Я неловкими, ставшими будто не моими, пальцами, отбросила косу, надела медальон и застегнула. Тяжесть его приятно надавила на грудь, а после совсем исчезла. Птица коротко вспыхнула и погасла.
- Добрый знак, - отозвался на это Всеслав, - принимает тебя хозяйкою.
- Лисица - вещая птица, - пропел шут, вылезая и отряхиваясь. - Ох и пыльно же тут! Убиралась бы хоть, Варвара!
Я не могла отвести глаз от дивной птицы на медальоне.
- Теперь ты наша, Вёлька, - шут схватил меня за плечи и обнял.
- Да ты сам не наш, Тишка, - бросила ему Варвара.
- Как не ваш? - изумился тот. - Я сам вещий! Что вижу, то и вещаю. Вот тебе вещаю, что за веник взяться нужно - всю грязь собрал, как к князю теперь идти?
- Больно ты нужен нынче князю-то. У него и без дураков хлопот полон рот.
Я осторожно опустила медальон на ткань платья и присела поближе к Всеславу.
- Правду ли говорят, что война началась? Нищий на улице сегодня на небо показывал и кричал, что боги гневаются на нас. Сюда как шла два отряда старшей дружины видела. Доспехи на них сверкали, что солнце, а знамя красное было. Правда ли, Всеслав?
Старик печально покачал головой.
- Правда то, Вёльма. Гарнарцы на наши земли ступили. Гонец вчера явился, передал, что Осеред и Ломоть-град сожгли.
- Так как же... - вырвалось у меня.
- Князя нашего воевода, Далибор, там уж с войском, басурман бьет. Да только... мало на то надёжи. Мстислав велел по всей Беларде воинов брать. Отвсюду, хоть из лесной деревни. Еще велел людям в крепости уходить.
Я сразу вспомнила дядьку Далибора. Того, что Осьмушину племянницу выручать помогал. Сейчас он с гарнарцами бьется, да помогут ему боги и пусть сам Ларьян своим копьем хранит.
Еще подумала о родне, что в Растопше осталась. Деревня наша у самого тракта, ничем не прикрытая стоит. Может, не допустят боги, чтоб гарнарцы поганые до юго-западных земель дошли. Ох, оберегите их, светлые.
- Ихмет совсем ополоумел нынче, - продолжал Всеслав. - Сказывали мне, завелся у него какой-то не то темный колдун, не то вещун. Будто глядит он в воду и видит все, что сбудется. Предсказал тот человек Ихмету победу его над Белардой. Вот и идет каган, ни света ни тьмы не видит.
- А что вещуны говорят? Что ждет нас?
Заклинатель пожал плечами.
- Молчат пока, не говорят.
- Даже тебе, одному из совета?
- Не все так просто, Вёльма. Вот ты не один день в Доме Предсказаний. Много ли чародеев видела?
Я помотала головой:
- Лесьяра разве да вас.
- То-то и оно. Совет общие дела решает только как соберается. А все прочее каждый сам. Все мы разную волшбу творим, вот и не лезем друг к другу. Ясно тебе?
- Куда уж яснее, Всеслав.
Не согласилась я с ним, хоть и промолчала. Раз уж вместе собрались сильнейшие чародеи со всей Беларды, так пусть и немного их, обязаны сообща быть. А то ведь мало ли кто и что за дверьми тяжелыми творит. Чудно здесь все, что ни говори!
- Варвара, будет тебе с Тишкой собачиться, - проговорил Всеслав. - Дайка мне лучше отвару горячего испить. Зябну я что-то ближе к осени.
Он плотнее укутал ноги одеялом и поправил на плечах теплое корзно, отороченное мехом.
- Стар я, Вёльма, ох, как стар. Успеть бы тебе посох передать.
- Успеешь, Всеслав. Ты еще и с басурманами повоевать успеешь.
Он засмеялся.
- Молода ты еще, лисица. Ушедшая уж который год за моей спиной стоит, все торопит, к себе принять хочет. Иной раз и позовет во сне.
- А какая она, ушедшая? Как в сказке о Зимушке и Властимире?
- Похожа да не совсем. В сказке она с лицом закрытым явилась, а я ее другой видел. А ты чего спрашиваешь-то? - будто угадал заклинатель.
- Сама ее видела перед испытанием. На берегу моря она ко мне пришла, ожерелье рассыпала на части, а после ушла и кивнула чуть. Как спросить что хотела.
Всеслав, кряхтя, повернулся в своем кресле и почесал бороду.
- Выбор она тебе дает. И время, чтоб его сделать. Твоя воля, какую бусину взять. Только вот... коли и белую оставишь, не освободиться тебе до конца. Весь век ушедшая рядом стоять будет, а как состаришься, и вовсе на плечо руку положит. Такая уж участь наша, чародейская. Напроказила твоя прабабка, теперь вот расплачивайся.
