Литтен треснул кулаком по прилавку, полетели щепки – одна угодила Гарри за шиворот; подпрыгнула и упала многострадальная корзина.

– Потравят тебя в дыре этой – толковая же вроде девица, а не думаешь, что однажды тебя там на стойке разложат и юбку задерут до шеи, – прилавок задрожал, когда Литтен навалился на него всей массой. Энид поправила кружевной воротник блузы.

– Я пригляжу за лавкой, будьте спокойны. Все равно Пожиратели распугали клиентов. Встретимся в «Тролле» часа через три?

Литтен засопел. Желание промочить горло боролось в нем со стремлением поставить на место нерадивую помощницу.

– Это ладно, – слова он ронял весомо, как булыжники с горы. – Но только сегодня. Слишком много воли ты взяла в последнее время.

Энид смиренно кивнула.

– Как скажете.

После хлопка двери – часть стекол все же осыпалась, Гарри выждал минуту и выбрался из-под прилавка. Заметил на вешалке серую фетровую шляпу – видимо Литтен позабыл, – и дорожный чемодан, разбухший от старости и сырости.

– Поднимитесь по лестнице на второй этаж, – Энид подтолкнула Гарри в спину. – И поторопитесь, ради всех богов, – Литтен терпимо относится к некоторым вольностям, допускаемым его помощницами, но ты все же слишком молод для меня.

Комнату на втором этаже можно было принять за теплицу – нигде более зимой не могло быть такого буйства естественных красок и терпкого земляного аромата. Цветы здесь были повсюду: вышитые – на панно, украшавшем западную стену, и живые: оплетала шкаф отцветшая хойя, усыпавшая пол белыми лепестками, клонилась под тяжестью бутонов дипладения. Низкая софа была укрыта недовязанным пледом, поверх лежала соломенная шляпка, украшенная искусственными листьями и ягодами брусники. На туалетном столике – обтянутая траурным крепом рамка с фотографией мальчика лет восьми.

– Мой сын, – Энид затворила дверь и переложила вещи на постель, заправленную с педантичной аккуратностью – той, что была свойственна и Регулусу. Сняла мантию и повесила на вбитый в стену крючок.

– Присядьте. Вас шокировала прямота Литтена, верно? – она не спрашивала, размышляла вслух, не очень-то заботясь о том, выслушают ли ее. Гарри решил, что отзывчивого собеседника у нее давно не было – лавка Литтена точно не могла похвастаться большим количеством посетителей. – Таков здешний народ – не расшаркиваются перед теми, кто уступает им – не чистотой крови, а настойчивостью, жестокостью или храбростью.

Гарри опустился на софу, чувствуя себя так, словно вторгся в чужой замкнутый мир, где его терпят из уважения к Регулусу.

– И вас устраивает такая жизнь?

– Нет, что вы, – она склонила голову, наблюдая за Гарри – как кошка, раздумывающая кого бы оцарапать. – Приходится соответствовать ожиданиям и создавать видимость пристрастия ко всему градусом повыше ключевой воды.

– Я не про пиво.

– Разумеется. Я тоже, – серые глаза ее блеснули. Гарри со все возрастающей неловкостью уставился на незнакомое растение с крупными фиолетовыми бутонами – Энид, похоже, ожидала, что он поддержит ее словесные игры, и Гарри не знал как сказать, что не расположен вести разговоры.

Фото на туалетном столике невольно притягивало взгляд. Круглые исцарапанные коленки, шрам над левой бровью, черные волосы, четко очерченный упрямый рот. Пятьдесят фунтов чистого родительского счастья. Гарри сглотнул. Что чувствовала бы мама, если бы той ночью Гарри бы погиб вместо нее? Продолжала бы бороться или потеряла бы волю к жизни? Гарри рад был, что никогда этого не узнает.

Энид прошлась от комода к трюмо, нервно стиснула руки – внимание ее сосредоточилось на предметах обстановки, а не на Гарри.

– Передайте, что я глубоко признательна за проявленное внимание. Я всегда рада буду видеть Рега вновь и выражаю надежду, что дела не помешают ему вспомнить о том, кто он на самом деле. Поставки с начала недели производятся нерегулярно – о сроках следующей я ему сообщу, – она протянула Гарри книгу, чье название вызывало неприятные ассоциации с анимагией. Но картинка на обложке не двигалось, а имя писателя Гарри слышал прежде по телевизору. Увлеченность Регулуса магловской литературой должна иметь прозаическое обьяснение… Как и поведение его информатора.

