— У меня сын сквиб.
— Сочувствую… — более приветливо ответил тот.
— Мой кузен, мистер Гарри Поттер, просил передать вам кое-что на словах. Он не хотел, чтобы это попало в чьи-то руки.
— Я вас слушаю, сэр.
— Говорю вам дословно, потому что совершенно в этом не разбираюсь… Альфред, сообщите координаты основных защитных заклинаний, возможно мы сможем вам помочь, а вы нам. Гермиона умирает, Драко должен выйти на разговор.
Дворецкий задумался.
— Мне не известны точные координаты всех заклинаний, сер, только четыре точки их соприкосновения. У вас есть куда записать?
Дадли вернулся в машину и взял оттуда блокнот и шариковую ручку.
— Я мог бы посмотреть в документах мистера Малфоя, если у вас есть время подождать…
— У меня есть время.
Альфред кивнул и развернулся, чтобы пойти обратно, но остановился, не сделав и двух шагов. В спальне Драко горел свет, а это значит, что его путешествие через всё владение Малфоев было замечено, и возможно хозяин дома был уже на пол пути сюда.
— Сэр, вам нужно уезжать. Записывайте координаты и уезжайте, скорее.
Дадли быстро настрочил продиктованные дворецким непонятные символы. Он направился к машине, но тут же окликнул Альфреда.
— Мой Джип не работает, вы не могли бы мне…
— Ах да, конечно.
Двое мужчин стали толкать массивную машину в ту сторону, где защитные заклинания теряли свою силу.
— Скорее, — Альфред повернулся и на мгновение ему показалось, что он увидел Малфоя совсем близко от них.
Машина с трудом двигалась, но всё же, наконец, выехала на место, где её мотор смог работать.
— Спасибо, — Дадли забрался в машину и повернул ключ.
Мотор покряхтел и заглох.
— Какого?! — он попробовал снова, но машина и не думала заводится.
— Скорее… — Альфред отходил назад, в зону действия заклинаний, которые мгновенно сработали, опознав волшебника, даже не обладающего силой. Вопреки предположениям Гарри и Снейпа, сквибы относились к магическому сообществу в большей степени, чем маглы.
Джип Дадли Дурсля завёлся с четвёртого раза, и он стартанул в ту сторону, откуда только что прибыл.
Дворецкий вздохнул с облегчением и собрался пойти в поместье, радуясь такому стечению обстоятельств. Он старательно отгонял лёгкое беспокойство, тревожившее его последние несколько минут. Альфред развернулся, но что-то с силой толкнуло его в грудь и выбило дух, он стал задыхаться и повалился на землю. Едва опомнившись от боли, дворецкий открыл глаза. Перед ним маячило взбешённое лицо Драко.
— Кто это был? Альфред! Кто? Это? Был? — Малфой задал вопрос, который требовал немедленного ответа. Он всё ещё направлял палочку на своего слугу.
— Никого не было, сэр.
— Я знаю как достать твои самые потайные мысли, воспоминания, как наказать тебя за твоё неповиновение. Жаль, что с этой защитой я не могу аппарировать на территории поместья, иначе я оказался бы здесь, гораздо раньше.
— Сэр, прошу вас…
— Я закрою тебя в подземелье до тех пор, пока Скорпиус не уедет учится. Никто ни под каким предлогом больше не проникнет в поместье. Никогда!
Драко взмахнул палочкой и силой потащил Альфреда обратно.
Он выстроил вокруг себя стену, защищаясь от внешнего мира, и больше не хотел потакать тем, кто может предать. Эти стены были его убежищем, его успокоением, Драко закупорил в них своё сердце, свои чувства, и теперь почти перестал понимать, что делает. Даже изредка возникающее желание всё изменить, больше не могло перебороть его страх, выйти за эту мнимую крепость. Страх, который плотно поселился в его душе и не давал отступить от намеченного пути ни на шаг.
========== Глава 10. Смерть ещё не конец. ==========
« Это мой дом. Дом в котором я родился и вырос, как и много поколений моих предков. Сегодня над ним не светит солнце, и на душе моей темно так же, как и внутри этого огромного здания. Никогда не замечал, как много его — моего дома — как он затягивает в свою пучину, и я тону в нём… тону, тону…
О да, дом обладает душой, живой и всевидящей, и он мстит тому, кто идёт против его воли. Мстит и ненавидит до тех пор, пока не сведёт с ума… или в могилу. Мне жутко здесь находится… меня страшит его величие… меня страшит его месть.
