— Пошёл ты, сволочь! — крикнула я, пытаясь освободить свои руки. — Чтоб ты сдох!

— Мне, вот, интересно, — задумчиво протянул Ферокс, не обращая на мои слабые трепыхания. — Когда мы успели перейти на «ты»? Ну, против этого я не возражаю. Но, мне кажется, что ты забыла о том, что произошло с тобой вчера. Придётся освежить твою память…

— Да, хоть, кожу с меня сдери полностью! Мне плевать! Ты всё отнял у меня! Понимаешь?! Всё! Что мне теперь какая-то физическая боль?! Да, я буду орать, но большего ты не дождёшься!

— Так, значит, физическая боль тебя не заденет, да? — каким-то странным голосом произнёс дракон. — Что ж, тогда твоё наказание будет другим, — он подхватил меня на руки и отнёс на кровать, которая находилась в его покоях. — Ну, что? — навис он надо мной. — Начнём наши супружеские отношения? Хм, какой взгляд… Прямо испуганный… ко-тё-нок! — по слогам, усмехаясь, сказал Ферокс.

— Котёнок? — от этого слова я вздрогнула, как от удара. — Не смей… Не смей меня так называть!

— Испуганный котёнок пришёл, совсем не думая о последствиях, — продолжал дракон, расстёгивая мою кофту. — Скажи, что ты чувствуешь, зная, что будешь заниматься сексом с убийцей своего возлюбленного? Тебя это возбуждает?

— Нет! — закричала я, брыкаясь. — Отпусти меня сейчас же! Кто-нибудь, помогите!

— Ты думаешь, что к тебе придёт кто-нибудь на помощь? — усмехнулся Ферокс, продолжая неторопливо, почти лениво, избавлять меня от одежды. — Это — мой дворец, котёнок. Это — мой мир. Здесь всё подчиняется мне. Тебе никто не поможет.

Я чувствовала себя абсолютно беспомощной. Я никак не могла помешать действиям мужчины и, вскоре, оказалась, вообще, без одежды. Раздев, Ферокс окинул меня похотливым развратным взглядом, довольно улыбаясь. Мне было противно! Мерзко! Сама мысль о том, что меня будет насиловать тот, кто убил Кая, была невыносима! Как мне хотелось тогда просто отключиться! Чтобы ничего не видеть и не чувствовать!

— Эй, котёнок, а хочешь, я расскажу тебе о последних минутах жизни твоего Кая? — прошептал мне на ухо Ферокс (от ощущения его горячего дыхания на своей коже, мне становилось дурно). — Он умолял меня о пощаде. Умолял не убивать его, ползая на коленях.

— Ложь! Кай никогда бы так не сделал! — с ненавистью, глядя прямо в глаза Ферокса, заявила я.

— Ты так думаешь? Хотя, какая разница, как он умер? Главное, что он подох.

После его последних слов, я плюнула дракону в лицо. И сделала я это, наверное, очень зря. В его глазах вспыхнула такая злость, какой я до этого не видела. Но, я нисколько не жалела о своём поступке. Хотя, я и чувствовала, что после этого Ферокс стал действовать нарочито грубо. Нежности или чего-то подобного не было и в помине.

Я слабо вскрикнула, когда он вошёл в меня, а когда он начал двигаться — грубо, сильно, резко — я закрыла глаза, пытаясь абстрагироваться от происходящего. Но, не получилось. Сильный рывок за волосы и слова:

— Не смей закрывать глаза! Ведь, это только начало.

Я задыхалась от его тяжести на своём теле. Я пыталась спихнуть его с себя, хоть, немного, но не выходило. Я царапала его спину и дёргала за волосы, пытаясь сделать побольнее, но Ферокс только смеялся. Он целовал меня так яростно, что прокусил мне губу в нескольких местах и его горячий язык теперь хозяйствовал не только в моём рту, но и на самих губах, слизывая красные капельки крови. А мне оставалось только жалобно всхлипывать, не в силах помешать ему делать всё, что он захочет.

— Тебе нравится, котёнок? — шептал он.

— Нет! Ты — самое ужасное, что было в моей жизни!

— Правда? А ты знаешь, как действует кровь драконов на её носителей? Что чувствуют драконы и те, в ком течёт их кровь, когда они вместе? Давай проверим, котёнок?

Я не знала, о чём он говорит, но… поведение Ферокса, мгновенно, переменилось. Из грубого и жестокого насильника он превратился в нежного и ласкового любовника. Но, мне этого было не нужно! Я не хотела, чтобы он был нежен! Мне не хотелось получать удовольствие от поцелуев и ласк того, кто убил Кая! Только вот… моему телу было плевать на мои мысли! Оно, против моей воли, получало наслаждение от Ферокса. Мне было противно от самой себя! Я ненавидела себя в тот момент! А, между тем, с моих губ сорвались первые стоны наслаждения.

