Вечером в семье царила необыкновенная атмосфера: казалось, забылись все недавние взаимные удовольствия. По телевизору показывали весьма интересный фильм, и вся семья с интересом смотрела его, живо обсуждая во время рекламы. Ложась спать, Лена подумала: 'Вот, все и восстановится сейчас. Я всегда верила, что у них это временно. Хотя... Сколько раз я думала, что вот, долго держатся, и тут - бам - конфликт из-за непосоленного супа'. Лена встала, чтобы проверить, не заснули ли родители. Обычно на ночь глядя она курила в форточку, стоя на подоконнике. Да, конечно, родители знали о вредной привычке своей двадцатилетней дочери, но критика их была довольно поверхностна. 'Ай-ай-ай', 'зачем ты так, тебе еще детей рожать', 'мальчикам это не нравится' и прочий набор штампов, не сильно Лену на что-либо вдохновлявший: к моменту, когда пора рожать настанет, он собиралась бросить, а на отсутствие внимания со стороны мужского пола жаловаться ей никогда не приходилось. Свет был погашен, это было ясно по отсутствию полоски под дверью. Однако родители не спали: Лена аккуратно приложила ухо к дверной щели... и услышала причмокивание! Не было сомнений, они целовались! Да!!! Внутри разово проскочило чувство приятного удовлетворения, Лена даже слегка подпрыгнула. 'Когда я последний раз видела, чтобы они целовались в губы? - задала себе вопрос Лена. - Да я, видимо, совсем малая была, класс седьмой'. В последнее время и обнимающихся-то их приходилось видеть где-то раз в месяц. 'Неужели и у меня будет так? - вдруг с ужасом кольнула в сердце ее мысль. - А что? Так все и будет. Так и будет. Значит, главное - дети. Все им...' Лена крадучись вошла к себе в комнату, залезла на подоконник, открыла форточку и прикурила. Но она успела сделать пару затяжек, как по коридору раздались шаги. Подобное случалось не впервые, но внутри все передернуло, неведомая сила прошла насквозь сверху вниз, Лена всякий раз как в первый в испуге выбросила окурок, спрыгнула на пол, юркнула в постель, забилась под одеяло и начала демонстративно громко сопеть, попутно придумывая объяснения легкого табачного запаха в комнате. Впрочем, тревога оказалась ложной. Шаги протопали в обратную сторону, минуя Ленину комнату. Повторно пытать счастье она не стала, хотя уж теперь, казалось бы, вероятность облавы была в разы меньше. Но Лена страдала иногда подобными суевериями, пошла на поводу у них она и сейчас и заснула.
Михаил и Марина видели друг друга в четвертый раз. Но у них была полная уверенность, что они были знакомы давно, разговор велся сам с собой, легко и непринужденно. И если в первый раз они ограничились прогулкой по центральной части столицы, а второе свидание провели в квартире у Михаила, то сейчас они сидели на кухне в Марининой квартире. Марининой, в смысле, в той, где она жила, а не в том, что она ей принадлежала. Да, всегда случаются счастливые времена, когда родителей нет дома, и глупо подобными возможностями не пользоваться. Они наговорились достаточно за первую встречу, и сейчас Марина молча сидела у Миши на коленках и молча смотрела ему в глаза. В них сияла истина, высший смысл, вдохновение и источник вечной жизни. 'Что же Андрей Семенович-то не звонит', - думал в этот момент Михаил о клиенте, который обещал сегодня заехать в студию. Но вида не подал и перевел взгляд на Марину, та дышала тяжело. Губы ее раскрылись и прошептали 'Я тебя... хочу...' Она закрыла глаза и припала к груди Михаила. Пришлось поглаживать ее аккуратно по спинке, массируя элементы шеи. Насидевшись таким образом, она поманила его в комнату, где находился стенной шкаф. 'Полезай', - скомандовала она, распахнув дверцы. В шкафу было неимоверно тесно, но уютно. Тела их сплелись. Михаил, находившийся внизу, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Марина пала ему на грудь и вдруг он услышал, почувствовал, как быстро бьется ее сердце. Но она лишь на несколько секунд перевела дыхание. Сейчас она вновь задышала тяжело, и стук сердца был уже не слышен. Но Михаил успел испытать до боли знакомое ощущение. Целоваться в шкафу было намного удобнее, чем в первый раз на улице, где приходилось использовать тротуар, чтобы нивелировать разницу в росте, либо эскалатор метро. Вкус Марины казался вроде бы и не передаваемым, а вроде бы почти таким же, как и у предыдущих девушек Михаила. Они вылезли из шкафа и начали раздеваться, готовясь залезть под одеяло. Марина деловито отвернулась, имитируя смущение. На противоположной стороне стояло зеркало, подобная сцена случалась не в первый раз, и она находилась в нужной точке: зеркало отражало именно то, что она хотела видеть. 