– Уида! Уида! Иди сюда! Хорошая девочка!

– Ну хорошо, тебе явилась Женя, – говорит Тони. – Во сне. И что было дальше?

– Ты думаешь, что это глупо, – отвечает Коринна. – Но все равно. Она не угрожала мне и ничего такого. Наоборот, мне показалось, что она желает мне добра. У нее было для меня послание. Она сказала, что Билли возвращается.

– Похоже, на тот свет новости доходят с опозданием, поскольку Билли уже вернулся, так? – язвит Тони.

– Ну не то чтобы вернулся, – чопорно отвечает Коринна. – То есть я хочу сказать… мы с ним не… Он просто живет за стенкой.

– И это уже чересчур близко, – говорит Роза. – Я никак не пойму, за каким чертом ты пустила к себе этого халявщика.

Давным-давно, когда они все были молоды, Женя у каждой из них украла по мужчине. У Тони – Юста, хотя он потом передумал (точнее, такова официальная версия, которую Тони внушила самой себе), вернулся и пустил корни. Сейчас он сидит дома, возится со своей электронной музыкальной системой и глохнет день ото дня. У Розы – Митча, это было нетрудно, поскольку он никогда особо не умел держать штаны застегнутыми; Женя не только обобрала его до нитки, но и украла у него то, что Коринна зовет психической цельностью. Митч утопился в озере Онтарио – на нем был спасательный жилет, и все выглядело как несчастный случай на яхте, но Роза-то знала.

Она уже пережила это и успокоилась – насколько женщина вообще может пережить такое и успокоиться. Теперь у нее другой муж, гораздо приятней, его зовут Сэм, он работает в торговом банке, намного лучше ей подходит, и чувство юмора у него тоже более развито. Но рубец в душе остался. И дети пострадали; вот этого Роза никак не может простить, несмотря на все походы к психотерапевту с намерением стереть прошлое. Впрочем, если человека уже нет на свете, его хоть прощай, хоть не прощай, это ничего не изменит.

А у Коринны Женя украла Билли. Тони и Роза думают, что это, вероятно, была самая жестокая кража – Коринна такая доверчивая и беззащитная, она впустила Женю к себе, потому что та была в беде, стала жертвой жестокого обращения, и еще у нее был рак, и ей нужна была помощь. Во всяком случае, по словам самой Жени – и все до единого слова были враньем. Коринна и Билли жили тогда на Острове, в небольшом коттедже, скорее – деревенском домике. Они держали кур. Курятник Билли построил сам: он скрывался от призыва и потому у него не было постоянной работы.

Для Жени в домике не то чтобы хватало места, но Коринна потеснилась, поскольку была гостеприимна и хотела делиться всем, что у нее было: такими тогда были жители Острова, а также люди из коммуны укрывающихся от призыва. На участке росла яблоня; Коринна пекла пироги с яблоками и всякое другое, замешивала тесто на яйцах. Она была так счастлива и к тому же ждала ребенка. И вдруг – никто глазом моргнуть не успел – Билли и Женя сбежали вместе, а все куры оказались мертвыми. Им кто-то перерезал горло хлебным ножом. Какая омерзительная жестокость.

Почему Женя так поступила? «А почему она вообще все делала? Почему кошки едят птичек?» – так отреагировала Роза, но это не сильно помогло. Тони считала, что это демонстрация власти. Коринна же была уверена, что есть какая-то причина, какой-то резон где-то в шестеренках механизма вселенной, но какой – не знала.

Роза и Тони в конце концов обзавелись постоянными спутниками жизни, несмотря на все старания Жени им помешать. А Коринна – нет. Роза объясняла это тем, что Коринна тогда, после истории с Женей и Билли, не обрела психологического завершения. Тони – тем, что Коринна просто не смогла найти такого же чокнутого, под стать себе. И кто же явился вдруг, меньше месяца назад? Не кто иной, как давно пропавший паразит Билли! И что же сделала Коринна? Взяла и сдала ему вторую половину своего дома! Тут впору, пожалуй, рвать на себе седые волосы, думает Роза, которая до сих пор каждые две недели аккуратно подкрашивает свои. В спокойный каштановый, не вырвиглаз. Если волосы покрасить слишком ярко, лицо будет казаться бесцветным.

Двухквартирный дом Коринны – это целая отдельная история. Надо бы запретить дальним родственницам умирать, думает Тони; а уж если без этого совсем никак, пусть хотя бы не оставляют денег добросердечным дурам вроде Коринны.

