…все подземелье будто проткнули острыми шипами извне. Каменные иглы исходили отовсюду под разными углами, направляя опасные шпили на них, незваных пришельцев. Одна игла замерла в паре сантиметров от щеки, из неё сочилась какая-то белесая жидкость с лиловыми разводами. Казалось, что шипы еще едва колеблются, ибо стены исходили в спазмах, словно кишечник, на который воздействовал раздражитель.

— Марволо, невежливо врываться в чужой дом с таким агрессивным настроем, — разрушая тишину, Гарри пристально смотрел на нового гостя, который улыбался в оскале, словно и не замечая защитной реакции чужого жилища вокруг себя. Ему было плевать, сейчас его двигала лишь цель раскрытия страшной правды, которую скрывал чертов мальчишка.

— Северус, друг мой, — хоть и отмечая такое обращение к себе, но все-таки не спеша с ответом, Лорд, не поворачивая головы, обратился к своему верному слуге, — Я ценю, что ты не испугался этого жалкого притворщика, спустившись к нему в пасть и пытаясь вывести на чистую воду. Ты гораздо умнее показал себя, нежели все эти слабаки. Я щедро вознагражу тебя, когда разберусь со всем. Сейчас ты можешь идти, — после он оскалился еще хищнее, глядя на Гарри, у которого дрогнули желваки.

Поттер нервно передергивал плечами, ему не нравился тон явившегося, а настрой — тем более. Что-то тут было не так, а внутренние демоны не давали покоя, продумывая возможные варианты. Если Волан-де-Морт сумел отыскать что-то крайне неприятное, это будет тяжелый…очень тяжелый разговор…

— А я его не отпускал, — буквально прошипев, брюнет сам ощетинился, выразительно глядя на своего врага в ответ, — я обещал, что не трону лишь Миссис Малфой, а на сохранение его жизни уговора не было.

Снейп весь похолодел, а шипы притиснули его еще сильнее. Теперь даже дышать приходилось через раз. Обстановка явно накалялась, готовясь взорваться в любой момент. Северус чувствовал себя жалким червем, которого хотят раздавить. Только давить будут две темные ауры, которые заполоняют атмосферу, борясь за первенство.

— Ах, испугался, Поттер? — насмешливо интересуясь, Темнейшество гордо вскинуло голову. — Боишься, что сейчас все узнают, кто ты? Напрасно, ведь история такая занимательная, а каких трудов мне стоило добыть ее, жалкая жертва Ифа`Ориша.

— Тц!

В тот же миг каменные шипы взорвались и обрушились ливнем на непрошенных гостей. Это продолжалось не более пяти минут, но Гарри заметил, что Снейп и Лорд успели укрыть себя защитными барьерами, хоть и частично пострадали. Одним взмахом руки парень отвел пыль и ошметки, развеивая их, словно ничего и не было. Он был зол, действительно зол. Внутри него закипала кровь прошлого, являя в голове картины, связанные с этим проклятым словом.

— Ты должен был сдохнуть во второй раз, чтобы это узнать! — ухмылка тронула его губы, обнажая выступившие клыки. Глаза Гарри загорелись зеленым огнем, который буквально вспыхивал в зрачках, норовя выплеснуться и спалить все до тла. — Но, Мерлин, это похвально, Марволо! Никто, кроме тебя! Эти идиоты (он имел в виду Дамблдора и Снейпа) не могли бы настолько желать правды, как возжелал ее ты! Страждущему и звезды упадут в руки.

Лорд рассмеялся хрипло и громко, казалось, его мог услышать весь мир. Он запрокинул голову, крепко сжимая палочку и чувствуя себя небывало свободно: — О, я знал, что воспоминания о том времени принесут тебе боль, Поттер! Или же… нет, не Поттер, не мальчишка… — он вернул свой пронзительный взор прямо перед собой, — маленькая черная девочка, которую держали во тьме и страхе, множество раз приносили в жертву и пытали, вырывая сердце раз за разом, каждую ночь! Проклятое чудовище, сошедшее на землю! Тебе дали имя Ифа в тех краях. Ты родился вместе с магическим городом Иле Ифе, который был воссоздан, как твердыня Богом Олоруном на юго-западе Нигерии в двенадцатом веке. Ребенок с монстром внутри!

