— Хорошо, я тебя выслушаю, — сказала я. — Говори.

— Видишь ли… Моя способность — сражаться с такими, как Смеющийся Джек — она не врождённая. Это — посмертный дар. Дар, который я получил, когда мне не было и двух лет. Его передала мне моя тётя по отцу. Сделал она это против воли всей остальной семьи. Её дар должен был передаться моей старшей сестре, которую всю жизнь к этому готовили. Почему моя тётя решила передать свои способности не подготовленному человеку, а маленькому ребёнку, никто так и не узнал. Сразу, после передачи дара, тётя умерла.

— Мне неинтересно выслушивать твою биографию! — прервала я его речь. — Мне всё равно, откуда у тебя этот дар! Ты хотел рассказать мне совершенно о другом!

— То, что ты раздражена — это хорошо. Значит, ты ещё способна чувствовать. Твои эмоции ещё, не полностью, умерли, — с видимым облегчением, вздохнул мужчина. — Но, ты зря злишься. Появление моих способностей и способ избавиться от Джека — они связаны между собой.

— Даже если и так, ты же не собираешься рассказывать мне всю свою жизнь?!

— Боишься, что явится твой… хозяин?

— Не боюсь. Я этого жду. Я жду, когда закончится этот бессмысленный скучный разговор, и ты умрёшь.

— Что ж, по крайней мере, честно, — усмехнулся он. — Но, не переживай. Всю жизнь я тебе рассказывать не буду. Ты должна только уяснить, что мои способности передаются.

— Уяснила. Дальше что?

— Передача дара может избавить тебя от связи с Джеком. Это не точно, но… шанс, всё же есть.

Я помотала головой, словно, пытаясь отогнать от себя те глупые высказывания, которые я сейчас услышала:

— О чём ты говоришь? Ты, только что, сам заявлял, что твой дар — посмертный!

— Да, это так. Но… если моя смерть подарит шанс этому миру навсегда забыть о Смеющемся Джеке… я готов пойти на это.

— Да ты ещё более безумен, чем я! Нет, ты даже не безумец! Ты — идиот! — высказала я свою точку зрения. — Только идиот решит пожертвовать собой, когда шанс успеха не так уж и велик, да ещё и отдать дар той, кто служит Джеку! У тебя что, других вариантов нет?! Ты же смог остановить Джека каким-то заклинанием! Или это было самое большее, на что ты, вообще, способен?!

Похоже, Александр был прав: мои эмоции ещё, не окончательно, умерли. Я была удивлена… изумлена… шокирована! Ход мыслей этого мужчины был мне совершенно непонятен. Он мне казался, по меньшей мере, дураком! Как можно, ради какого-то небольшого шанса, идти на собственную смерть?! Как можно жертвовать собой, ради толпы незнакомых тебе людей?! Такие идиоты встречаются только в фильмах, но никак не в реальной жизни!

— Я могу, лишь, обездвижить Смеющегося Джека, и то, ненадолго. Я не могу его уничтожить. Я искал способ сделать это, но… не нашёл. Его можно только лишить свободы. А лишить свободы его невозможно, пока у него есть связь с тобой.

— Так, теперь я, вроде бы, вижу логику, но, всё равно… Если даже я потеряю эту связь… Если я получу твои способности… Ты уверен, что я захочу запирать Джека? Я, запросто, могу этого не сделать. Или, какое-то время, после передачи дара, ты ещё будешь жив и сделаешь это сам?

— Нет, не буду. И иметь дело с Джеком придётся именно тебе.

А я всё больше убеждалась в том, что имею дело со сказочным наивным дураком. Или святым. Что, в общем-то, одно и то же. Но, несмотря на это, я, всё равно, задумалась о том, что же сделаю на самом деле, если мне представится возможность избавиться от Джека? Сделаю ли я это? Смогу ли? Хотя, скорее, тут можно было бы ставить вопрос: «А захочу ли я это сделать?». Захочу ли я больше никогда не видеть своего персонального мучителя? Я не могла ответить на этот вопрос. Я ненавидела Джека. Ненавидела так сильно!.. Но, вместе с этим, я не могла представить себя без него. Что я буду делать, если его не будет рядом со мной? Что я буду делать, когда «монстр» проснётся в очередной раз? Как я буду жить?

— Скажи мне, сколько людей ты уже успела убить? — прервал мои размышления Александр.