Пока Гарри пробирался обратно к Диагон-аллее, из головы все не шла Энид. И дело было не в том, что подтекст послания – прозрачен как дым, и не в ее обходительности. Когда садился в автобус, понял, что именно обеспокоило – у Энид, работавшей в Лютном переулке, где каждый второй – преступник, не было волшебной палочки.

***

– Я надеялся, что вы не измените привычке входить в мой дом через окно.

Гарри пихнул ему в руки книгу. Прислонился спиной к стене, ища опору.

– Вы издеваетесь надо мной, да?

– Простите? – изумление Регулуса выглядело искренним. – Это что, такая гриффиндорская манера вести беседы – начинать с оскорблений? – Он вдруг криво усмехнулся, как человек, догадавшийся о чем-то: – Понятно. Вы рассчитывали на важное поручение, а я погнал вас в Лютный переулок за книгой. Продолжайте лелеять обиды – это обеспечит вам безоговорочную победу в состязаниях по идиотизму, – Он выглядел раздосадованным и, пожалуй, разочарованным. Гарри понял, что сглупил, поддавшись эмоциям – должна была найтись причина так поступать, однако врожденное упрямство не давало признать ошибку и просто замять тему.

– Вы говорите как Снейп.

– Учусь у лучших, – Регулус сузил глаза, принимая вызов. Гарри уже несло по кочкам.

– Вы что, развлекаетесь?

– Настоятельная необходимость отвлечь вас от вызывающих мигрень мыслей в последнее время стала моей первоочередной задачей. Так что да, развлекаюсь. И, предупреждая следующий вопрос, у меня было мало поводов для веселья в последние три года.

– Вы невозможны, – выдохнул Гарри. Безбашенность Сириуса некогда вызывала зависть – задолго до встречи с его братом, у которого в голове гулял тот же ветер, заставляющий Блэков ставить на кон жизнь, повинуясь мимолетной прихоти. Никакого понятия об ответственности. Если только Регулус не делал это специально – по велению левой пятки или руководствуясь тонким расчетом.

– Вы нарочно мне говорите всякую ерунду, чтобы на реакцию посмотреть?

– Моя система ценностей вам совсем не по вкусу, знаю.

– Тогда зачем ее навязывать? – теперь Гарри был уверен, что не ошибся в предположениях – Регулус не стал запираться и отнекиваться. Вымученно улыбнулся, дернул худым плечом; мантия всколыхнулась как занавес Арки. Подобрался как готовый к прыжку зверь, и с той же воинственной прямолинейностью, всегда отличавшей Сириуса, заметил:

– Я испытываю, сколько вы выдержите, ищу болевые точки. Как сказал бы мой брат – жду, когда сорвет резьбу и вы пойдете вразнос.

– Героически умру? – от ирреальности ситуации – спора с предположительно мертвым человеком, обещавшим вернуть к жизни другого покойника, – было не страшно. Почти весело. Оккупированная Пожирателями школа обязательна будет отвоевана, прах Волдеморта развеют по ветру, а Гарри Поттер сумеет переспорить Регулуса Блэка.

– Погибнете за выморочные идеалы. Кто-то всегда бывает первым – в дружбе, любви или смерти.

– А кто-то – вторым, – это сорвалось с языка случайно и Гарри, договаривая, остро пожалел о своей болтливости. Регулус поощрял его действовать в определенном направлении, но нельзя сворачивать на проторенную дорогу и напоминать о том, о чем собеседнику хочется забыть.

– Предельно честным, мистер Поттер, – сказал Регулус – лицо его на мгновение приняло выражение почти тоскливое, – необходимо быть только с самим собой. Остальные не оценят, уверяю вас, – и он скрылся в гостиной. Гарри потер шею и, едва не врезавшись в никелированный кронштейн газового рожка, пошел следом.

***

Входная дверь хлопнула, разбудив портрет миссис Блэк: та закричала – высоко, пронзительно, а потом умолкла, словно ей кляп в рот затолкали.

Регулус отправился встречать гостя, понял Гарри, слышавший все происходящее. Он вышел, стараясь не выдать себя шорохом шагов, сел на пыльную площадку второго этажа и опустил ноги на верхнюю ступеньку. Перед глазами плавали цветные круги – шел второй час ночи и Гарри с каждой последующей минутой с возрастающей неохотой отказывался от мысли упасть на кровать. Но сейчас ясно было: долгое ожидание вознаграждено – Снейп пришел. Или правильнее называть его, даже мысленно, Принцем-Полукровкой? Гарри думал об этом накануне, однако так и не пришел к однозначному ответу. Режущее взгляд несоответствие между прошлым и настоящим образом было чересчур явным, чтобы его игнорировать – это в равной степени касалось Регулуса и Снейпа.