Всякий раз, наблюдая за небом, я пытаюсь угадать: накроют ли море тучи с гор, испортится ли погода? Однако небо над морем может и само без внешних на то причин неожиданно измениться. Прежде мне казалось, что циклоны приносит ветер, который гоняет тучи по небу, что именно он провоцирует внезапные перемены погоды. Но, возможно, дело все же не в ветре. Здесь я не раз наблюдала, как при полном штиле вдруг со стороны гор к морю подползали тяжелые тучи и обволакивали небо. Вмиг все вокруг преображалось. Цвета приобретали другие, более четкие, насыщенные, глубокие оттенки. Чайки, сбиваясь в стаи, начинали низко кружить над водой. Море становилось тревожным, темным; исчезали горы, погружаясь в плотный туман. Пространство как-то непонятно перекраивалось в объеме, сужалось. Вроде бы ветра не было, откуда тучи? Наверное, они где-то долго собирались в одну общую стаю, преодолевая огромные расстояния, бесцельно блуждали и, окончательно потеряв ориентир, теперь замерли над Тирренским морем, чтобы обрушиться своей мощью на город.

Пока я приспосабливалась к новому, непривычному еще для меня ритму курортной жизни, обустраивала быт, город незаметно наполнился отдыхающими. Наступила вторая неделя августа – обычное время отдыха итальянцев. Я попала в самый разгар всеобщих итальянских каникул. Дом, стоявший напротив моего, ожил. Сначала приехали миланцы, хозяева всего первого этажа этой дачной резиденции. Потом я увидела, как вечером загорелся свет в окнах второго и третьего этажей, а наутро уже слышала громкие радостные приветствия. Мы перезнакомились, и очень скоро у нас сложилась теплая дружеская компания, состав которой на протяжении нескольких лет не менялся.

Наблюдая за своими новыми друзьями, я обнаруживала, не напрямую, а в оттенках, нюансах, различия между ними по территориальному признаку, темпераменту и диалекту. Южане – более открытые, простодушные, не умеющие по-настоящему скрывать свои чувства итальянцы. Они держатся за традиционный семейный уклад. В основном, жены у них – домохозяйки, а мужья – кормильцы, обеспечивающие семью. Среди южан чаще встречаются многодетные семьи. У Флавии, соседки напротив, пятеро детей, а у ее дочерей – уже по двое-трое. Время внесло свои коррективы в структуру современной итальянской семьи; повлияли в определенной степени и экономические условия жизни. Семьи южан теперь тоже приближаются к общеевропейскому стандарту: двое родителей и один-два ребенка. Коэффициент рождаемости на севере Италии понизился приблизительно до 1,2 детей на каждую женщину, на юге сохраняется показатель 2,1 ребенка (в начале XX века этот параметр составлял 4,6 и 5,1).

У северянки Франчески две дочери. Рядом с ней в доме живут две семьи из Милана, у которых тоже по двое взрослых детей. Этажом выше – красивая флорентийка, у нее сын. Они, как истинные северяне, сдержанны, спокойны, не слишком расположены к общению. И держатся, в отличие от южан, холодно, слегка высокомерно. Редко здороваются, только если случайно встретятся взглядом; почти не улыбаются, в отличие от общительной Франчески, но, как мы знаем, не бывает правил без исключений.

Почти каждый вечер наша сложившаяся небольшая компания отправлялась гулять по старому городу. Я всякий раз не уставала восхищаться его открытыми террасами, старыми вековыми деревьями, древними постройками, балкончиками, арочными окнами и дверями. Мои новые друзья не разделяли моих эмоций, для них этот пейзаж был привычной картиной. Чем неаполитанца или миланца может удивить Скалея? Их не интересовал и маленький археологический музей в Скалее, в котором они ни разу не бывали. Думаю, что сильно рассмешила их, сказав, сколько раз его посетила. Он крошечный – одна круглой формы комната, состоящая из витрин, за стеклом аккуратно разложены глиняные вазы, керамические осколки, найденные при раскопках. Но что им, моим здешним знакомым, этот маленький музей, когда они родились и выросли в окружении куда более значимых и известных бесценных древностей. Их родители жили в подобных домах VII–VIII века, будоражащих и интригующих лишь мое воображение. Сами они все живут по соседству с памятниками всемирного значения (Приложение, фото 8).

