День был выходной, воскресный, и Антон отправился погулять в промзону. Его с давних пор привлекали пустынные безлюдные места. 'Жизнь - сплошная суета, здесь хоть можно подумать неспешно, поговорить самому с собой. Некогда ведь, все куда-то бежим, все дела. Дела съедают время, что и на собственно жизнь его не остается', - рассуждал он. Что и говорить, Антон тешил себя мыслью, что есть где-то родственная душа, что также бродит по подобным закоулкам. Раньше он воображал, как найдет в лесу повесившуюся девушку и успеет спасти ее, после чего состоится знакомство. 'Почему я всегда в фантазиях рисовал лишь факт начала - не более того? Вот я говорю, что мне не нравятся молодые пары, от которых разит похотью и взаимовыгодой, в противовес этому восхищаясь пожилыми людьми, сохранившими эту искру - как забавно старушка погоняет своего дедка! Но я упрямо воображал, как мы познакомимся, а что будет далее - упускал из виду'. Антон вошел во двор двух уже отселенных домов. Судя по всему, отселены они были уже давно, окна были выбиты, балконы снесены и двери распахивались в пустоту и кромешную тьму. Двери подъездов были полностью заварены и опечатаны бумагой, обещавшей за проникновение на объект уголовную ответственность. Страх победил любопытство, Антон обратил внимание, что замки висят не на всех дверях. Меж тем во двор вошел мужчина с детской коляской и стал приближаться к Антону. Уже по его повороту головы он понял, что тот сейчас о чем-то спросит, и занял оборонительную позицию, ожидая замечания по поводу попыток проникнуть вовнутрь. Но мужчина заговорил о другом. Он поклялся, что приехал из другой страны, остановился с женой и ребенком в хостеле, собирает круглую сумму и просит помочь, кто чем может, хотя бы на метро (при этих словах он достал из кармана потертую квитанцию). Антон, никогда принципиально не подававший попрошайкам, отворачивающийся и смотрящий в окно в электричках, понял, что на сей раз он проиграл. Он попытался уточнить, зачем же был выбран такой дорогой вариант, но собеседник ткнул пальцем на ребенка. Причина была веская, что и говорить. Антон, стараясь не глядеть на собеседника, выгреб из кармана мелочь и отдал. Про купюры в верхнем кармане он, конечно же, умолчал.
- А Вы не знаете, что это за дом? - спросил он.
- Нет, не знаю. Мы тут меньше недели.
- Вы не находите, что он странный?
- Чем же? - при этих словах Антон с удивлением посмотрел на встреченного. 'У них в городе таких много, видимо', - подумал он, продолжая молчать. Он в последнее время активно взял на вооружение тактику молчания после какого-то вопроса, особенно если собеседнику от него что-то нужно. Молчал Антон с глубокозначительным видом, подразумевая, что так погрузился в свои мысли, что даже не услышал вопроса. Когда другой человек начинал злиться, его можно было добить. Но сейчас он понял, что ему нечего говорить с этим случайно встреченным товарищем. Они стояли посреди потерянного в бездне типовых домов двора, окруженные домами с выбитыми стеклами, и видели два абсолютно разных мира. Антон это отчетливо осознавал и поспешил попрощаться. 'Это благотворительность?' - спросил он сам себя, вспоминая спор с Михаилом, утверждавшим, что бизнесом надо заниматься, чтобы разбогатеть и потом жертвовать на благотворительность. 'Я ведь отдал не особо нужную мелочь! Везде надают сдачи, куда девать? Тяжело носить порой копейки все эти. Так благородное ли дело? Уже сам факт, что думаю об этом - неблагородное. Значит, стоит и забыть об этом. Можно считать, что я их потерял. И все. А в дом не полез. Нет. А залезть не решился, что за малодушие. Почему мне так нравится быть просто наблюдателем, когда я начну совершать поступки? Но ведь попытка залезть в заброшенный дом - разве это поступок? Да разве это вообще тема для того, чтобы так мяться? Не залез и молодец, прихлопнуло бы там тебя любой балкой, перекрытия-то сгнили небось. Там же висят объявления, не потому что спецобъект. Были бы секреты, ценности, была бы и охрана. Но мне секреты не нужны... Да? А откуда я знаю, что мне нужно? Ничего я не знаю. Абсолютно ничего. Но я все хочу Мише сказать, что каждый их нас ничего не знает, чего хочет, и действует по призыву, порожденным этим незнанием'.