Ведь Коринна теперь не просто бывшая хиппи, которая пробавляется яйцами от своих кур, уцененным вчерашним хлебом, кошачьими консервами и бог знает чем еще в щелястой дачке на Острове. Это раньше у нее в перспективе были только нищая старость и весьма вероятная смерть от переохлаждения, и ей приходилось все время отражать попытки выросшей дочери, чиновницы в аппарате правительства в Оттаве, переселить ее в дом престарелых. Нет, именно потому, что Коринна больше не кандидат в чокнутые одинокие нищие старухи, а вполне обеспеченна, Билли и влетел обратно в ее жизнь с такой скоростью, словно его телепортировали.

Нельзя сказать, что дальняя родственница оставила царское состояние, но этой суммы Коринне хватило, чтобы уехать с Острова. Она сказала, что в любом случае Остров стал уже не тот – дома скупают богачи, перестраивают их, атмосфера совершенно изменилась, и среди новых жителей Коринна чувствует себя чужой. Хватило, чтобы отогнать призрак дома престарелых и забыть об уцененном хлебе. Хватило, чтобы купить жилье.

Коринна могла бы приобрести отдельный дом, но, похоже, она временами становится немножко рассеянна – так она выразилась, и Тони, обсуждая эту историю с Розой по телефону, воскликнула: «Да неужели!» – и она решила, что будет жить в одной квартире, а другую сдавать кому-нибудь, мастеру на все руки, и она сделает ему скидку с квартплаты, а он за это будет чинить все, что надо. Такой бартерный обмен – это ведь совсем не так меркантильно, как драть за квартиру по рыночной стоимости, правда ведь?

Тони и Роза были не согласны, но Коринна пренебрегла их мнением и разместила объявление на бесплатном сайте, слишком подробно описав себя и свои вкусы (по мнению Тони) и в целом просто открытым текстом приглашая нечистоплотных халявщиков вроде Билли (по мнению Розы). И вот он, пожалуйста – явился не запылился.

Уида не любит Билли. Она на него рычит. Это радует, ведь нынче Коринна ставит мнение Уиды выше любого другого, не исключая двух ее старинных подруг.

Это Тони и Роза подарили Коринне собаку, потому что теперь Коринна живет в Паркдейле. Роза следит за ценами на недвижимость, она говорит, что в этом районе идет стремительная джентрификация и когда-нибудь Коринна сможет продать дом за кругленькую сумму, но пока джентрификация не закончилась и на улице легко нарваться бог знает на кого, не говоря уже о торговцах наркотиками. И кроме того, говорит Тони, Коринна такая простая душа – у нее совсем нет чутья на подвох. И водить машину она не любит – предпочитает бродить пешком в диких безлюдных местах, всяких там оврагах и Хай-парке, общаясь с духами растений. Или что она там делает, говорит Роза, будем надеяться, она не решит, что Фея Ядовитого Плюща – ее новая лучшая подруга.

Ни одна из них не хочет прочитать в газете про Коринну: «Пожилая женщина ограблена под мостом» или «Безобидная старуха найдена избитой». Собака все-таки помешает такому, а Уида – частично терьер, возможно, с примесью бордер-колли, и уж, во всяком случае, не глупа, решили подруги, когда брали собаку из приюта и заполняли анкету. Немного дрессировки, и…

– Н-ну, – сказала Тони, когда Уида прожила у Коринны месяц. То было слабое звено в их плане: Коринна не могла бы выдрессировать и банан. «Но Уида очень верная, – сказала Роза. – В трудный момент на нее можно положиться. Она прекрасно рычит». «Она рычит на комаров», – мрачно ответила Тони. Когда ей говорят, что дело верное, она, как историк, знает: впереди провал.

Уиду назвали в честь английской романистки девятнадцатого века, склонной к драматическому поведению; она нежно любила собак, а значит, это имя как нельзя лучше подходит для четвероногой подружки Коринны. Так сказала Тони, придумавшая кличку собаке. По подозрениям Розы и Тони, Коринна считает, что в Уиду-собаку и впрямь вселилась душа Уиды-писательницы, поскольку Коринна верит во вторичное использование – не только стекла и пластика, но и психических объектов. Однажды, отстаивая свою точку зрения, она заявила, что, по твердому убеждению премьер-министра Маккензи Кинга, душа его матери вернулась на землю в теле его ирландского терьера, и тогда это никого не удивило. Тони хотела сказать, что тогда это никого не удивило, поскольку никто об этом не знал, а вот потом, когда узнали, удивились весьма сильно. Но промолчала.