до того момента, как я свихнусь.

- А если мы никого так и не встретим на улице? – осмелилась я задать вопрос, когда мы со Смеющимся Джеком оказались в городе.

- Встретим. Это большой город, а такие города, как говорят, никогда не спят. Так что, не волнуйся, моя дорогая. Эта ночь для тебя впустую не пройдёт, – «утешил» меня клоун.

«Боже, пусть случиться чудо и мы никого не встретим! – взмолилась я про себя. – Ну, пожалуйста! Господи, я мало когда о чём просила тебя, но… если ты есть! Если ты есть! Не за себя же прошу (хотя, и за себя тоже), а за людей!».

- А вот и подходящая жертва! – радостно воскликнул Джек.

И я тоже увидела его. По абсолютно безлюдной улице шёл парень. Примерно мой ровесник или даже младше. И что он забыл здесь ночью?!

Внезапно, мне в голову пришла шальная мысль – наплевать на то, что со мной потом сделает Джек и закричать этому пацану: «Беги отсюда! Беги или тебя убьют!». Но, как только эта мысль появилась, когтистая рука клоуна легла на мои губы.

- Ай-яй-яй, Амелия. Я же по твоим глазам вижу, что тебе взбрело в голову сделать, – шепнул он мне на ухо. – И я, настоятельно, советую тебе передумать. А может, ты хочешь, чтобы я развлёкся с кем-нибудь из твоей, так называемой, цирковой семьи? Хочешь?

Я испуганно замотала головой.

- А если ты этого не хочешь, то этот молокосос сегодня должен умереть. От твоей руки. Согласна?

Я кивнула. Выбора мне Смеющийся Джек не оставил.

- Чудесно! Вот, держи, – в моих руках оказался нож (кажется, это был тот самый нож, которым Джек мне с утра проткнул руку). – Подойди сейчас к нему и вонзи этот нож ему в живот.

- А почему не в сердце? – тихо спросила я, когда мой личный мучитель убрал руку от моего рта.