— Ты — полная противоположность Шисуны. Наблюдая за тобой, я часто думал, что если бы Шисуна была такой же, как ты, то, возможно, наша с ней история закончилась совсем по-другому. Ты так не думаешь, Милена?

— Мне-то откуда знать? Я не была знакома с Шисуной. Да и если бы я была на её месте, то мне тоже, как и ей, не понравилось такое отношение. Может, наша история и закончилась бы как-нибудь по-другому, но я не думаю, что конец был бы хорошим.

— Вот как? Может, и так. А хочу я, чтобы именно ты убила меня потому, что ты единственная, кроме Шисуны, кто смог меня заинтересовать за всё это время.

— Какая-то странная причина, не находишь?

— Для меня — достаточная, — ответил Анхель. — А самоубийство своими же руками… Я, хоть, и падший, но ангел. Для меня самоубийство — это грех.

— Тебе не кажется, что ты поздновато о грехах задумался? — съехидничала я. — И вообще… Меня, значит, толкать на убийство можно? Ты сам-то понимаешь, что просишь меня сделать?! Ты умрёшь, а мне с этим всю оставшуюся жизнь жить! Я отказываюсь от заключения договора с тобой! — решительно произнесла я.

— Милена, отказываясь, ты лишаешь себя единственного шанса вырваться из рук Аббадона. Подумай сама. Если ты согласишься, то избавишься от демона бездны (возможно) и вернёшь свою память. А тебе нужно, лишь, убить того, кто тебе и так не нравится и, к тому же, того, кто сам этого хочет.

— Я отказываюсь, — ещё раз повторила я. — Либо меняй условия договора, либо разговор окончен.

— Ты же убила один раз. Почему не можешь сделать этого снова?

— Я убила того, кого ненавидела. Я убила ублюдка, который заслужил это! Ты, Анхель, тоже, возможно, далеко не паинька, но лично мне ты ничего плохого не сделал. А убить человека (или падшего ангела) только потому, что он сам этого хочет… извини, но я не могу.

— Значит, мне просто нужно сделать что-то плохое, чтобы ты согласилась убить меня? — поинтересовался Анхель.

— К чему ты клонишь? — напряглась я.

— Что сделал Филипп, чтобы ты так его возненавидела? — продолжал мужчина. — Изнасиловал твою подругу? И если я сделаю то же самое — убьёшь меня?

— Анхель, ты серьёзно сейчас говоришь?! Нет, ты не можешь опуститься до такого!

— Почему — не могу? Знаешь, что я скажу тебе, Милена. Если у тебя есть друзья и близкие, то тебя всегда можно будет шантажировать с их помощью. Все, кому будет нужно, будут пользоваться этой твоей слабостью. И я, как раз, из таких. Ну, что? Ты примешь мои условия?

— Кай, а ты почему молчишь?! — не ответив, накинулась я на своего кукловода.

— А что я могу сказать?

— Например, то, что Анхель зря мне угрожает потому, что ты защитишь моих друзей!

— Извини, Милена, но я должен думать о тебе, а не о твоих друзьях. К тому же… Анхель прав. Это твой единственный шанс расторгнуть договор с Аббадоном.

— Да, но, вместе с этим, я стану убийцей! Во второй раз, между прочим!

— Но, ведь, он сам этого хочет, — заметил Кай. — Так что, убийством это считаться не будет. И к тебе, наконец, вернётся память, которую ты так хочешь вернуть.

Я не верила своим ушам. Они серьёзно сейчас об этом говорили? Они, на самом деле, хотели, чтобы я сделала это? И Кай… даже он с этим согласился?

«Но, ведь, следуя логике, Кай прав, — пришлось признаться себе самой. — Анхель — это мой единственный шанс, путь и не стопроцентный. Если я его упущу… я ничего не смогу сделать. А, может, можно будет сейчас заключить договор с Анхелем, а потом что-нибудь придумать, чтобы не выполнять его условия? Ох, сдаётся мне, что последнее будет невозможно сделать. Анхель не дурак, чтобы оставлять мне такую возможность. Тем более что он, наверняка, знает, что такая мысль меня посетит. С другой стороны, если я откажусь от договора с Анхелем… Вдруг он, на самом деле, воплотит в жизнь свои угрозы? Вряд ли, даже при всём желании, я смогу помешать этому. Да и Кай тоже, даже если бы и захотел. Что можно противопоставить падшему ангелу?».

