— Милена! — позвал меня Блэк.

Его голос доносился, как будто, издалека. И смысл того, что меня зовут, я поняла не сразу. Но, и ответить Блэку я не успела. Меня бросило в такой жар, что казалось, будто я горю живьём! Я закричала. От непереносимого жара разум почти угас, а моим единственным желанием было избавиться от боли. Я стала раздирать свою кожу ногтями до крови, сама не понимая, что творю. В голове билась только одна мысль: «Больно! Больно! Больно! Невыносимо больно!». Потом кто-то схватил меня за руки, не давая мне царапать себя. Я стала вырываться, брыкаться… даже попыталась укусить того, кто меня держал.

— Что ты делаешь, Блэк?! — послышался голос Кая.

— Если я не буду держать Милену, она ранит сама себя! Кровь демонов причиняет Милене такую боль, что она себя не контролирует!

Голос Блэка звучал рядом. Значит, он меня и держал. Но, в тот момент мне было всё равно. Тот, кто держал меня, мешал мне! Я снова закричала и ещё раз попыталась вырваться от Блэка. Не получилось.

— Отпусти её! — приказал Кай.

— Но…

— Отпусти её! Я сам ею займусь!

Как только мои руки почувствовали свободу, я опять хотела заняться тем, чему помешал салер, но в этот раз меня остановил Кай.

— Милена! Милена, приди в себя! Я понимаю — тебе больно, но ты должна себя контролировать!

Я его не слушала. Мне было так плохо, что я ни о чём больше не могла думать. Какой-то внутренний огонь буквально выжигал меня изнутри! Жар, боль… всё это смешалось в такой круговорот ощущений, что на какие-то связанные мысли просто не хватало сил.

— Её бесполезно звать, — сказал чей-то мужской голос. — Она тебя не услышит. А если и услышит, то не поймёт смысла сказанного.

— А ты ещё кто?! — раздражённо спросил Макфей (ситуация к вежливости не располагала).

— Я отец Милены.

— Ясно. Так это из-за тебя она сейчас так мучается?! Из-за твоей проклятой крови всё это происходит!

— Мне кажется, что сейчас не время это обсуждать, — ответил Саварис.

— Согласен. Но, что делать с Миленой?! Ты же должен знать, раз ты демон!

— Мы сейчас ничего не можем сделать. Выкарабкается она из этого состояния или нет — всё зависит только от неё. А руки я бы ей пока связал.

— В этом нет необходимости, — ответил Кай. — Я буду держать её.

— Ты хоть понимаешь, сколько это может продлиться?! Целые часы! И ты намереваешься держать её всё это время?

— Да, — твёрдо сказал парень. — Боже, да на ней яичницу можно жарить! — Кай хотел дотронуться до моего лба, но тут же одёрнул руку. — Надо принести лёд.

— Не поможет, — ответил Кавэлли. — Температура её тела сейчас настолько высокая, что она, мгновенно, испарит любую влагу.

— И что ты предлагаешь? Просто смотреть?!

— Нам больше ничего не остаётся.

Боль скрутила меня так, что я даже не могла вздохнуть. Я могла только кричать. Мне казалось, что все кости в моём теле сломались в один момент! Я в жизни не испытывала такой боли и не знала, что такая, вообще, существует!

— Почему на её крики ещё не сбежалось пол школы?! — прорвался через все эти «чудесные» ощущения голос Кая.

— Я звукоизолировал эту комнату, — сказал Саварис. — Мне показалось, что так будет лучше.

— За это «спасибо». А…

Дальше он не успел сказать, так как я с такой силой рванулась из его рук, что ему пришлось чуть ли не навалиться на меня всем своим весом. А я кричала до хрипоты; билась в руках Кая, как зверь, попавший в клетку! Тело жгло, буквально ломало, выворачивало наизнанку! Наверное, больше всего, по ощущениям, это напоминало превращения оборотня в зверя в одном из старых фильмов ужасов. Мои глаза заливал пот. Я ничего не видела. Мне казалось, что я попала в Ад за какие-то страшные грехи и теперь меня мучают за это! Наверное, если бы я тогда и смогла бы подумать какую-нибудь мысль, то она была бы такой: «Пусть я умру! Пусть я умру, но, по крайней мере, перестану чувствовать эту боль!».

— Переверни Милену на живот, но не отпускай её руки, — неожиданно приказал Кавэлли.