Он постарался выбить из головы мысли о необычных домах, но вечером, зайдя в ванную комнату, он опять вспомнил о встрече. 'Почему я так уверен, что скорее украду, чем буду просить подаяние? Сегодня действительно столкнулись два мира. Мир праздный, когда человек в попытке убежать от реальности, в поиске себя бесцельно бродит по закоулкам города и по закоулкам своей души, обращает внимание на мелочи, пытается найти в них некий смысл; и мир нужды, мир реальной жизни. Конечно, он не видит дом! Он видит первым делом человека! Он увидел во мне человека, готового помочь. А я? Я первым делом подумал нечто негативное, что он подойдет и сделает замечание. И уже готовил ответ. А он и не видит этот дом. Для него дома - декорация, но есть люди, которые могут помочь, а дома душой не обладают - это просто постройки для жилья или для хозяйственных нужд. А для меня - люди - декорация, на фоне которой я вижу красоты природы и творений человека. Хотя они и созданы им, я воспринимаю это как функцию, как он воспринимает станок. А что, если это наркотики? Как тогда я ошибаюсь? Вот, смотрите. Он приехал в Москву с женой - она привезла его лечиться. Деньги она, конечно же, все отобрала, чтобы не купил себе дозу. Но ведь наркоманы готовы врать родственникам, воруя вещи, что уж говорить про случайно встреченного человека. И я дал, еще кто-то дал, он где-то валяется, ребенок брошен на улице, а жена проклинает нас, жалостливых!!! А что, если так? Прав ли я в таком случае??? Лучше забыть, право слово'.
Следующий день был рабочим, Михаил в два часа дня уехал по своим делам, поэтому домой Антон добирался в одиночестве, чему был сильно рад. Он подошел к остановке, стоял и ждал автобуса, когда взгляд его упал на девушку в темных очках лет тридцати. Она шаталась, но почему-то Антону не показалось, что она пьяная. Да, она оступалась, но какая-то сила удерживала ее, и она не падала. Девушка шарила в своем планшете. 'Может, с ногами что?', - предположил Антон. Но то что произошло дальше, опровергло все его рассуждения. Девушка обогнула остановку, повернулась спиной к стеклянной части, резким движением стащила с себя штаны и села на корточки. Антону поплохело, и он отвернулся. Когда он повернулся обратно, та уже встала и напялила штаны обратно, все произошло мгновенно. Он обернулся, но люди шли по своим делам, ничего не подозревая. 'Мне одному померещилось?', - подумал Антон, и решил подойти поближе. Нет, не померещилось, у остановки явственно виднелась свежая лужица в форме расширенного за рога серпа, видимо, центр тяжести сновал во время процесса туда-сюда по принципу маятника. 'Мдя-я, хорошая страна Россия, но есть в ней один существенный минус. Это россияне', - заключил он, поглядывая на двух школьниц, которые уселись на заборчик. Одна из них закурила и после каждой затяжки старательно сплевывала на асфальт, образовав за две минуты еще одно подобие системы озер. Один плевок задел волосы, и девочка начала суетливо смахивать слюни. Вторая принялась ей помогать. Впрочем, сейчас у Антона уже не было никаких эмоций, даже отвращения, и он смотрел с абсолютным спокойствием и даже как будто с пониманием того, что так оно все и должно быть. 'Вот почему иные наши оплошности становятся объектом для насмешек? Скорее всего, что только из-за нашей реакции. Все глупят, но когда мы тушуемся, это резко провоцирует на насмешки', - думал Антон, забыв напрочь о выборах, официальные результаты которых объявили в тот день.
Когда он подъехал к своей остановке, то вместе с ним к выходу из автобуса вышла пожилая бабуля. Она была с тяжеленной коляской. Антон хотел было ее не заметить, но она его уже заметила и обратилась к нему: 'Молодой человек! Вы не могли бы мне помочь?'
Антон спустил ей коляску и повез. Выяснилось, что им по пути. Антон привык ходить быстро, и женщина едва поспевала за ним. 'Спасибо Вам!', 'Это Бог мне Вас послал', 'Как хорошо, что Вы мне помогли, я бы не дотащилась одна' - причитала она сзади. Наконец, они добрались до дома, где жила бабушка, и свернули во двор.