— Хорошо, — сдалась я под натиском этих двоих. — Если это — единственный шанс избавиться от Аббадона, то я согласна, но… Я хочу, чтобы ты поподробнее объяснил, почему ты хочешь уйти из жизни. Тех объяснений, что ты мне дал, Анхель, недостаточно.

— Почему для тебя это так важно знать? — непонимающе спросил падший ангел.

— Если я убью тебя, то должна точно знать, что ты этого хочешь. А то вдруг, у тебя просто сейчас какая-нибудь депрессия, которая потом пройдёт?

— На этот счёт можешь не волноваться, — сказал Анхель. — Не пройдёт. К тому же, это не депрессия. Хм, объяснять причины мне придётся долго. Лучше, я дам тебе почувствовать это.

— Как? — спросила я. — Анхель, моя блокировка в данный момент действует независимо от моей воли. Я не могу её ослабить.

— Блокировка защищает тебя от экстрасенсорного воздействия и теперь ещё и от магии. Но я не воспользуюсь ни тем, ни другим. Я просто отдам тебе часть своих эмоций. Это способность, которой обладают ангелы. Хоть, я и падший, но проецировать свои чувства на людей я, всё равно, могу, — он подошёл ко мне и коснулся пальцами моих висков.

И, когда он это сделал, я, как будто, провалилась в глубокую яму. Я ничего вокруг себя не видела — только черноту. А потом я начала чувствовать. Точнее, даже не чувствовать, а… Мне казалось, что я попала в такое место, где нет ни звуков, ни запахов. Ничего. От этого можно было сойти с ума. В душе была такая тоска, что хотелось, подобно волку, завыть. Я чувствовала пустоту внутри себя — там, где должно было быть сердце. Я чувствовала такую безнадёжность, что хотелось умереть! А затем… затем и это исчезло. Остались только скука и полное нежелание жить.

И вот, я вернулась в реальный мир.

— Теперь ты меня понимаешь? — тихо поинтересовался Анхель. — Мне совсем не хочется жить. Всё, что во мне осталось — это пустая оболочка, которая ещё, зачем-то, существует в этом мире.

— Это было то, что ты чувствуешь с тех пор, как умерла Шисуна? — также тихо (сама не зная — почему) спросила я.

— Да. Это то, что я чувствую последние две тысячи лет. Думаю, теперь ты сможешь убить такое создание, как я, недрогнувшей рукой. Тем более что это, ведь, я стал источником проклятия марионеток и кукловодов. Это ещё одна причина, по которой ты можешь меня ненавидеть.

— Ты, правда, думаешь, что после того, как я на собственной шкуре узнала твои чувства, я буду тебя ненавидеть? Ты меня совсем не знаешь. Я поняла, что ты просто несчастное создание, которое, по сути, давно мертво. Ненавидеть кого-то столь… несчастного… я не могу. Ты собственным эгоизмом разрушил своё счастье и я понимаю, почему тебя возненавидела Шисуна, но… Живя две тысячи лет таким образом, как ты… я считаю, что этим ты полностью искупил свою вину.

— Милена, я никогда не хотел искупить свою вину.

— Да, ты просто жил, чуть ли не воя от тоски и безнадёжности. Но, по-моему, ты подсознательно заставлял себя страдать за то, что ты сделал.

— Может, ты перестанешь копаться в моих мотивах и пытаться объяснять их по-своему? — впервые, за весь разговор, Анхель начал злиться (похоже, я задела то, во что лезть нельзя). — Я не хочу, чтобы ты пыталась изобразить меня лучше, чем я есть на самом деле!

— Я, вовсе, не пытаюсь изобразить тебя лучше, чем ты есть, — вздохнула я. — Я… я просто хочу понять тебя.

— Не надо меня понимать! — резко ответил мужчина. — Я дал тебе почувствовать свои эмоции лишь за тем, чтобы ты перестала сомневаться в том, действительно ли я хочу умереть или нет! И больше ничего! Ты готова подписать договор или нет?

— Да, — кивнула я.

Я, правда, была готова, хотя… Я, всё равно, не представляла себе, как я убью Анхеля. После того, как я узнала, что он чувствовал две тысячи лет, мне стало его жаль. Но, я также понимала, что он, вполне, заслужил всё это. Нет, я не собиралась быть судьёй, которая судит Анхеля. И он был прав — я хотела его понять. Понять, почему вся его жизнь сложилась именно таким образом. Да, я лезу не в своё дело. Я, всего лишь, несколько раз разговаривала с Анхелем. Я его не знала. Он даже не был моим хорошим знакомым. Да и не нравился он мне совсем. Но, всё равно… всё равно…