— Матерь моя, всемогущие человеческие разумы, как ты прав! — резко прерывая эту тираду, Гарри громко рассмеялся, сжимая кулаки с силой так, что от них пошел пар, — Ты сумел ковырнуть гнойную рану на моей жизни, ты подобрался близко, но ты разглядел лишь часть, Том! Тогда я возродился, когда звезды стали притеснять небосвод, а земле требовалось нечто великое, я снова открыл глаза на этот мир. Девочка, я был всего лишь маленькой девочкой, которая с первого своего вздоха могла видеть этими глазами, которыми я смотрю сейчас на тебя! Это был ужасный мир, который не видел никто. Я оставался изолирован от большой земли, видел лишь смерть, страх, боль, страдание. Их боги, этих чернокожих хранителей магии вуду заковали меня в крепкие цепи, не давая вырваться. Я родился не в том месте, но так я был не опасен. Моя сила поглотила бы половину земного шара, но они нашли выход: приносили меня в жертву, вырезали органы и конечности, кормили неверующими и младенцами, сжигали мою плоть на кострах и пили мою кровь. Это был переломный момент в истории со дня моего истинного рождения. Они дали мне имя своего божества, но я помню всегда лишь истинное, которым был награжден родителями. У меня всегда много имен, но лишь главное отражает мою суть, место на земле и в разумах людей. Но ты никогда не услышишь его, ибо не сможешь! Ты слишком глух! Все вы глухие и слепые, беспомощные, что не видите целого мира. Не замечаете, не хотите замечать!

— Так ты думал, что сможешь теперь притворяться, жалкое создание?! Уродливое пятно существования человечества?! — но Лорд не отступал, подходя все ближе, давя все сильнее, словно бы не замечая, что еще чуть-чуть и даже самые крепкие и высокие стены рухнут. — Открой же мне правду, и я заберу твою силу, выпью ее до дна! Ты просто раб человеческого ума!

Рывок.

В следующий миг все вокруг тонет в оглушительной силе удара. Гарри наносит удар, руша все свои мыслимые и немыслимые барьеры, за секунду до этого открывая личину того, кто он есть. Волан-де-Морт отлетает на многие метры вперед, разрывая собой стену подземелья, как пуля плоть. Он проходит далеко насквозь, оставляя за собой неспешащий рассеиваться пар. Воздух накалился так сильно, что с холодных каменных стен стекала ручьями вода, а местами кровь… от прорвавшейся раны.

Снейп сам лежал недалеко под обломками и камнями, не в силах поднять головы. Он мог лишь едва что-то разглядеть, не понимая, реальность это или просто глюк: там, впереди, стояла маленькая чернокожая девочка, которая смотрела на свою обугленную руку; вся кожа ее была испещрена следами от ран, но яркие зеленые глаза горели огнем. Она долго молчала, пока не подняла голову, встретившись с зельеваром взглядом. Она молчала, но Северус отчетливо услышал в своей голове голос Гарри.

— Я знал, что вы будете искать и найдете, но Темный Лорд узнал слишком страшную часть моей истории. Это опасно. Я не могу рисковать жизнью целой вселенной. Есть тайны, которые простой человек не должен знать. То, что вы слышали сейчас здесь, сотрется из памяти, не останется и следа, но я скажу вот что: человек, которым я был в Мировой войне — Генрих Гиммлер. Когда вы очнетесь, можете кое-что про него от меня узнать, но, а пока…

Дым сгустился, а чернокожая девочка стала прежним Гарри Поттером. Он выглядел подавленно и замучено, как человек, которого заставили раскрыть свою душу и вспомнить, что было запрятано глубоко много лет назад.

— Не думайте, что я страшный монстр. Нет, я всего лишь тот, кем родился. Я — Гарри Джеймс Поттер. Я пришел в этот мир, я же в свое время из него и уйду, чтобы вновь появиться.

Последних слов Северус уже не слышал, он провалился в небытие, где была только чернота. Он не помнил, не знал, был ли то сон, реальность или глюк, но когда проснулся, все встало на свои места: он выходил живой из подземелей и знал имя, тайны которого им предстояло раскрыть, а на пороге мэнора Малфоев стоял Лорд, который знал, что в одна тысяча восьмисотом году в Африке родился такой же человек, со способностями как у Поттера, но не было ничего из той истории, что Гарри похоронил в себе, не желая никому рассказать. Они знали лишь о двух людях, да и то, один реально существовал, второй, кажется, был больше эфемерным. Люди в тех краях только говорили, что знали их прадеды о ком-то с невероятными способностями и силой, способной влиять на мир, но в обоих случаях те люди исчезли, будто их стерли. Никто не знал, где их искать, да и нужно ли вообще.