После столь продолжительной и эмоциональной речи Окудников не удержался от показательного жеста, театрально развёл руками. Затем повторил задумчиво:

– Проявляться как угодно… Ещё бы понимать, что означает это «как угодно». Странных людей достаточно много, а нужен всего один. Но вроде бы некоторые из существ способны что-то ощутить при встрече с ним. Они ведь живут за счёт Источника. Должны реагировать на его силу более тонко.

Он посмотрел прямо на собеседника, скорее, неосознанно, по-прежнему без ожидания, но, как ни странно, получил ответ.

– Вряд ли это относится ко мне, – безразлично констатировал гость.

– Я тоже так думаю, – согласился Окудников, пряча снисходительную иронию за деликатной улыбкой. Он сомневался, что посетитель вообще способен хоть на какие-то чувства, особенно на тонкие. – Но тебе и не надо ощущать. Ты ведь можешь поспрашивать. И так, чтобы тебе обязательно ответили. – Улыбка из деликатной стала холодной, многозначительной и саркастичной. – Я и сам, поверь, над этим работаю. И если что-то узнаю, непременно сообщу. Но ведь ты можешь добыть информацию там, куда мне соваться нет смысла. – Окудников приблизился к гостю. – И лучше тебя никто же не справится с доставкой? Но имей в виду, ты должен привести проводника раньше, чем произойдёт его полная инициация.

– Ясно, – всего одно короткое слово в ответ, принявшее на себя ещё и роль согласия, и Окудников тоже стал деловито-немногословным, будто заразился от собеседника.

– Аванс – завтра, остальное – в случае удачного исхода. Как лучше: наличные или на счёт?

– На счёт.

Окудников отвернулся, пряча очередную снисходительную ухмылку.

Забавно осознавать, что не только люди могут пользоваться услугами обычного банка. И… мобильной связью.

Он подхватил со стола заранее приготовленный телефон, протянул гостю.

– Держи. Нужный номер выведен на быстрый дозвон. Разговариваешь только со мной.

Посетитель поднялся, взял мобильник, небрежно засунул его в задний карман брюк и снова натянул капюшон.

Окудников наблюдал, как он неторопливо и уверенно шагал до дверей, а в голове вертелось не раз уже всплывавшее в мыслях прозвище: Мрачный жнец.

С косой на плече гость смотрелся бы идеально.

Не очень хорошая идея: девушке в одиночку поздно вечером болтаться по подозрительным городским окраинам. То есть совсем нехорошая. Просто глупей не придумаешь. Кира это прекрасно понимала, но другого выхода у неё не было.

Она бы, конечно, предпочла белый день и очень людное место, но не ей ставить условия. Она сторона просящая. Пусть вообще скажет спасибо, что с ней согласились встретиться, ничего не потребовав взамен. По крайней мере пока.

Да сумеречники потому и называются сумеречниками, что не любят яркий свет, предпочитают тёмное время суток. А днём они спят, наверное. Или прячутся по укромным местам, как тени в полдень.

Кире никогда раньше не приходилось видеть сумеречников. Знала о них только по рассказам отца, а внешность представляла по его же рисункам в старом альбоме. Выглядеть они должны примерно так.

Антропоморфные. В первую очередь подумаешь, что самые обычные люди. Просто чересчур блёклые какие-то, словно на них красок не хватило. Доскребли самые остатки, добавили воды побольше. Из-за этого цвета слились и перемешались, образовав мутное нечто. Вот и получились сумеречники слегка размытыми, беспросветно-серыми.

А каким им ещё быть? Ведь на самом деле не люди они, а тени. Ожившие тени. Плоские, призрачные. Совсем как те, что мечутся под ногами, двигаются следом за тобой по стенам и заборам.

Чтобы сумеречнику стать плотным и материальным, ему надо… ну, в общем, как вампиру. Только не кровью напиться, а жизненной силой. Человеческой, естественно. И предпочитают сумеречники тоже шеи, потому что те нежные и одеждой редко прикрытые. Но они не кусаются, зубов у них вроде вообще нет. Зато есть присоски на подушечках пальцев.

Кира так и представила: ладонь, а на ней извиваются пять жирных голодных пиявок с жадно распахнутыми круглыми ртами.