— А кто-то говорил, что никогда не получит удовольствия от секса со мной, — насмешливо произнёс Ферокс. — Кажется, твоё утверждение оказалось неверным, котёнок?

— Хватит! Не называй меня так! — на моих глазах выступили слёзы. — Только Кай мог меня так называть!

— Твой Кай мёртв, котёнок. И ему уже всё равно — кто и как тебя называет. К тому же, тебе очень подходит это прозвище… котёнок.

Злость сменилась болью. Это ощущение нежности и ласкового шёпота — «котёнок», рвало мою душу на части! Это был не мой Кай! Это был совершенно другой мужчина! Более того, это был тот, кто уничтожил всё, что мне было дорого! А я стонала под ним от наслаждения и чувствовала, как будто рассыпаюсь на части от этой дикой смеси омерзения, удовольствия, ненависти и боли. Тогда я и поняла, что лучше бы меня пытали, чем я бы задыхалась от ненависти к Фероксу и к самой себе, чувствуя, что внутри меня всё переворачивается, ломается, разбивается!..

— Котёнок, — ласково шептал голос Ферокс.

— Прекрати! — плакала я. — Пожалуйста! Не называй меня так! Не называй! Не надо!

— Развратный котёнок, который хочет убийцу своего возлюбленного, — издевался и смеялся дракон.

Я, в бессилии, рыдала, хныкала… Молотила руками по Фероксу, хотя, ему от этого было ни холодно, ни жарко. Умоляла дракона остановиться, но он меня, как будто, не слышал.

Когда всё это закончилось, я не могла даже встать с постели. Я чуть приподнялась на дрожащих локтях, все еще лежа животом на кровати. Поясницу пронзила только чуть притупившаяся боль. Мне было… так больно. Так плохо мне не было никогда. Правда, больше психологически, чем физически.

— Я уйду на пару часов, — сказал мне Ферокс, одеваясь. — А ты лучше не пытайся никуда уйти — я найду тебя, где бы ты ни была. Завтра ты будешь представлена миру драконов. А пока, отдыхай, котёнок, — и он покинул спальню.

«Уйти? Он издевается, да? — с горечью подумала я. — Я даже сползти с кровати могу с трудом!».

Я осмотрела себя. Синяки, ссадины … Увидел бы меня кто-нибудь сейчас, решил бы, что у меня была очень бурная ночь. Это, действительно, почти так, только с одной поправкой — это была бурная насильственная ночь! Как я себя чувствовала тогда? Мне казалось, что мир вокруг разрушился во второй раз. Сгорел дотла. Я не знаю, что чувствуют люди, перенёсшие что-то подобное. Лично я не чувствовала ничего кроме пустоты. Мне было противно из-за того, что я не смогла дать отпор. Во мне просто что-то треснуло и с хрустом сломалось. Не знаю, что это было. Наверное, так ломалась я сама. Разлетелась на осколки, без слёз и криков. Мне хотелось кричать и просто биться в истерике, но ничего этого почему-то не было. Лишь пустота внутри…

Мой взгляд упал на небольшую дверцу.

«Балкон! Здесь есть балкон!».

Я добралась до окна. Последние силы ушли на то, чтобы приподняться до уровня ручки двери. Я дрожащими пальцами открыла дверь, которая, действительно, вывела меня на большой балкон и я увидела, что высота здесь… В общем, если свалишься, то выжить — шансов нет. То, что мне и было нужно.

Да, я знала, что самоубийство — это не выход. Но… я просто не понимала — зачем мне дальше жить? Я не видела ни единой причины для этого.

Я взглянула на черное небо, сейчас, в россыпи звёзд. Оно было таким красивым… Совсем не вяжущемся с тем, что произошло со мной.

«Странно… Никогда не думала о суициде… Несмотря на все трудности в своей жизни. Ни тогда, когда была в лаборатории Деланье, окружённая детьми, которые не выдержали и лишили себя жизни. Ни тогда, когда оказалась в интернате, где жизнь тоже была, отнюдь, не простой. Я всегда крепилась, надеялась… цеплялась. Я была одна, но, всё равно, никогда не позволяла себе думать о чём-то плохом. А сейчас… после того, как я перестала быть одна… Когда у меня кто-то появился… Любимый, друзья… И когда я всё это потеряла… Я чувствую, как всё горит, сгорает без остатка. Простите меня… Кай, папа, Дэм, ребята… Я знаю, что я поступаю трусливо. Я трусиха и слабачка. И поэтому я не могу… не могу без вас!».