— Угадал. Она уничтожила существо, всего лишь, коснувшись его рукой. И тебя это не удивляет?

— У Адалиссы сейчас нет сил, чтобы справиться со мной, но, чтобы расправиться с таким жалким созданием, ей стоит только пальцем пошевелить.

— Откуда ты, вообще, знаешь о ней?

— Адалиссу я знаю уже очень давно. Я знал её ещё задолго до рождения Милены, — ответил Винсент.

— О чём ты говоришь? — удивился Анхель. — Разве, Адалисса — это не следствие психологической травмы, которую Милена получила в детстве?

— Ты ошибаешься, Анхель. Слышал что-нибудь о реинкарнации?

— О реинкарнации? Это же, всего лишь, человеческие сказки. Никто не может перерождаться. Душа человека, после смерти, уходит либо на Небеса, либо в Ад. У демонов, ангелов, драконов и остальных бессмертных существ, души, вообще, нет. У них перерождаться нечему. Так что, реинкарнация — это, всего лишь, красивая легенда, которую придумали люди.

— Не совсем. Есть кое-кто, кто способен на это. И Адалисса, как раз, одна из таких.

— То есть, ты хочешь меня убедить в том, что Адалисса — это когда-то уже жившая душа, которая возродилась в наше время? Думаешь, я в это поверю?

— Я ни в чём не хочу тебя убеждать. Мне всё равно — веришь ты или нет. Во всяком случае, завтра вся эта история подойдёт к своему финалу. Милена станет моей и всё будет так, как я хочу.

— Уверен?

— Ты сомневаешься во мне?

— Нет, но… Всё то время, что я следил за Миленой, я понял, что она совершенно непредсказуема. С ней никогда не знаешь, к чему приведёт та или иная ситуация или действие.

— Как бы то ни было, завтра ты всё поймёшь, Анхель.

— Очень на это надеюсь.

Я пришла в себя всё в той же гостиной. Я не знала, сколько времени прошло с тех пор, как Адалисса лишила меня сознания.

«Парадокс какой-то, — была моя первая мысль. — Потерять сознание во сне!».

А затем я вспомнила о Мишеле. У меня перед глазами был не чешуйчатый зверь, а маленький мальчик.

— Пришла в себя? — поинтересовалась Адалисса, входя в, только что появившуюся, дверь.

— А то не видно! Как ты, вообще, можешь спокойно со мной разговаривать после того, что ты сделала?!

— Я заботилась о нас с тобой.

— Мне не нужна такая забота!

— А что бы я могла ещё сделать? Ждать, когда он убьёт нас? Разумеется, нет. И я думаю, что твой Кай со мной согласится. Я ему объяснила всю ситуацию, так что, когда ты проснёшься, он будет рядом. И выплёскивать все эмоции по поводу смерти Мишеля будешь перед Макфеем, а не передо мной. Я хотела поговорить с тобой о Винсенте Ванхаме.

— О Винсенте?

— Да. Дело в том, что он не тот, за кого себя выдаёт.

— Я это и без тебя знаю! — резко ответила я. — Он строил из себя пай-мальчика в первое время нашего знакомства, а затем, неожиданно, превратился в такую тварь, что лучше бы я его в жизни не знала!

— Я не это имела в виду, — покачала головой Адалисса.

— Мне всё равно, что ты имела в виду! Я не хочу тебя слушать! Сделай так, чтобы я проснулась и оказалась рядом с Каем!

— Тебя так расстроила смерть Мишеля? Что ж, как хочешь. Если не хочешь меня слушать — это твой выбор. Хотя, это и глупо. Тогда ты узнаешь правду о Винсенте от самого Винсента. Ах да, кстати, поздравляю с восемнадцатилетием.

Как у нормальных людей начинается утро восемнадцатилетия? Наверное, с хорошего настроения, предвкушением праздника, поздравлений. Моё же утро началось с мысли о смерти Мишеля. Жизнерадостное начало праздника, правда?

— Как ты? — спросил Кай, сидящий на кровати рядом со мной. — Адалисса рассказала мне о том, что произошло в спортзале.

— Я-то нормально, а вот Мишель… Почему я вспомнила его именно в тот момент?! Почему я вспомнила его только перед тем, как он умер?! Это… это несправедливо ни по отношению к Мишелю, ни по отношению ко мне! А Адалисса… как она могла так поступить?!

— Ты сама должна понимать, что она не могла поступить по-другому.

