— Здравствуй, смертная — Аполлон говорил строго, с отголоском грусти в прекрасном голосе.

Гермиона приподнялась, опираясь на руки, и с ненавистью взглянула на него, а затем на его сестру.

— Вы обещали, что защитите их! — она медленно и размеренно произносила эти слова, и они эхом разлетелась в разные стороны, долетая и до богов, стоящих тут.

— Я лишь приняла, твою просьбу, о смертная дева, но не обещала им защиты… — Афродита мимолётно улыбнулась уголком губ, склонив голову на бок.

— Вы…солгали мне? — девушка не могла поверить, что богиня, настоящая богиня, дала пустое обещание.

— Солгала? — красавица рассмеялась, запрокидывая голову.

— Боги не лгут, прекрасная дева — ответил Аполлон за сестру.

— Не лгут? — разозлилась волшебница — но вы солгали! И не только солгали, вы…..вы убили их!

Гермиона встала, гордо вздёрнув подбородок, неся в себе частичку Тёмной Леди, она уже не хотела становиться другой.

— Боги не убивают! Разве ты не поняла?! — глаза мужчины метали молнии — я сказал, что дарую тебе испытание…испытание, в котором смертные могут постичь истину…

— Истину?! — зло и насмешливо произнесла девушка. Теперь она верила в существование богов, но не верила самим богам.

— Истина, которая гласит…Следуй за желаниями своего сердца — последние слова боги проговорили одновременно, будто заученную теорему или правило.

— Тот, кто забывает о сердце, внимая лишь голосу разума, слеп и опасен — пояснила Афродита.

— Опасен…опасен!..вы убили их! Убили! Кто из нас опасен?! — Гермиона кинулась на Аполлона, прямо перед ним врезаясь в плотную прозрачную стену и падая на пол. Силы покинули её, и слёзы, высохшие было на мгновение, снова полились, опустошая и успокаивая.

— Ты судишь о том, чего не знаешь — сказала богиня, присаживаясь рядом с волшебницей и касаясь её головы.

Рука Афродиты была невесомой, и она, словно золотистое приведение, витала над несчастной.

— Мы не в силах повернуть время вспять, мы не в силах изменить даже свою судьбу, но делаем всё, что возможно… Мой брат, указал тебе путь истины, путь спасения и счастья. Он помогает смертным обрести мир…тем, кого выбирает сам…А я, я лишь направляю, помогаю, содействую…всё остальное, в чём посмела ты нас обвинить, зависит лишь от богинь, плетущих нити судьбы…

Девушка подняла заплаканные глаза.

— Мойры?..

— Да — Афродита ласково улыбнулась — судьба богов в руках трёх сестёр, и судьба смертных. И даже просьбы великих не исполняют они…

— Это не твоя реальность, не твоя жизнь…пора возвращаться, Гермиона! — тихо сказал Аполлон тоном, не терпящим возражений.

Волшебница отрицательно покачала головой, с трудом представляя тот мир, где жила раньше и куда теперь ей предстояло вернуться.

— Возьми… — Афродита сняла с шеи кулон на золотой цепочке — этот амулет дарован мне матерью. Прими его в знак моей скорби о том, что пришлось пережить тебе в этом испытании.

— Что это? — Гермиона почувствовала холод метала в своей ладони.

Она опустила глаза, устремляя взор на прекрасное сердце — рубин в золотой оправе, смотревшийся так необычно, так божественно… Богиня улыбнулась.

— Он станет для тебя индикатором любви. Рядом с сердцем, влюблённым в тебя, обжигать оно будет кожу, рядом с тем, кто любовью не сильно наполнен к тебе, о прекрасная дева, замёрзнет оно и станет прозрачнее льда…

Афродита встала и сделала шаг назад, чтобы оказаться рядом с братом. Боги одновременно набросили капюшоны плащей, появившихся из ниоткуда.

— Постойте, я хотела спросить… — обратилась девушка в пустоту, в которой медленно падали золотые искорки, застывая на полу в причудливых формах.

Пыльный вихрь обрушился на землю, открывая ей солнечный и такой родной мир. Неподалёку группа учёных что-то исследовала на оставшемся основании колонны, Рон и Джуллиан всё ещё стояли на том же месте, где она их видела в последний раз.