— Зачем это?!

— Увидишь, — коротко произнёс демон, но в его голосе было столько уверенности, что Макфей сделал то, что он сказал.

После того, как Кай сделал то, что сказал ему мой отец, у меня появились странные ощущения в спине, какой-то дискомфорт. На фоне всего остального я этого даже не заметила, но затем… Боль в спине перекрыла всю ту, что я испытывала до этого! В этот раз у меня не нашлось сил даже для того, чтобы закричать. Точнее, мне так казалось. Я ещё не знала, что меня ждёт. Что-то… стало расти из моей спины. Это «что-то» становилось всё больше, пока кожа на спине не лопнула и не высвободила… крылья?! Но, тогда мне было не до того, чтобы ещё думать о том, что это. Раздирающая боль, которая нахлынула на меня в тот момент, полностью перекрыла хоть какой-то контроль над телом (если он ещё оставался до этого). С невероятной силой я смогла оттолкнуть от себя Кая, освободить руки. Вот тогда я и узнала, что силы кричать у меня есть и ещё какие. Хотя, это больше уже походило не на крик, а на вой!

Ослеплённая болью, я вскочила на ноги, но тут же, от слабости, рухнула на пол. Ноги не держали меня абсолютно. Тогда я попыталась взмахнуть крыльями. Кажется, от этих моих действий, что-то разбивалось, падало… А дальше… дальше я уже ничего не помнила. Похоже, я потеряла сознание.

========== Глава 48 ==========

— Так вот зачем тебе нужна Милена, — сказал Анхель, вошедшему Аббадону.

— Хоть ты и сказал, что намереваешься остаться в мире людей, но я не думал, что ты, действительно, это сделаешь, — усмехнулся тот. — Похоже, я смог разбудить в тебе интерес к миру людей. Кстати, может, тебе подарить моё кресло? А то, я смотрю, ты его просто облюбовал.

— Интерес к миру людей разбудил во мне не ты, а Милена, — ответил Анхель, демонстративно устраиваясь в кресле поудобнее. — И вот теперь ты хочешь её забрать. Мне это не очень нравится, Аббадон.

— Ничего не могу с этим поделать. Я тебе с самого начала говорил, что Милена принадлежит мне. Её мать отдала мне её собственными руками. Правда, потом её мать за это поплатилась, но договор это не отменило. Так что, извини, Анхель, но, как бы тебе не нравилась Милена, даже думать забудь о ней.

— А эту девушку — Николь Барстоу — ты сам предлагал мне.

— Это — две разные вещи. Та девчонка была, всего лишь, игрушкой, а Милена… Нет, она, конечно, тоже моя игрушка, но такая, которой я не собираюсь делиться ни с тобой, ни с кем-то другим.

— А Адалисса? — спросил падший ангел.

— А что мне Адалисса? Она не может завладевать телом Милены очень часто. К тому же, даже она должна соблюдать наши немногочисленные законы демонов. А по нашим законам — чью душу продали, тот будет принадлежать демону до конца вечности и демон имеет право делать с этой душой (и, по возможности, с телом) всё, что угодно. И Адалисса не вправе мне мешать.

— Я помню, что ты пытался убедить меня в том, что Адалисса — это реинкарнация какого-то человека, — произнёс Анхель. — Я, до сих пор, в это не верю, но я понимаю, что Адалисса — это не просто раздвоение личности.

— Анхель, мне плевать на Адалиссу и говорить о ней я не собираюсь, — Аббадона начал раздражать этот разговор. — Для меня имеет значение только Милена.

— Если она тебе так нужна, то зачем ты ей дал двадцать четыре часа на такое бесполезное занятие? Ты и сам прекрасно понимаешь, что ей не удастся разорвать договор.

— Да, я это понимаю. Но, мне захотелось посмотреть на то, как она, в полной беспомощности, будет искать выход, которого нет, — на лице Аббадона появилась садистская улыбочка. — Но, ещё приятней будет, когда она будет беспомощна передо мной.

— В общем, ты просто решил растянуть удовольствие. Кстати, а ты уверен, что Милена выживет после того, как кровь её отца проснётся?

— Уверен. Даже если Милена сама не справиться с этим, Адалисса не даст ей умереть. Потому, что если умрёт Милена — умрёт и она. А Адалиссе этого, ой, как не надо.