Мама всунула мне в руки красивую брошюру. У меня пропал дар речи. Открыв рот, я смотрела на нее, и не могла произнести ни слова. Чмокнув меня в лоб, мама сказала:

— Увидимся вечером на ужине.

Я заторможенная смотрела вслед матери и не верила. Это не могло быть правдой. Шутка. Кто-то намеренно насмехается надо мной. Дверь директорской открылась, и ко мне обратилась секретарь:

— Кэрри Тимберли, проходите.

Сглотнув, я вошла, плотно прикрыв за собой дверь. Сердце предательски учащенно забилось в груди. Я не могла уехать от сюда. Как же мои друзья? Джексон… Я повернулась лицом к секретарше. Она демонстративно поставила на стол коробку для вещей.

— К концу учебного дня вы должны освободить шкафчик.

Я смотрела на темнокожую женщину так, словно она говорила на непонятном мне языке.

— Что-то не так? — поинтересовалась она, покрутив между пальцами карандаш.

Это послужило последней каплей, и я взорвалась.

— Да, не в порядке! — воскликнула я, схватив со стола коробку. — Меня без предупреждения переводят в закрытую школу, не удосужившись поинтересоваться моим мнением.

С этими последними словами я покинула приемную директора. Уверенным шагом направилась к своему шкафчику. Да как они могли! Сегодня точно дома не обойдется без скандала. Открыв шкафчик, я посмотрела на книги, тетради, сменную обувь и на пустую коробку в руках.

Как рассказать друзьям, что уже завтра я буду в другом месте? Они огорчаться, а такие, как Мери — обрадуются. Запихнув коробку в шкафчик, я посмотрела на брошюру. На рисунке изображался ворон, над ним перо с чернильницей и стопка книг. Там изображалась эмблема школы Кроуфилд, что обозначало «Воронье поле».

Открыв следующую страницу, я увидела на ней фотографию школы, чем-то напоминающую старый монастырь. В низу я прочла: «Школа Кроуфилд была основана в 1888 году»

Это же 112 лет тому назад. Что за дыра меня ожидала? Я не знала, и не хотела знать. Так как не желала туда ехать. Так я думала до того времени, пока не наступил ужин. Все оказалось намного хуже, чем я думала. Отец таким решением решил воспитать во мне лидера. Решив таким способом отправить меня в закрытое общество. Поначалу я твердила свое «нет». Я безапелляционно сдалась, когда затронули тему нашего с ним уговора. Так что, утром я должна уехать.

Днем я слёзно попрощалась с подружками (как чувствовала). По их реакции я поняла, что они очень будут скучать. Джексон вел себя сдержанно, можно сказать, безразлично. Меня удивило его поведение. Может он переживал внутренне, а внешне оставался спокоен? Не знаю.

Вот реакция Мери меня удивила. Оказалось, она относилась ко мне не так, как я думала. Просто завидовала, и вот, когда я уезжаю, она решила излить душу. Никогда не подумала бы, что она такая.

Что же, больше я не увижу их. Моя рука снова потянулась к брошюре новой школы. Интересно, как там? Примут ли они меня? Сколько вопросов, и не одного ответа. Что-то голова разболелась. Отложив на столик брошюру я, потушив ночник, положила руку под голову, закрыла глаза. Завтра мне предстоит долгая дорога к неизвестности.

***

«Он»

В небо подымались столбы дыма от костров. Ночное небо освещала полная луна, и миллиарды звезд казались так близко, что протяни руку и коснись. У костров собралось много людей, одетых в черные мантии с капюшонами на головах. Они танцевали под удары барабанов, выкрикивая:

— Приди к нам, сила! Сила вековая! Избери достойнейших! Мы твои слуги!

Хор голосов разносился по поляне, и затихал, так и не достигнув окраины леса. Голоса вмиг стихли, наступила зловещая тишина. Затаившись, они ждали, раскачиваясь со стороны в сторону.

По их телам прошлась дрожь. Радостно выдохнув, они знали, что сила бесконечности приближалась. Еще мгновение, и их тела наполнят, как сосуд. Демоны ликовали в телах людей, зная, что пополнятся их ряды.

Выстрел нарушил тишину.

Вскинувшись, люди в мантиях, словно дикие звери, принялись обороняться. Из леса на поляну хлынула толпа людей с оружием в руках.

