– Понимаю, – согласилась Лора. – Ваше ремесло требует предельной концентрации сил.

– Все рухнуло в один момент, а чтобы найти место в ресторане того же класса, что у Вильдье, нужно оставаться в форме.

– В последнее время вы много работали над проектом кафе-бистро…

– Да. Пришлось разрабатывать винную карту исходя из четких критериев: качество, оригинальность, даже уникальность – и, уж конечно, учитывать экономические требования. Торговые наценки не так-то легко обуздать. Для определения прейскуранта вин, отвечающего вкусам клиентов, потребовалось продегустировать больше сотни сортов различных марок…

– И принять во внимание рейтинги…

– Вот уж нет! Жюльен на них плевал. Главным его требованием к вину было качество, первоклассные сорта винограда и, желательно, что-то неизвестное или хорошо забытое, что он мог бы выдать за новинку, собственное творение… Моду нужно создавать, а не следовать ей.

– Узнаю жизненный принцип Жюльена.

– Ну, тут я не подкачал, выкопал ему такие сокровища: Меркюре, Расто, Кот-де-Блай, Бутенак, Мадиран, Сен-Шиньян, Сен-Николя-де-Бургей, Кот-дю-Руссийон, Пешарман, отдавая предпочтения виноградникам Кариньян, Сира, Мальбек, Каберне-фран, Гренаш, Мурведр или Сенсо… И по ценам, о которых я даже не хочу говорить.

– Да нет уж, скажите!

– Я старался торговаться и добился от поставщиков максимальных скидок, чтобы выйти на такую продажную цену… как бы вам объяснить?

– На парижскую? – улыбнулась Лора. – С огромной наценкой? Вы об этом?

– Схватываете на лету! Дельце и задумывалось-то как высокодоходное. Репутация Вильдье плюс винная карта, согласованная с ассортиментом блюд, все это просто обязано было попасть в яблочко.

Лора допила коктейль и поставила бокал на стойку. Встав со стула, она собрала свои вещи: сумку, перчатки, шарф и шлем. Порывшись в карманах, чтобы проверить, на месте ли ключи, она спросила:

– Сколько я должна?

– Сегодня за счет заведения!

– Нет, вы меня знаете: я всегда плачу сама. Я не из тех ресторанных критиков, кто любит угощаться на дармовщинку.

– Да знаю, знаю. Но сегодня сделайте исключение. Считайте, что мы помянули Жюльена.

– Невосполнимая потеря. У него впереди было множество планов, – сказала Лора, повязывая шарф. – Сколько еще нужно было претворить в жизнь!

– Похороны состоятся завтра в одиннадцать, вы в курсе?

– Да, мы знаем. Я приду с коллегами из редакции.

– Представляю, какая набежит толпа. Все газеты только об этом и пишут, будет представлено большинство теле- и радиоканалов.

– Боюсь, как бы церемония не обернулась светским мероприятием, – грустно произнесла Лора.

– Похороны в стиле шоу-бизнеса, в самый раз для того, кто мечтал появляться на экране со своей кулинарной передачей каждую неделю.

– О чем это вы? Разве Жюльен собирался сниматься на телевидении? – поинтересовалась журналистка, делая вид, что ни о чем не догадывалась.

– Собирался. Причем и вас хотел ввести в программу. Он говорил об этом Эмме Ланской, своему продюсеру.

– И когда было запланировано начать? – дрогнувшим голосом спросила Лора.

– В конце весны. Жюльен был убежден, что вы согласитесь, вы ведь знаете, как высоко он вас ценил. Мое участие тоже было предусмотрено в качестве консультанта по винам, крепкому алкоголю и ликерам.

Лора больше не пыталась скрывать волнение: она побледнела, лицо ее казалось уставшим, глаза выражали глубокую печаль.

Малапарт не осмеливался продолжить, боясь, что окончательно добьет ее своими откровениями.

– Здесь все сыграло роль: ваши известность в определенных кругах, престиж и, уж что греха таить, – внешность, скажем так, вполне телегеничная. Ему было выгодно преподнести вас на блюдечке, если можно так выразиться.

– И где можно найти госпожу Ланскую?

– Вы что, привыкли рано ложиться? – спросил Энзо с насмешливой ноткой в голосе.