Каждую ночь он заставляет смотреть меня один и тот же сон, бесконечный сон…
Я бегу по коридору от своей спальни, а уродливые лица смеются надо мной, глядя со стен ужасными глазами… Рога, козьи морды, свиные рыла… Страх разрывает моё тело, разносит его на мелкие кусочки, и я бегу что есть духу, но смех… смех продолжает звучать у меня в ушах… он гонит меня к большой гостиной на первом этаже… я давно не заходил в это место… я не хочу там быть… Не хочу… Он ведёт меня туда каждую ночь к заколоченным дверям, и я, не помня себя от страха, сбивая руки в кровь, ломаю доски, вырываю гвозди и открываю двери… чтобы войти… чтобы спастись…
Но и там меня ждёт всё одно…
Розы, которые так любила мама… прекрасные розы почернели, их тёмные сухие бутоны заполнили каждый уголок комнаты. Я наступаю на них, оставляя пепел… оставляя прах… Треснувший рояль… Прекрасный вьюн превратился в ужасный плющ, в попытках выжить, обвивая каменный потолок… Ободки фолиантов почернели, надписей больше не видно…
Я иду…оплёванный насмешками своих предков, и этих ужасных лиц, которые всё ещё заполняют моё сознание… Я прохожу по когда-то пушистому, а теперь выцветшему, изъеденному молью, ковру, и останавливаюсь перед пустой рамой. Холст вырван, разодран… разорван человеческими руками… моими руками…»
***
Сьюзен Боунс-Дурсль ждала своего мужа в заранее выбранном месте. С каждой минутой её беспокойство нарастало, и к указанному времени нервы волшебницы уже были на пределе. Она сжимала в руках маленький клатч, поминутно хватаясь за волшебную палочку и посматривая на часы. Дадли был маглом, а она волшебницей, и потому о поместье Малфоев знала не понаслышке. Женщина уже тысячу раз пожалела и укорила себя за то, что отпустила его, позволила ему ехать. Что будет с ней, если он погибнет, что будет с его компанией, их семьёй, их сыном? Как она будет одна? Ведь что бы не говорили предрассудки, каким бы странным это не казалось, она — волшебница — его любила. Любила этого магла. Магла, родители которого ненавидели мистику, волшебство и всё, что хотя бы косвенно касалось этого. Но он, он был другой. Он любил её, и его любовь была главным критерием всего…
Волнения Съюзен оказались напрасны: ровно в назначенный час джип Дадли подъехал и остановился возле неё.
— Как прошло? — спросила она, садясь на переднее сиденье.
— Нормально, но кажется дворецкого засекли. Он еле успел отправить меня восвояси, — сказал Дадли, выжимая педаль газа.
Джип тронулся с места и поехал по асфальтированной дороге, вдоль вереницы фонарей и придорожных кафе, сверкая фарами.
— Надеюсь он жив… — с некоторым волнением сказала миссис Дурсль.
— Я тоже, — ответил Дадли — после я отправился к Поттеру и отдал ему координаты, но оказалось, что я опоздал. Этот Малфер или как его там, узнал всё, и теперь возможности туда попасть больше нет.
Миссис Дурсль расстроенно вздохнула.
— Не знаю, что у них там происходит, но нам лучше не стоит лезть в это. Когда Поттер появляется в моей жизни, всегда происходит как минимум конец света.
Дадли усмехнулся.
— Со мной то же самое.
Было почти утро, когда их машина остановилась в конце километровой пробки при въезде в город.
— Может я перемещу джип, дорогой. Ты не против если мы сократим себе путь, аппарировав чуть ближе к дому.
— Как угодно. Я, если честно, устал, — Дадли вывернул руль и съехал с дороги в тень какого-то здания, на неосвещённую территорию.
Никто не заметил как машина и двое людей с громким хлопком растворились в воздухе.
В Литтл Уингинге стояла кромешная тьма и ни один фонарь не освещал улицы. Даже если бы любопытные соседи сейчас выглянули в окно, они бы не увидели мужчину и женщину, спешащих домой. Под покровом ночи эти двое были увлечены единственной целью — достигнуть своего жилища, где в одиночестве спал их сын.