— Не причините им вред! Они должны остаться живыми, а вот демонов, что заполонили их тела — уничтожить! — разнесся громкий мужской голос кричавшего на опушке леса.

Люди громко выкрикнули:

— Да!!!

Завязалась драка. Люди в мантиях, словно обезумевшие, бросались на своих врагов. Они цеплялись руками в шеи, разрывая и оставляя после себя кровоточащие раны. Люди с оружием в руках стреляли по ногам, чтобы сбить врагов.

Под пулями они падали, но снова подымались и продолжали нападение. На их территорию вторглись, и нужно защищать свое.

Уже через несколько часов непрерывного противостояния всё стихло. На «вороньем» поле лежали раненые, и мертвые люди. Костер продолжал гореть, отбрасывая на них зловещие тени, а в небе весела полная луна, словно божество, следившее за вечной борьбой.

По полю снова разнесся громкий мужской голос:

— Начнем собирать тела!

Из леса снова показались люди, и молча принялись за сбор. Зная, что целительница излечит раненых душой и телом, кому суждено было погибнуть в этой схватке.

Он стоял в стороне, затаившись среди елей, и молча наблюдал за происходящим, зная, что придут новые.

«Кэрри»

Утром я проснулась в подавленном настроении. Чемоданы стояли возле двери, вчера пришлось их упаковаться. Вещей я брала всего малость, так как в закрытых школах носилась форма. Я терпеть ее не могла, она не позволяла выразить и выделить из толпы.

Впервые со мной такое, что не хотелось ничего делать. Пришлось пересилить себя и подняться с постели и пойти в душ. Там я дала себе установку выглядеть на все сто. Не хотелось в первый же день показаться занудой и отбросом. Как не есть, пусть знают кто такая Кэрри Тимберли.

Надев на ноги полусапожки на высоком каблуке, черные брюки-трубы со шнуровкой по бокам, топ цвета антрацитовый-меланж на бретельках с кружевной отделкой. Сверху что бы ни замерзнуть черную куртку с рукавом на шею кулон на руку браслет того же цвета.

Я ненавидела темные тона, они напоминали мне о готах и смерти. Сегодня чувствуя себя просто ужасно, не могла одеть яркое. Улыбка получилась грустная и не моя в отражения зеркала. Да что со мной такое? Если бы я только ловила все на ходу, то тут, то там, всего этого не было. Я сейчас шла бы в школу к своим друзьям и парню.

Во дворе перед входом меня ожидал личный водитель, сестра и мама. Отец как обычно улетел в Токио на совещание. Заметив меня Эмма, улыбнулась и обняла. Она любила меня, и мы никогда не сорились по пустякам. Погладив по ее белокурым локонам я, сдерживая слёзы, произнесла:

— Я буду скучать.

— Я тоже сестричка, — прошептала в ответ она, шмыгнув носом.

— Только не плач. Я же не навсегда уезжаю, — заверила я, взглянув в её карие глаза. — На Рождество увидимся, и не забывай о мобильных телефонах.

Эмма выдавила из себя улыбку, чмокнула меня в щеку и поспешно отошла в сторону. Я посмотрела на маму, она не сдерживала слёзы.

— Ох, мамочка! — я обняла её и сама готова была в любую минуту разреветься. — Не нужно, прошу тебя, я и сама едва сдерживаюсь. Ты же прекрасно знаешь, тушь размажется. Как же я тогда появлюсь в моей новой школе?

— Всё, я не плачу, — заверила она, стирая с глаз предательскую влагу.

— Мне пора, не то опять опоздаю.

Сказав эти слова, я дала понять, что уже пора. Тепло, попрощавшись с родными, я сев в машину с грустью смотрела, как отдалялся дом и моя прошлая жизнь. Достав мобильный, я проверила, нет ли сообщений от подружек и Джексона. Особенно я ждала его звонка. Но, ни кто так и не позвонил. Значило, что я нет так уж и важна была для них, как бы это грустно не звучало. Иногда такое происходит и это ранит еще больше. Вмиг вспоминаются старые обиды, и вспомнилось время проведенные вместе. Закрыв глаза, я отогнала всё плохое, чем дальше, тем лучше. Нужно смотреть только вперёд и никакого взгляда в прошлое.