Лора нахмурилась, удивленная вопросом, смысл которого от нее ускользал.

– Да, привыкла, моя работа требует определенной дисциплины, однако не вижу связи…

– Связь есть. Тот, кто живет ночной жизнью, просто не может не знать Эммы.

Баржа, стоявшая на причале набережной Берси, где разместилась студия Ланской, была полностью обновлена и отремонтирована: свежая бело-синяя краска, оборудование с иголочки, полированные деревянные палубы, тиковая мебель на открытой террасе, жардиньерки с комнатным бамбуком – казалось, что ты вдруг очутился посреди курортного городка. Утро Лоры началось с того, что она уселась за компьютер и полезла в интернет. Долго искать ей не пришлось. На веб-сайте была представлена вся необходимая информация: последние телепередачи Ланской, сопровождаемые зрительскими рейтингами, расписание ближайших выпусков и предварительные даты эфира в следующем сезоне. Презентацию дополняли многочисленные фото популярных актеров, восходящих звездочек и ветеранов телепроизводства.

Несмотря на огромный объем работы, которую ей предстояло сделать, Лора решила тут же позвонить и договориться о визите к Эмме Ланской. И ей повезло: ассистентка продюсера назначила встречу на тот же день, а иначе пришлось бы отложить ее на неопределенный срок, поскольку Эмма уезжала в командировку и должна была вернуться лишь через несколько дней. Лора намеревалась заглянуть на студию до работы, тем более что от Бастилии до места, где когда-то находились знаменитые винные склады Берси, на скутере можно было добраться минут за десять.

Не успела Лора ступить на стальной трап баржи, как глазам ее представилось видение, мягко говоря, не слишком приятное. С черным комбинезоном, плотно облегавшим худую фигуру, резко контрастировали рыжие, почти красные, остриженные «под мальчика» волосы, а в дополнение – огромная, накачанная силиконом грудь, мертвенно-бледное лицо и глаза такого глубокого изумрудного цвета, что, вероятно, тут не обошлось без контактных линз. Пройдя вдоль леера, Эмма с чашкой кофе в руке приблизилась к журналистке.

– Вы быстро меня нашли?

Голос у Эммы был слегка картавый и хриплый, как и положено курильщице с многолетним стажем. В ее манере общения было что-то тревожное, вызывающее раздражение; голову Эмма держала очень прямо, словно демонстрируя свое превосходство над собеседником.

– Спасибо, что согласились меня принять, – сказала Лора, снимая перчатки, чтобы пожать ей руку.

Отодвинув створки двери-окна, Эмма предложила журналистке проследовать за ней. Внутреннее убранство баржи поразило Лору своим изяществом: на набережную выходили сверкающие иллюминаторы, на реку – большие окна, прекрасно освещавшие главный салон. В это просторное, свободное от всего ненужного помещение отлично вписывались декоративные стеклянные панели на металлической основе, разделенные белыми пластиковыми перегородками. Она сразу вспомнила об офисе ресторана, где для отделки были использованы те же материалы.

– Мне здесь очень нравится, – призналась Лора, усаживаясь на стул из светлого дерева возле тумбочки с тремя ящичками в скандинавском стиле. – Как легко здесь дышится! Наверное, приятно работать в такой обстановке?

– Вы правы. Всем этим я обязана Вильдье. Он познакомил меня с подругой жены – отличным художником-декоратором. Мне это пришлось кстати – моя лодчонка нуждалась в ремонте. Кажется, у Жюльена она работала над дизайном интерьеров кафе-бистро, которые он собирался открыть.

Продюсерша, не делая паузы в разговоре, зажгла вторую сигарету. В конце каждой фразы она выпускала колечко дыма, словно ставила точку.

– Кофе? – спросила она, поднеся к губам фарфоровую чашку в металлической оправе.

– Нет, спасибо.

– Тогда, дорогая, скажите, чему я обязана удовольствием видеть вас у себя?

– После недавней трагедии… я даже не знаю, с чего начать… Решила с вами встретиться и узнать, что теперь будет с телевизионным проектом.

– Значит, он вам рассказал? – прервала ее Эмма.

– Ну, разумеется, – с апломбом произнесла Лора.