Я честно задумалась. До этого момента мне и в голову не приходило — считать. Сейчас, попытавшись это сделать, я… не смогла. Убивала я не часто, но… сколько своих одноклассников я убила? Помнила я только то, что, кажется, их было больше двадцати. Приплюсовать к этому всех остальных жертв… Получится не так уж и мало.

— Много, — наконец, произнесла я. — Я не могу посчитать. Но, если ты думаешь, что я сожалею об этом, то ты ошибаешься. Я не жалею ни об одном из этих убийств. Все они заслужили это. Кроме парня и девушки, которых я убила просто по приказу Джека. Но, даже о них я не жалею.

— А о чём же ты жалеешь?

Я хотела резко, с насмешкой, ответить, что нет ничего, о чём бы я жалела. Хотела… Но, почему-то, ответила правду:

— Моя семья… Артисты цирка «Арлекин»… Об их гибели я жалею. Я хотела защитить их, но… не смогла.

— Думаю, их-то ты можешь посчитать?

Не знаю — почему, но за эту простую фразу мне захотелось вцепиться ему в глотку! Что там — посчитать! Я помнила лицо каждого! Я помнила имя каждого! Я помнила голос… тоже каждого…

— По твоим глазам вижу, что ты можешь это сделать, — тем временем, продолжал Александр. — Но, раз ты жалеешь об их смерти… ты не думала о том, что, если ты не можешь уже сделать что-то для своей семьи, то ты сможешь помочь кому-то другому?

— Ты, случайно, не в семье священника рос? — поинтересовалась я.

— С чего ты это взяла?

— Из твоих слов и убеждений. Ты либо идиот, либо из очень верующей семьи, — объяснила я свои умозаключения.

— Второе, — ответил Александр. — Мой отец, действительно, был священником и воспитывал он меня согласно церковным канонам и традициям.

— Оно и видно, — вздохнула я.

— Ты мне не ответила на вопрос, — напомнил мужчина.

— А что ты хочешь от меня услышать? Что я хочу искупить свою вину? Что я стану этакой матерью Терезой, которая будет помогать нищим и обездоленным и, при этом, молиться?! Извини, но что-то данная перспектива меня мало привлекает!

— Я тебе и не это предлагаю. Я не помогаю нищим и обездоленным. Молюсь — да, но я это делаю по своему собственному желанию. Я тебе предлагаю защищать людей от таких, как Смеющийся Джек. От существ, которым не место в этом мире.

— Думаю, из меня выйдет хреновый защитник человечества, — хмыкнула я.

— А ты будешь это делать не ради человечества. Ты будешь делать это ради себя самой. Ты не смогла защитить одни жизни, но можешь защитить другие.

— Я не стану этого делать и я тебя, совершенно, не понимаю.

— Как интересно, моя дорогая! Мило болтаешь с нашим врагом?! — Джек, как всегда, появился неожиданно. — И о чём же он тебе вещал, а?!

— Он болтал всякую чушь! — сказала я, тут же, сделав пару шагов ближе к клоуну и дальше от Александра. — А слушала я его, лишь, потому, что убить его ты хочешь сам!

— Умная собачка! — довольно ухмыльнулся Джек, а, затем, обратился к демонологу. — И что же тебе понадобилось от моего Монстра?!

— Я не собираюсь отвечать на твои вопросы, — покачал головой Александр.

— Вот как… Тогда, ты просто сейчас сдохнешь! — весело смеясь, сказал Джек.

«Ты, ведь, сейчас, возможно, навсегда теряешь шанс обрести свободу! — сказала я себе, смотря, как Смеющийся Джек приближается к Александру. — Этот тип сейчас умрёт и… и всё. У тебя больше не будет выбора, а сейчас… сейчас он есть. Пусть шанс и не стопроцентный… пусть есть вероятность, что ничего не получится, но… если ты не рискнёшь изменить ничего сейчас, то уже никогда не сможешь!». В тот момент я вспомнила всё: первое убийство, первое изнасилование, все свои страхи, ужас и боль… Вспомнила Абигэйл и ей супруга, Бланш… Вспомнила пустые безжизненные глаза Жозефа… Вспомнила весь тот кровавый кошмар, в который превратился цирк «Арлекин»! Меня, буквально, затопили злость и ненависть! Мне стало совершенно наплевать на что, что со мной сделает Джек, если у нас с Александром ничего не получится. Да, я не представляла своей жизни без этого жуткого чёрно-белого клоуна, но… я решила…