'Могло быть лучше, но да ладно, опробуем и так' - оценила она. В этот момент зазвонил телефон. Михаил завозился, вытаскивая его из отброшенных им в угол штанов. Марина засмеялась: уж больно забавно дергался обнаженный Михаил. Однако, в ту же секунду лицо ее сделалось серьезным. Михаил вышел из комнаты. Его не было две минуты, когда он вошел, уже заканчивая разговор. 'Да вы уже были у нас пять раз! Четыре? Ну так четыре! Это замечательно, я потому и говорю, что сделаем вам бонус как постоянному клиенту. Сегодня подъедете? Отлично!' - они переглянулись, и Марина хмыкнула. 'До свидания!' - радостно произнес Михаил. 'Фак! - с абсолютно серым лицом крикнул он. - Дорогая, прости, но мне придется покинуть тебя... Этот Андрей Семенович.... Наш постоянный клиент, я уже неделю жду его звонка, испугался, что он ушел или передумал. Если я не приеду, это будет невежливо, пойми сама'. Она и понимала. Они оделись, обнялись крепко на прощание, и Михаил уехал. 'Самое дурное чувство в этой жизни, когда ты уже готова, когда уже и мыслями себя накачала, и все слетает!' - думала Марина. 'Да не только с этим, а вообще, в любой жизненной сфере. А парню хорошо. Зашел в туалет, оп-оп и готово, все спало, расслабился. А мне как?' И она полезла в нижний ящик стола за заботливо припрятанной и завернутой в пакет игрушкой.
Скорее всего, здесь нужно сделать небольшое отступление. Как мы помним, Михаил работал вместе с Антоном в консалтинговой компании. Структура деятельности представляла собой проекты, которые сотрудники вели - в группе или единолично - а итоговая зарплата зависела от конкретных выполненных проектов. Соответственно, подобная гибкость позволяла вести проекты на стороне. Михаил с детства мечтал о своем бизнесе, еще когда приходил в свободное от школы время в офис к отцу, слушал телефонные переговоры, смотрел за посетителями и так далее. Фирма занималась выпуском мебели на заказ. Несколько позже отец приобрел почти обанкротившийся лакокрасочный завод, и восстановил на нем производство. Завод этот, справедливости ради, оказался на грани банкротства вовсе не из-за некачественной краски. Причиной оказался сговор, в котором оказалось замешано высшее руководство компании. Финансовый директор, как выяснилось позже, работал на крупнейший завод в городе (тоже лакокрасочный!), пытавшийся поглотить конкурента. Генеральный же директор имел свои интересы, обналичивая прибыль через компании-однодневки. Все это выяснилось после введения процедуры наблюдения. Были заведены уголовные дела, но подозреваемые мгновенно скрылись за границу. Завод бы так и стоял, пока дело еле-еле тянулось, оборудование ржавело бы и растаскивалось сотрудниками, не получавшими зарплату свыше полугода. Ситуацию спас отец Михаила, который приобрел предприятие за символическую сумму. Сумма была хоть и символической, но все долги (по всей видимости, уже обналиченные скрывшимися за границу подозреваемыми) перешли к нему. Но ему удалось договориться об отсрочке, а когда завод вновь заработал, то ему удалось довольно быстро погасить их. К тому же, имея опыт на мебельном рынке, ему удалось расширить клиентскую базу, а с другой стороны, расширить производство, начав выпускать полироль для мебели. Все было бы хорошо, но за год до описываемых событий, в две тысячи шестнадцатом, начались неприятности. Причем неприятности крупные, исходящие из руководства области. То ли лично губернатор присмотрел себе местечко поблизости, и лакокрасочный завод мешал чистому воздуху на его предполагаемом поместье, то ли губернатор хотел прибрать к рукам сам завод, не лично, но посредством каких-то далеко аффилированных лиц. Не известно, ходили больше слухи, но отец Михаила подсуетился и продал завод. Пусть и ниже рыночной стоимости, но сделал он это вовремя. Уже в начале года на завод пожаловала комиссия, обнаружившая ряд несоответствий с нормами законодательства, спустя месяц завод закрыли, а потом он был поглощен крупной международной компанией по производству краски. В местных газетах это событие, конечно же, было представлено как 'спасение' предприятия от развала.