Сказано ведь - не выбирают родню. Повезло же от крови темной жрицы родиться! Одно лишь не пойму, отчего ж я? В моем роду столько народу было и есть. Братьев и сестер у меня достаточно. Чего ж ушедшей я понадобилась? Чем приглянулась?
- Не старайся понять волю богов, Вёльма, - снова прочел Всеслав мои помыслы. - Никто не разумеет ее. Раз выбрала она тебя, значит, не зря. Ларьян-батюшка и сам, знать, решил, что выдержишь и отдал. Над долей горевать не след, прими и смиряйся.
- Согласна я да только... - запнулась даже. - Отчего ж мне одной только такое выпало?
- Не печалься, тебя боги любят. Вспомни о родне. Говорила ж про сестру. Сидит она у печи и света белого не видит, а пред тобой весь мир лежит - знай себе не упусти ничего.
Слова его сразу кольнули где-то внутри, вспомнился дед Ждан.
«С даром твоим весь мир пред тобою да только ты прислужница» - говорил. Прав был. Прислужница я.
Вспомнила и медальона с вещей птицей коснулась. Теперь уж навеки прислужница.
- Ладно, будет нам печалиться, - веселее заговорил Всеслав. - Раз наша ты теперь, учиться волшбе будешь. А завтра с утра со мной к просителям пойдешь.
- Как к просителям? - встрепенулась я. - Разве можно меня, неумеху, к народу пускать?
- А чего нет? Думаешь, чародеи всегда по теремам сидят и заклятья против супостатов плетут? Наша служба навроде дружины городской. И врагов бей, и охраняй, и людские дела решать успевай. Так что в седьмом часу чтоб здесь была, Вёльма, привыкай. Как посох в руки возьмешь, так и покоя тебе не видать.
- Приду, куда денусь.
- Вот и ладно. А теперь давай-ка я тебе про нити золотые расскажу.
- Что ж вы меня ей на поругание-то даете? - жаловался Тишка, елозя на стуле, стоящем посреди комнаты. - Она ж из меня жабу сделает.
- Будто ты квакать меньше станешь, - усмехнулась Варвара, расшивая очередной узор.
- Ох, ты злыдня колдовская, - погрозил ей кулаком шут. - Ишь, ведьма какая выискалась.
- А не замолкнешь, так я еще Вёльме помогу тебя жабой сделать, - отозвалась женщина.
- Тише вам! - прикрикнул Всеслав. - Не Дом Предсказаний, а базарный день развели! Ладно этот дурак, а ты-то чего, Варвара? Чай не девка ведь несмышленая!
- Ой ли? - засмеялась та. - Сам говорил, будто до старости далеко мне.
- С бабой спорить - ума не иметь, - отмахнулся заклинатель. - Вёльма, что видишь?
- Да что ж тут увидишь? - всплеснула руками я. - Этот вертится юлой, не посидит мирно.
- И что ж? Встретишь ты бешеного пса на улице - разве тот мирно стоять станет?
Я внимательней присмотрелась к Тишке, бормочущему какие-то ругательства в наш адрес. Сидит он, а вокруг будто чуть синеватое облако. Взмахнет шут рукой - оно в сторону подается, махнет другой - следом.
- Нить хоть видишь?
Я вгляделась внимательней. У самого сердца Тишки начиналась она и едва видна была. Вроде и есть, но не ухватишься да и не разглядишь по-человечески.
- Тонка очень и как ненастоящая.
- Ладно! - воскликнул Всеслав. - Поняла теперь?
- Поняла, - кивнула в ответ, продолжая рассматривать шута.
Всеслав поднялся и, опираясь на посох, подошел.
- Я эту нить такой же вижу. У зверей она яркая да длинная, а у людей едва различима. Над животными мы потому и властны, что можем за нее ухватиться и приказать, что следует. А чтобы человеком управлять, другая волшба нужна. Нить сперва разглядеть надобно, а уж потом хвататься за нее.
- Оттого и играют чародеи людьми, как куклами, за ниточку дергают? - не удержалась я от вопроса.
Помнится, в Растопше, одна девка решила заезжего купца приворожить. Пошла к одном старухе, а та ей древний рецепт дала. Купец после у ног девкиных валялся, каждое слово слушал, все желания исполнял. Узнала видать, как за нитку дергать. После, правда, купец узнал все - соседка разболтала. Взял да и бросил девку. И мало того, что бросил, так еще и стражникам сдал. Те, не будь глупы, забрали и горе-колдунью и старуху, что рецепт дала. Пусть, мол, в темнице посидят, одумаются. А купец к жене вернулся и долго потом волосы выдернутые отращивал.