Бр-р-р! Гадость какая!

Как присосутся! Человек почти сразу впадает в полубессознательное состояние, типа гипнотического, и сумеречник спокойно выкачивает из него энергию. Сколько понадобится. Берёт он обычно немного, не высушивает до дна, не убивает.

Вот действительно как пиявка. Наелся – отвалился.

Сумеречника по тому и можно отличить от человека, что руки у него чересчур длинные. Чтобы легче было дотянуться.

«Дяденька, дяденька, а почему у тебя такие длинные руки? – А это, деточка, чтоб быстрее тебя достать и…»

Давай, Кира, ёрничай! Чтобы хоть немного себя воодушевить. Чтобы окончательно не обделаться от страха, в тишине и полутьме вечера пробираясь мимо каких-то заброшенных необитаемых зданий. А, может, и обитаемых, только населяют их совсем не люди: запустение, мрак, жуть.

Ничего живого вокруг. Даже ни деревца, и трава пробивается убогими клочками лишь в трещинах между асфальтом и стенами, пытается тянуться к солнцу, но солнца здесь нет. Наверное, даже ярким днём. И никому в здравом уме не придёт в голову сюда забредать. Одна Кира, ненормальная, бредёт на трясущихся от страха ногах и отвлекает себя научными описаниями.

Ещё сумеречников можно определить по глазам. Они у них слишком большие. Как у персонажей анимэ. Или, скорее, как у мадагаскарских лемуров. Им же надо хорошо ориентироваться в темноте.

Душа у Киры давно ушла в пятки и там тихонько попискивает от ужаса. И даже выражение суровой решительности на лице почти не исправляет ситуацию.

Так. Вот оно. Длинное двухэтажное здание. Большая табличка на глухой боковой стене. «Строение № 13».

С юмором попался сумеречник.

Кира остановилась на углу, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, попыталась унять безумно колотящееся сердце.

Хватит бояться! Она, между прочим, не нежная хилая барышня. Она драться умеет, и неплохо. Как-нибудь справится с одной серой тенью. А если и не справится, хотя бы узнает, что надо, и уж вытерпит одну пиявку-сумеречника, не загнётся.

Но объявился не один, а сразу четыре. Вывернули из-за угла соседнего дома. Очень похожие друг на друга: худые, узколицые, большеротые и, конечно, длиннорукие и глазастые. Только роста немного разного.

Самый высокий спросил:

– Зачем ты нас искала?

– Я искала не «вас», – Кира скрестила на груди руки – пальцы сами сжались в кулаки, призвала на помощь всю свою волю и выдержку. – Кого-то одного. Мне не компания большая нужна, а информация. Или вы только хором рассказываете?

– И что тебя интересует? – Голос шелестел, как листья на ветру. Шёпот, не очень громкий, но ясный.

– Как попасть в Сумеречный храм, – доложила Кира. – Уж вы-то должны знать. Вы же – сумеречники.

– Зачем тебе в храм?

Они вроде как внезапно оказались ближе. Кира не понимала, как. Мерещится, что ли? Ведь трое совсем не шевелились, а у четвёртого работали только мышцы лица. Ну, которые двигают челюсть и губы во время разговора.

И всё-таки они немного приблизились. И это реальность, не галлюцинация. А Кире очень захотелось попятиться. Еле удержалась. Сосредоточенно сохраняла спокойствие, даже говорить старалась с вызовом:

– Так это вроде мне информация нужна, а не вам? Вопросы с меня, с вас – ответы.

Совсем как с собаками: не хочешь, чтоб набросились, лучше не показывать, что боишься. Ведь сумеречники, наверное, гораздо ближе к животным, чем к людям.

Высокий улыбнулся, и остальные сразу за ним. Словно улыбка у них одна на всех: стоит одному растянуть губы, у прочих они растягиваются автоматически. И, глядя на их довольные ехидные физиономии, Кира ясно осознала: они пришли не поделиться, а забрать. Всё, до капли. Уверились, что никто не озаботится исчезновением девушки, которая сама ищет опасных встреч и приключений и согласна болтаться в одиночестве по заброшенному, безлюдному району.