Они с нами в Лозинац. Как куме-то, в ее семьдесят лет? Из машины вылезти не может. Тут они помогли ей. Мне говорит — нужно ли меня выгружать из машины. Говорю я: «Не нужно. Могу еще и сама». Вылезаю. Идем в амбулаторию. Как дождь был — воды полно. Стекол нет. Веревкой какой-то перегорожено. Прошли. Тот самый Мрдаль стоит в нашей амбулатории, но я его тут же узнала, что откуда-то его знаю. Говорит он мне, Мрдаль: давай, говорит, рассказывай нам. Говорю: «Не могу. Погодите, пока немного передохну, все вам расскажу». А он спрашивает того четника, что где мы были. А он им отвечает: «Сто пушек, сто минометов, сто винтовок их не берет, и самолетами их не возьмешь». А я думаю — мы тоже вам не все открыли. Открыли одно место, а другое нет. А тут!.. Приходит Милан! Шея — так они его звали. Вижу, человек мне знаком. Усмехается. Все на меня смотрит и тут как ударит меня по плечу. Говорит: «Вам от нас не уйти». Я говорю: «А мы и не собираемся никуда». Спрашивает меня, что где мои документы. «Нету, братья все сожгли, ничего у меня нету». Спрашиваю, что, есть свободный путь до Задра? Нет. А докуда, говорю, есть? Есть, говорит, до Загреба. А какой такой черт, говорю, повезет нас? Куда? Да найдется, говорит, что-нибудь. Тут мы были восемь дней в тюрьме. Солдат нас сторожил, с винтовкой, я ничего плохого про него не скажу. Ни разу плохого ничего не сказал. Никому из нас десяти, столько нас там было. А те, первые, говорят, били. Меня никто не тронул. Он говорит: «Я вас не тронул бы, как свою дочку. У меня две дочки. Вы передо мной не виноваты. Такого нельзя было допускать. Меня забрали как в резерв. Я и сам не знаю, против чего воюю». Нет, люди не все одинаковые. Я, если скажут завтра, что его убить нужно, я бы встала прямо перед ним, чтобы не убили его. Нельзя всех оценивать одинаково. Но таких мало. Пока мы тут были, мы с моей кумой насмотрелись… Грабят. Вывозят. А всё соседи. Что им приглянется. Что уволочь не могут, жгут. Режут. Стариков и остальных. Приходил какой-то Марко, из Грачаца, фамилию его не запомнила, да кто все запомнит среди такой муки, заходит, на шее шмайсер висит, говорит нам: завтра, говорит, едете в Госпич. К своим людям, к своим военным. А, говорю, так и вы наши военные. Раз мы все, говорю, здесь вместе. Нет-нет, говорит он. Там ваши вас примут, накормят вас, говорит. Так и вы нас, говорю, кормите. Я им была подозрительная. Не сдавалась. Думала так: если убьет меня, так и пусть убивает.
Когда пришла суббота, в субботу пришли около десяти часов. Затолкали нас в машину. Говорят, надо брезентом нас накрыть, чтобы не видели ничего. Слушайте, говорю, мы неграмотные, да, но не полоумные же мы, говорю, хоть видеть-то надо, куда едем. Тут мне Анте, один там был, говорит: молчи, говорит, не то перебьют нас всех, говорит. Так оно и лучше, говорю, пусть нас здесь и убьют, чем отвезут еще дальше. И я тут говорю этому Марко из Грачаца: слушай, говорю, Марко! Если думаешь убить нас, говорю, убей нас здесь, на нашей земле. Не надо везти нас в Медак, чтобы там убить. «Никто вас не тронет».
И отвез нас так в Медак, до баррикады. Тут нас было двадцать пять. Кто-то сам вылез, кто не мог — того вышвырнули. Один так и остался на дороге. Остался там навсегда. Пошли мы от Медака к Рибнику. Это четыре километра. Никола и жена его шли двадцать четыре часа. А мне было жалко Мацу. И она с нами шла. Женщина на двух костылях. А везде вокруг мины. Все заминировано, говорю, смотри, Маца, поберегись, не то всем нам конец. И еще не дошли мы до нашей территории, на шоссе, как они пошли по нам стрелять, изо всего своего оружия. Мы только диву давались, как ни в кого не попали. Я говорю, сейчас нас поближе к Рибнику подпустят и тут всех и перебьют, а потом скажут, что это наши сделали. Так оно и было. Мы пришли в Рибник, солнце заходит, они начали бить из миномета во всю силу. Одна семья нас там встретила, они дали нам чай. Сил нет терпеть, когда палят со всех сторон. Тут они позвали один автобус, чтобы отвезти нас в Госпич.
Привезли нас туда, к каким-то конюшням. Сказали, здесь ночевать будем. И тут не вышло у нас заночевать. Стреляют со всех сторон, перебьют нас и здесь. Тогда нас в Карлобаг. Приехали в Карлобаг. Одиннадцать часов. Тут нам дали поесть. Тут мы ужинали и каждый искал своих. Я первого ноября приехала в Загреб. Так, когда я в Загреб приехала, я целый месяц в себя прийти не могла. Потом я была в гостинице, в Ловране. И сама толком не знала. До каких пор там буду. И куда мне потом.
Выдохните
Хорватская писательница и журналистка Ведрана Рудан родилась в 1949 году в городке Опатия. В настоящее время живет в Риеке, втором по величине городе Хорватии, занимаясь торговлей недвижимостью и литературным творчеством. «Ухо, горло, нож» — первый из пяти романов В. Рудан.
Так жестко, как Ведрана Рудан, сегодня не пишет никто и нигде. Это такой роман, после которого вам трудно будет собрать в одно целое осколки вашей собственной личности. Эта книга не предлагает ни выхода, ни надежды, ни решения, ни даже сомнения в плохом исходе.
Кто эта девушка, спросили бы вы себя, если бы я была девушкой. Кто эта женщина, спросили бы вы себя, если бы я была женщиной. Кто это, спросили бы вы себя, если бы я была кем-то. Кто ты, спросили бы вы, если бы я была я. Кто я, спросила бы я себя, если бы знала ответ. Я — Ведрана. И я белая ворона. Меньше Ведрана, больше белая ворона. Кто это — белая ворона, спрашиваете вы, потому что никогда не видели белых ворон. Читайте мои книги. И увидите белую ворону.
Вас кто-то уговорил прочитать «Дневник Бриджит Джонс»? Да Бриджит годится только на то, чтобы сделать Ведране отсос. Потому что эта дама (В. Р.) стоит нескольких мужиков с яйцами. И со всем остальным…
Издательство Амфора
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
notes
Примечания
1
До сих пор исполняемый шлягер 1960-х. — Здесь и далее примеч. пер.
2
Некачественные американские диализаторы, использованные в аппаратах «искусственная почка» в 1990-е годы, привели к гибели нескольких пациентов в одной из загребских больниц.
3
На острове Корчула (Хорватия) Бабич — часто встречающаяся хорватская фамилия. А в Далматинском Загорье (один из районов Хорватии) Бабичи — распространенная сербская фамилия.
4
Один из лагерей для политзаключенных в 1948–1953 гг., в период идеологического конфликта между президентом Югославии Иосипом Броз Тито (1892–1980) и Сталиным. Располагался в Адриатическом море.
5
Небольшой город на севере Хорватии.
6