- Мм… Невероятно, - почти простонал Даред, уткнувшись носом куда-то в копчик, - ты даже здесь конфетами пахнешь, - ну да, сегодня же был массаж с любимым маслом, мальчишка-маг разминал Мирана абсолютно везде, даже ложбинке между ягодиц достались деликатные поглаживания - такие, которые готовы мгновенно прекратить, как только клиент запротестует. - Гладкий везде, упругий, а надавишь сильнее - чувствуется твердость и мощь. Не только про тело говорю, ты и внутри такой, сталь в бархатной обертке… Солнце мое, не знал, что настолько сильно умею любить - даже больно оттого, что не могу выразить словами все…
Пока Миран дышал через раз, ловил каждое слово и норовил растечься лужицей по покрывалу, Даред неспешно ласкал совершенное тело, гладил руками, нежил дыханием, изысканной щекоткой носом или щекой легко касался ягодиц, пока не добрался до манившего темного пятнышка между ними. Лизнул широко, смачивая слюной нежную кожу, и толкнулся языком внутрь - голову кружил кисло-сладкий яркий запах разноцветных карамелек, какие можно было встретить в любом из домов Мирана - рассыпанные в вазочки в разных местах, они сразу же напоминали про хозяина, как только попадались на глаза, а сам этот аромат у Дареда теперь ассоциировался только с мужем.
Миран прикусил уголок подушки - пригодилась же! - и растекся бы по постели наверняка, если бы крепкие руки мужа не удерживали его попку в приподнятом положении, таком удобном для всяких непотребств. Наигравшись языком внутри, Даред отстранился, посмотрел, как медленно смыкаются разнеженные мышцы, которые теперь быстро расслаблялись - после такого-то огромного количества внимания со стороны мужей! - лизнул вдоль ложбинки одним слитным движением от мошонки до копчика, снова отстранился и подул, охлаждая след. Полюбовавшись немного на результат, Даред занялся внутренней стороной бедер, кончиками пальцев наслаждаясь непривычной для мужского тела гладкостью (за отсутствием волос на теле Миран следил всегда, вовремя покупая нужные амулеты), щекоча легко и наблюдая за мурашками, высыпавшими на коже. Миран поерзал, неосознанно красиво напрягая мышцы при этом, и Даред снова лизнул, проходясь теперь уже контрастно-горячим прикосновением, но не остановился на пояснице, а прошелся лаской дальше, вырисовывая языком каждый позвонок, до самой шеи, пока не добрался до излюбленного ушка, своим членом уткнувшись сгоравшему в нетерпении мужу в ягодицу. И снова шепот, ласки, дразнящие прикосновения и жаркие намеки…
Расслабившегося Мирана неожиданно перевернули, теперь он сидел сверху и мог видеть, как сильно страсть исказила любимые черты - из всегдашнего весельчака Даред превратился в напряженного зверя, чутко следящего за загнанной в угол добычей, с которой теперь можно и поиграться. И игра эта была такой… милой.
Миран поерзал на животе Дареда, чувствуя, как головка члена мужа скользит по копчику в пятнышке собственной смазки. “Дразнится, значит. Ну ничего, посмотрим, кто кого переиграет…” - подумал Миран, таинственно улыбаясь и протягивая руки к негустой растительности на груди мужа. Попытаться накрутить на пальчик, чуть потянуть - несильно, но ощутимо - и следом пригнуться, касаясь кончиком языка пострадавшего места, будто не замечая, как от этого потягивания приподнимается попка, а головка приставленного к ней члена при этом съезжает немного вниз. Остановиться в нужный момент, как раз когда член утыкается куда надо, вроде как наигравшись язычком, немножко отстраниться, будто любуясь результатами, чувствуя, как самый-самый кончик слегка надавливает, раздвигая внешнее колечко мышц, более эластичное. Замереть, снова накручивая на пальчик волоски, вскользь касаясь бусинок сосков, вслушиваясь в сиплый выдох сквозь сжатые зубы, чувствуя дрожь напряженных пальцев, едва не впивающихся в бедра, и из последних сил сопротивляясь связи - эфир звенит от напряжения, искрит желанием. Невинная игра… Здесь нет победивших и проигравших, здесь есть только замечательная возможность доставить любимому наслаждение, дать ему то, чего он хочет. Миран почти с самого начала догадался, что так сильно заводит охотника - когда жертва сама показывает, насколько ей нравится охотник, когда сама насаживается на любезно подставленный член, при этом сама же направляет тонкими пальчиками в себя, всхлипывая от слишком сильных ощущений, сама застегивает пуговички на плаще, загоняя себя в интуитивно предчувствующуюся ловушку, но не смея сопротивляться воле охотника, сама отзывается жарким шепотом, идущим из глубины души: “Люблю-люблю-люблю…” Медленно вверх, томно, прочувствовав каждую венку на дернувшемся естестве, почти соскользнув в конце, упиваясь непроизвольным рывком охотника за своевольной добычей, затем снова вниз, еще медленнее, словно нехотя, наблюдая из-под опущенных ресниц за дернувшимся кадыком, чтобы оказаться наконец пойманным в кольцо сильных рук и сдаться, раскрываясь для его несдержанных ласк, вновь и вновь принимать его размашистые толчки, не замечая ничего вокруг, не слыша стука каблуков бегущего по коридору человека и даже не осознавая, почему вдруг хочется оглянуться.
