Я никогда не мечтала стать многодетной мамой. Честно-честно!

У моих родителей было две девочки — я и моя младшая сестра. В соседних подъездах жили семьи, у которых тоже было по две девочки, или два мальчика, чуть реже — девочка и мальчик. Мы дружили, бегали во дворе, делились на компании и закатывали глаза, когда мамы напоминали взять с собой на улицу сестру или брата.

С понятием 'многодетность' я познакомилась в старших классах школы. Классы переформировали, и меня посадили с незнакомой бледной девочкой ниже меня на голову. Она всегда носила одно и то же (форму уже отменили) и не отличалась разговорчивостью. Когда мы подружились, я узнала, что она вторая из пяти детей в семье. Это было так странно. В их квартире на пятом этаже были голые крашеные полы, много детей и очень мало мебели.

Первое мое впечатление от многодетности именно такое — голые полы, громкие дети и любые кулинарные эксперименты на пустой кухне и любые швейные на полу гостиной.

Потом школа кончилась, случился колледж. Педагогический. Мы ходили в садик, знакомились с детьми из разных семей, и в основном они были такими же как семьи наших родителей — двое детей, иногда один, но второй планируется. И вот тут я впервые столкнулась с другой многодетностью. Красивый теплый пол, обучающие игрушки, кружки или педагоги на дом. Да младший носит поношенные сапожки, которые мама регулярно заносит в починку, да готовят скромно из сезонных продуктов, но у каждого есть необходимый инструмент, развивающие игрушки, книжки, каждый любим и обихожен.

Это конечно стало откровением. А когда я начала ходить в храм я познакомилась с другими семьями, с такими, где молодоженам говорили:

— У вас не может быть детей, разводитесь или берите ребенка из детского дома.

А потом эти пары приводили в храм трех-четырех ребятишек и сообщали о новой беременности. Тогда я смотрела на этих женщин квадратными глазами и удивлялась, потому что было чему удивляться — ведь многие многодетные мамы еще и работали!

Однако мое беззаботное время подходило к концу. Я все чаще задумывалась о будущем, искала совета — как и с кем продолжить свою жизнь. Будете смеяться, но в юности у меня была репутация чуть ли не монахини, при том что к вере я пришла в шестнадцать лет после ряда не самых приятных жизненных событий.

Тогда монастырь казался мне прибежищем просветленных женщин, стремящихся услужить всему миру. Конечно в моем представлении монахини являли собой таких ловких умелых женщин, которые и раненого перевяжут, и дитя понянчат, и какую-нибудь необыкновенную травку вырастят и лекарство сварят. Романтика в чистом виде, но я бесконечно благодарна папе, что он мои романтические порывы не глушил, а напротив — поддерживал.

Заинтересовалась дочь целебными травками — рраз и папа привозит двухтомник вполне научных исследований трав средней полосы с объяснениями и уточнениями, почему аспирин все же эффективнее ивовой коры.

Вырос в огороде урожай, и в доме сразу появилась книга рецептов заготовок. Эксперименты продолжались до глубокой осени, а пяток разбитых банок ерунда по сравнению с полным погребом закаток. Захотела шить (да-да, школьные занятия все помнят) папа без вопросов достал прабабушкину машинку, смазал, установил — пользуйся. Машинка эта и сейчас со мной, именно на ней я подшивала пеленки моим детям.

В общем, к двадцати годам я имела стойкое романтическое представлении о семейной жизни, хотя с тринадцати лет жила без мамы и по сути выполняла в нашей маленькой семье все женские обязанности.

И вот романтическая дева начала получать предложения руки и сердца. Как отсеять кандидатов? Как сделать выбор определяющий судьбу? Я спрашивала у женщин постарше, я читала великое множество книг от классической литературы до пособия 'Как стать красивой'. И нашла ответ в словах многодетной матушки:

— Если ты хочешь, чтобы твои дети походили на этого мужчину, значит он твой.

Все. Точка. Других рецептов не существует на мой взгляд. Ни красота, ни уродство, ни болезни или дурные привычки не скажут тебе большего. Просто представь, что маленькая копия этого человека садится к тебе на колени и называет 'мамой' — нравится? Ничего не пугает? Не отталкивает? Значит, шансы есть.

Есть такая пословица, что суженого на коне не объедешь. Я убеждаюсь в ее правоте довольно часто. И даже люблю собирать такие истории, которые подтверждают эту пословицу.

Начну, наверное, с мамы и папы. У моих родителей была большая разница в возрасте — двенадцать лет. Когда папа учился в институте, моя будущая бабушка работала в киоске рядом с институтом, а ее дочь и моя мама забегала к ней после школы, чтобы помочь. Уже после знакомства с тещей папа вспомнил голенастую девчонку с косичками, которая попадалась ему навстречу возле института.

Мой будущий муж был знаком со мной примерно с пятого месяца моей внутриутробной жизни. Просто его дядя забирал его из детского сада и встретил на улице моих родителей, с которыми дружил. Тогда они и поделились доброй вестью — подтверждением беременности. А поскольку разница у нас тоже не маленькая — семь лет, этот момент он помнит и даже узнал мою маму по фотографии.

Еще есть ряд нашумевших историй: например девушка-домоседка, которая пошила себе в восемнадцать лет свадебное платье и каждый день ожидания вышивала на нем одну розочку швом рококо. Три с половиной года, больше тысячи розочек, насмешки и сочувствие окружающих. А потом сломался телевизор, пришел мастер, разговорились, пригласил на свидание… В общем на свадьбе девушка была в том самом платье с вышитыми розочками.

И таких историй так много, что хочется искренне верить, что умеющих ждать в итоге сводит судьба.

У каждой счастливой пары есть своя особенная история встречи, знакомства или невероятных событий после. Мы с будущим мужем познакомились на дне рождения моего одноклассника, который по совместительству был его двоюродным братом. Потом Димка был нашим свидетелем на свадьбе.

В тот период времени вокруг меня было немало перспективных молодых людей, но мне вовремя попалась книга о купеческой дочери, вышедшей замуж в дворянскую семью. В начале ее лишили имени — 'Акилина' показалось слишком провинциальным и молодую женщину переименовали в Александру. Потом конечно полная смена гардероба, привычек и частые упреки новой родни, спасенной от разорения ее приданым.

Так что замуж я не спешила, аккуратно выстраивая вокруг себя некую дистанцию, давая себе время присмотреться. Да и мысли тогда были направлены в русло, проложенное родителями: женщина должна иметь профессию, желательно высшее образование и работать отправляя детей в садик как можно раньше и работать, работать, работать на благо общества.

Помимо прочего я старалась взвалить на себя неподъемную ношу — стать работником милиции, как мама! Честно говоря, эта концепция изрядно смешила моих знакомых, ведь я честно пыталась измениться, перестать любить классику и живопись и поступить на юридический факультет.

Несколько лет спустя, когда я уже благополучно вела кружок в подростковом центре, мне напомнили мои попытки стать крутым юристом. И вот тогда я весело посмеялась. Но в 18–20 лет максимализм конечно зашкаливал

Маленькое отступление. Я считаю, что в мире есть профессии, которые требуют особой и очень большой любви. Причем любви не к одному человеку, а к человечеству в целом. Есть у тебя запас такой любви, и ты станешь отличным врачом, уникальным следователем или талантливым криминалистом. Если нет — будешь мучиться на подобной работе и дискредитировать профессию.

Моей маме хватало любви, чтобы работать следователем и при этом быть очень светлым человеком. Я иногда краем глаза видела фотографии которые она подшивала в дела и позже удивлялась, как она, видя грязь и боль этого мира, умудряется быть светом?