Гуляя с ними по древним улочкам, я, скорее, была похожа на любителя старины, который забрел в антикварную лавку поглазеть на витрины, с восторгом рассказывающего владельцу – усталому антиквару – о его же старинных предметах. Единственное, что отличало моих попутчиков от воображаемого антиквара, – это то, что они проявляли полное равнодушие к окружавшим их артефактам. Скалейские достопримечательности их не интересовали. Правда, Паоло мне подробно рассказывал об одной древней церкви в этом городе и даже принес небольшую книжку о ней, обещал, что непременно отвезет меня в пещеру, где имеется наскальная живопись. И тут я потеряла дар речи! Он говорил о селении Папасидеро, где со времен неолита сохранился в пещере известный во всем мире наскальный рисунок быка! Надо же, я никогда не связала бы пещеру Папасидеро со Скалеей…

Лет тридцать назад в каком-то журнале я читала об этом рисунке, рассматривала тогда иллюстрацию с изображением быка на камне и не верила глазам своим: неужели этот шедевр, оставленный еще неандертальцем, мог так замечательно сохраниться? Тогда я и представить себе не могла, что однажды, совсем случайно, попаду в эту пещеру.

Таблица периодизации эпох

(по материалу изготовления орудий труда человеком):

С этой таблицы начинается «погружение» в историю Скалеи, которая берет свое начало с доисторических времен.

Предками человека называют неандертальцев и кроманьонцев. Каменным век именуется потому, что орудия труда были из камня. Для «человека, неискушенного в естественной истории, прогулка по берегу моря (в моем случае в пещеру Ромито) подобна посещению галереи, наполненной дивными творениями искусства, которые повернуты к стене. Преподайте ему начала естественной истории, и вы снабдите его каталогом шедевров, которые достойны быть повернутыми и открытыми взору». Оказалось, совсем рядом по соседству со мной находилась пещера Ромито, которую 20–30 тысяч лет назад облюбовал для своего обитания наш далекий-далекий предок.

В этой пещере я увидела следы присутствия первого (как мы считаем) человека на Земле. Грубые изделия из камня, роспись на внутренней стене пещеры. Кто же их создал, кто ими пользовался несколько тысяч лет назад? Какой он был, как выглядел? Я еще никогда так близко не соприкасалась с доисторическим прошлым. Этапы развития цивилизации подразделяются на каменный, бронзовый, железный век. Такая классификация относительно упростила нам возможность ориентироваться в далеком прошлом. Что это – древняя стоянка, или место захоронения, или святилище? Инструменты из камня, дерева или кости (резцы, скребки, наконечники стрел, резаки, ножи) использовались в те времена, когда металл еще не был известен. Потом постепенно каменные изделия вытеснила бронза, потом железо.

Сегодня ученые утверждают, что в промежутке времени примерно от 500 до 130 тысяч лет назад на Земле обитало разнообразное население с множеством переходных черт. Одни были более примитивны, другие – более прогрессивны, и в разных частях света они сильно отличались друг от друга. Но еще совсем недавно ученые доказывали нам, что эти самые неандертальцы являются предками кроманьонцев (название тоже условное, происходит оно от места Кро-Маньон во Франции, где был найден первый такой скелет) – древних людей, не отличающихся от нас с вами. Теперь же ученые противоречат сами себе, выдвигая версию, что неандертальцы и кроманьонцы были современниками и даже соседями. Нет пока ответа на вопрос: когда, где и почему кроманьонцы появились впервые.

Предполагается, что это случилось 50 тысяч лет назад, а это те же самые времена, когда главной человеческой расой были неандертальцы. Но ведь прежние доводы говорят о том, что древнейший каменный век разделяется на два периода: палеолитический (древний каменный) и неолитический (новый каменный). Разница между ними заключается лишь в обработке орудий труда. В период палеолита неандертальцы обрабатывали их грубо, потому что форму орудиям придавали обивкой, на них не было и не могло быть следов шлифовки – тогда этого еще не умели делать. Другим отличительным признаком орудий труда времен палеолита принято считать то, что их находили в местах, определяемых как наиболее древние. Между палеолитом и неолитом существует заметная разница в климатических условиях и распределении земли и воды. Доказывается, что в начале неолита географические и климатические условия оставались почти неизменными вплоть до настоящего времени. В этом плавном эволюционном процессе протяженностью не в одну тысячу лет трудно сказать, в какой момент один вид перешел в другой.