Гелла с трудом досидел в гостях последние полчаса, когда уйти еще считалось неприличным - он развлекался тем, что пытался сильнее приглушить разбушевавшуюся связь. Если даже на таком расстоянии чувствуется настолько мощно, то что же будет там, рядом с ними? Так сложилось, что мужья еще ни разу не делили постель вдвоем, без него, и теперь, чувствуя, как нити связи едва не рвутся от напряжения, понял, что жутко ревнует. Он вдруг испугался, что его прогонят, ведь когда он был рядом, такого буйства эмоций не происходило - возможно, он мешает?
Беспокойство прорывалось сквозь поставленный второпях заслон, когда он бежал по коридору, на ходу скидывая одежду и машинально читая заклинание очищения (все же прием у матери заставил его понервничать и попотеть, а сейчас как никогда важным казалось предстать во всей красе перед своими частичками сердца), но увлекшиеся друг другом мужья этого даже не заметили. Хорошо хоть его самого увидели, а обернувшийся Миран с отсутствующим выражением лица еще и умудрился позвать его по имени. Чем он и воспользовался.
Неведомая сила, ухватив под мышками, вдруг потянула Мирана вверх, сдернула с члена Дареда и подтолкнула вперед, укладывая его на грудь охотника. Попку немножко сжали мощными ладонями, и тут же толкнулись внутрь, не раздумывая, еще сильнее растягивая - Гелла был побольше во всех отношениях. В голове немного прояснилось, связь перестала бушевать, подчинилась третьему, потяжелела, придавила… окутала защитой. Гелла. Теперь все правильно, теперь все вместе - такие разные, но такие родные. Хрупкое равновесие. Подчиняясь жестким движениям одного мужа, Миран покачивался, лежа на другом, посасывал и прикусывал захваченный в плен большой палец руки, державшейся за скулу и до нападения поглаживавшей нижнюю губу. Их с Даредом члены терлись друг о друга, но потерявшемуся в удовольствии мужу даже не пришло в голову, что своим как раз удобно было воспользоваться - правильно чувствовал Мирана Гелла, правильно он доверил эксперименты над своим девственным задом именно опытному Дареду, так что теперь здоровяк хорошо представлял, что именно сейчас чувствует Миран. Миран, конечно, тогда удивился и смутился - он, оказывается, далеко не все знал о своем любимом муже, но с появлением Дареда узнал еще одну маленькую особенность, пунктик, если хотите. Гелле тоже нравились игры. Пускай и не такие взрывные, как у Дареда, а попроще - ему нравилось ощущать себя этаким грубым увальнем, который пришел-вставил-отымел, без всяких прелюдий и растягиваний - собственно, как и случилось у них в первый раз с Даредом. Но с Мираном так нельзя было - тонкий же, порвется как пить дать, да еще обидится, подумает, что муж его разлюбил. А сказать о своих желаниях - стыдно. Да если б Миран знал, разве сложно было ему самому подготовиться? Смазать себя, потянуть, немного смущаясь, розовея скулами, но при этом предвкушая, как хорошо будет им двоим потом…
Миран сжался и вздрогнул, пачкая живот мужа. Даред подтянул его повыше по груди, чтоб беспрепятственно целовать и посасывать удачно приоткрытые губки расслабившегося мужа, который теперь вздыхал ему прямо в рот, а его собственным телом занялся Гелла, вот уже второй раз за вечер принявшийся повторять свое “пришел-вставил-отымел”, раз представилась такая замечательная возможность. Короткую боль первого толчка помогла перетерпеть узкая ладонь - даже в своей посторгазменной нирване Миран чувствовал, где и как нужно приласкать. Правда, сил хватило только дотянуться, но Дареда это не смутило - он прижал своей сверху и стал сам двигать безвольной рукой по члену, дергая значительно быстрее, чем в нем самом толкался Гелла. Оргазм нахлынул душной волной, долгожданной и вымученной, омывшей тела и подарившей легкость.