— Не могу! Точнее, я хочу это понять, но… Я могла бы простить Адалиссу, если бы она, хотя бы, посомневалась перед тем, как убить! А она всё сделала с так спокойно, как будто простого комара прихлопнула!

— Если бы Адалисса засомневалась, то вас могли бы убить, Милена. Одна небольшая заминка стоила бы вам жизни. Думай об Адалиссе, что хочешь, но твоя жизнь для меня важнее, чем жизнь этого Мишеля и я благодарен твоему второму «я» за тебя.

— Знаешь, Кай, говорят, что если ты теряешь кого-то, то понимаешь, насколько дорог он был для тебя. Возможно, ты понимаешь истинное значение этих слов, встретившись однажды с этим человеком лицом к лицу. Но… я встретила его и вот… чем это закончилось. Я не смогла его спасти тогда, когда он звал меня и ждал. И я же не смогла его спасти сейчас, когда он уже не отвечал за свои действия. Всё-таки, я совершенна бесполезна. И я… я начинаю бояться, что в моём прошлом были ещё люди, которые просили моей помощи, а я не смогла её оказать. Это… пугает.

— Но, ты, всё равно, будешь пытаться вспомнить то, что было? — тихо спросил Кай.

— Да, ты прав. Такая уж я дура, — грустно усмехнулась я. — В конце концов, даже если бы я попыталась убежать от своего прошлого, я бы не избавилась от того, что было частью его — от Мишеля, от Блэка и всех остальных. Но, Мишель…

— Милена, может, то, что я сейчас скажу, и прозвучит слишком жестоко, но послушай меня. Иногда мы теряем людей, которые нам дороже самой жизни… И нам остаётся лишь жить дальше с этой невыносимой болью… Или же отправиться вслед за ними. Я не думаю, что ты выберешь последний вариант.

— Хм, действительно, слишком жестоко прозвучало, — произнесла я. — Но, ты прав. Если бы я смогла уйти вслед за тем, кто умер, я бы это сделала ещё после смерти Дорея. Но, похоже, я слишком трусливая для такого шага.

— А может, наоборот? Чтобы пойти на самоубийство долго думать не надо, а вот, чтобы найти в себе силы продолжать жить дальше — это многого стоит.

— Ты обо мне слишком высокого мнения. Кстати, посмотри в окно, — попросила я.

— И что там такого? — недоумённо посмотрел на меня Кай.

— Небо, — ответила я. — Красивое. Синее. Такое же, как и всегда. Как будто ничего не случилось.

— Котёнок…

— Да всё-всё! — остановила я его. — Я успокаиваюсь. Сама не знаю, что на меня нашло. Не волнуйся, я не собираюсь впадать в такую же депрессию, которая была после смерти Дорея.

— Это радует. Кстати, поздравляю с восемнадцатилетием, — неожиданно произнёс Кай.

— Чёрт, я же совсем про это забыла! — спохватилась я.

— Чувствуешь что-нибудь необычное? Кровь демона уже начала просыпаться в тебе?

— Вроде, нет, — с сомнением ответила я. — По крайне мере, я ничего такого не ощущаю.

— Но, надолго ли?

— Без понятия. Но, я не собираюсь просто сидеть и ждать, пока что-нибудь случится. Хотя, праздновать день рождения у меня, тоже, нет настроения.

— И что из этого следует? — поинтересовался Кай.

— То, что я попытаюсь прожить этот день, как обычно.

— Как обычно — это как? Котёнок, у тебя не бывает обычных дней.

— Ну-у, я постараюсь никуда не влезать.

— Что-то я сильно сомневаюсь в последнем.

— Ты говоришь так, как будто я — ходячая проблема!

— Не обижайся, котёнок. Просто у тебя талант — притягивать неприятности.

— Но, тебе не кажется, что попадать в неприятности — это лучше, чем помереть от крови демона?

— Похоже, тебе уже не так страшно, как день назад.

— Я просто стараюсь принять то, что я не могу изменить, как есть. Как со смертью Мишеля. У меня нет машины времени, чтобы вернуться в тот момент, когда мальчика сделали монстром. И я не могу сделать так, чтобы мой отец стал обычным человеком.

— Неужели, я слышу эти слова от Милены Бэлоу? — произнёс Кай.

— А что в этом удивительного-то?

— Мне казалось, что не в твоём характере мириться с чем-то. Чувствуя сейчас твоё эмоциональное состояние, мне кажется, что я беспокоюсь куда больше, чем ты.