— Ты что-то нашла? — её жених поднял голову и уверенно направился к ней.

Волшебница опустила глаза на то место, где должен был быть знак, с которого началось всё это, но там был лишь жёсткий жёлтый камень, потёртый и потрёпанный временем и погодными условиями.

— Нет, нет…ничего, Рон — она будто слышала себя со стороны.

— Всё в порядке? У тебя такой голос… — он подошёл уже совсем близко.

Гермиона повернулась, но так и не смогла взглянуть в голубые глаза парня. Сердце пропустило пару ударов, а тугой комок скрутился в солнечном сплетении, не давая дышать. Слёзы, лившиеся так долго, вновь наполняли её, требуя выхода, и она уступила, не в состоянии поверить, что вернулась. Девушка всем телом прижалась к парню, вздрагивая и поливая слезами его футболку. Уизли поймал глаза начальника и пожал плечами. Он не выдал своего беспокойства, ведь для многих женщин абсолютно нормально заплакать ни с того ни с сего…для многих женщин, но не для Гермионы, той Гермионы, которую он знал и к которой привык.

Она же выливала всю свою боль, свой страх и своё горе, ощущая его тёплые руки на своей спине, которые гладили и ласкали, пытаясь успокоить. Рон решил не спрашивать её ни о чём, пока она сама не захочет рассказать. Но он не знал, что ощущение его рук, запах его тела и голос постепенно стали приносить лишь раздражение, лишь неприятное и холодное чувство… Гермиона сбросила его руки, наконец, переставая плакать. Ей захотелось прямо сейчас отправиться в Малфой-Мэнор и рассказать всё Драко, всё, что она видела. Девушка рванула вниз по склону, не сбавляя шаг, в сторону города, где могла попросить портал в Британию, а позже аппарировать к своей цели. Но, пролетев мимо исследовательской группы, волшебница резко остановилась.

— Что же я делаю? — прошептала она.

Мысль, пришедшая ей в голову, возникла так внезапно, будто убивающее заклинание ударило прямо между рёбер, заставляя содрогнуться. Она не могла пойти в Малфой-Мэнор, просто не могла. Драко решит, что она сошла с ума, или хуже того, хочет прибрать его наследство. Этого нельзя было допустить, нужно было действовать по-другому.

Рон, едва догнавший её, тяжело дышал, опираясь руками о колени.

— Что случилось? — теперь парень всерьёз забеспокоился.

— Ничего. Я просто так рада, что скоро наша свадьба. Это от радости, понимаешь… — волшебница поняла, что её поведение выглядит странно, и это единственное оправдание, пришедшее ей в голову.

Однако Рон поверил, и улыбнулся счастливой улыбкой.

— Я рад, Гермиона.

Она вспомнила маленький букет, простую бархатную коробочку и сливочное пиво в Кабаньей Голове. Это больше не казалось милым и романтичным. Гермиона взглянула на свою руку, где вместо шикарного кольца Малфоев, палец снова обвивала простая золотая линия.

— Где Уайт?

— Уайт? — Уизли опешил, ошарашенно взглянув на свою невесту.

— Да, да, Джон Уайт.

— Это тот, с которым ты соревновалась на защите этого проекта?

Исследования в Дельфах, намечались давно, и нескольким отделам министерства было предложено реализовать идею проекта и защитить её. Человек, с лучшим результатом должен был поехать вместе с исследовательской группой в качестве руководителя. Гермиона Грейнджер прекрасно понимала, что проект отдали ей — представителю отдела магического правопорядка — лишь из-за её имени, но желание взяться именно за эту работу, не дали ей пойти за голосом совести и вернуть справедливость. Джон Уайт имел все шансы поехать, если бы не она…

— Да — теряя терпение, ответила девушка.

— Но при чём здесь?..

Пока Рон пытался разобраться зачем его любимой, Уайт, волшебница направилась к самому старшему из исследователей.

— Мистер Смитт — отвлекая мужчину от дела, обратилась она — вы можете вызвать сюда мистера Уайта?

Теодор Смитт поднял глаза на девушку.

— Да, мисс Грейнджер, но это займёт почти час.

— Мне всё равно, я хочу, чтобы он прямо сейчас оказался здесь.

— Как скажете — пожал плечами тот и взмахнул волшебной палочкой, шепча заклинание и текст своего послания.