- Эй, не отставай!
Машкин голос вырвал Толика из грустных мыслей. Парень, посмотрев на неё, широко улыбнулся и вприпрыжку побежал прямо по лужам. Но, дорожные выбоины были слишком глубокими и он, угодив ногой в ═яму, не удержал равновесие и всем своим немаленьким ростом грохнулся в холодную грязную воду. Машкин хохот при этом как звон разбитого стекла разлетелся по заснеженным окрестностям.
- Ой, Лекарев, - ═кряхтела она, помогая выбраться из лужи, - не пытайся меня больше развеселить - это слишком опасно для твоего здоровья!
Толя, не обращая внимания на холод и сырость, нагрянувших так неожиданно, внимательно посмотрел ей в глаза:
- Ты считаешь, что я - зануда?
- О да! - ответила "гадинка".
- Ты серьезно?
- Ну конечно! Но... не перебивай меня, - она приложила свой палец, закутанный в теплые варежки к его губам, - это не значит, что я не люблю тебя, молчи, - после его попытки что-то сказать Машка ═полностью закрыла ему рот ладонью, - и это не значит, что мне с тобой скучно. Ведь в тебе есть свои неповторимые качества, которых я ещё ни у кого не наблюдала.
- Какие? - млея от нежности промямлил Анатолий, когда ему разрешили говорить.
- Лекарев, я больше тебе ничего не скажу, чтобы ты не загордился! Настоящий мужик знает, чем ему гордиться, а самый настоящий настолько самодостаточен, что ему вообще не требуется ощущение гордости!
Маша строго развернулась и продолжила путь, Толя поплёлся за ней, пытаясь угадать, что за особенные качества узрела она в нём и постепенно пришёл к выводу, что самыми настоящими мужиками могут быть только конченные тунеядцы и альфонсы, может ещё алкоголики.
Что-то вдруг заставило его обернуться. От дороги они отошли не так уж далеко, всего метров на двести. По пустынному асфальту тянулась какая-то колымага, больше присутствия кого-либо вообще не чувствовалось. Поднялся сильный ветер и начал срывать целые комья снега с веток, ещё не успевших отдать земле все свои листья, отчего пышные кроны казались ещё гуще. Начался настоящий снежный дождь, и через несколько мгновений шоссе исчезло из поля зрения. Но, сквозь плотную белёсую завесу парню померещилось какое-то движение, на первый взгляд хаотичное, лишенное какого бы то ни было ритма. Он пригляделся, но увидеть толком ничего не смог. По спине поползли мурашки, то ли от ощущения чужого присутствия за спиной, то ли от недавнего падения в лужу. А ещё Толя вспомнил, что за лесом стоит избушка, в которой их ждет лесник с натопленной печью, но, почему-то образ лесника, невольно нарисовавшийся в воображении, не был дружелюбным, скорее наоборот - старик ждал их к ужину, чтобы ими и полакомиться. Маша скрылась за поворотом, и парень побежал за ней.
Примерно через полкилометра на горизонте показался редкий забор, за которым стояло большое количество маленьких садовых домиков. Участков было много, создавалось впечатление, что у территории этих дачных угодий нет конца. Ребята постепенно приближались к главному входу, так как сразу около него из-за высокого в этом месте забора выглядывала сторожка. Она отличалась от всех остальных домов размерами и добротностью постройки. Но, очевидно, ею давно уже никто не пользовался, так как часть окон были разбиты, а дорога ко входу завалена мусором. Территория товарищества не отличалась ничем примечательным. По всему периметру тянулись узкие дороги, на которых едва бы уместилась какая-нибудь советская легковушка. Такие же улицы, которые именовались линиями, были и внутри садового массива. Над домом, который располагался примерно на четвертой линии от входа, из стороны в сторону вился дымок. Больше признаков жизни вокруг не было. Да и, судя по всему, летом хозяева не часто приезжали на свои участки. Огороды сплошь поросли высоким бурьяном, который возвышался над свежими сугробами, повсюду валялся мусор и непонятного происхождения отходы. Окна в большинстве были заколочены, а некоторые и просто разбиты вдребезги. Домов с крашенными фасадами, отремонтированными крышами и прочими следами ухода практически не было.
- Нам туда, - указала Маша в сторону дыма.
- Понял, надеюсь там всего лишь твой братец, а не лесник-людоед!
Девушка только улыбнулась на ехидство парня, но оставила его без комментариев. Она, конечно, знала, как Толя относиться к её двоюрному брату, которого считал, по меньшей мере, странным. Но она Сережу любила ещё с детских лет, когда они ходили друг к другу в гости и приезжали к ним в сад, а все его чудачества, касающиеся фантастики, мистики и прочего, она воспринимала исключительно как хобби, прочно въевшееся в сознание талантливого молодого человека. Кроме того, Маша была искренне убеждена, что всё это очень интересно и с кузеном ей никогда не было скучно.
Толя поежился, когда они проходили мимо второй по счёту линии. Мрачные ряды черных домов по обеим сторонам улицы создавали впечатление некоего коридора, конец которого не проглядывался сквозь вьюгу и тьму. ═Но за снежным туманом парень всё-таки смог разглядеть силуэт. Фигура явно принадлежала человеку, который очень странно двигался, не медленно, но, казалось, будто ноги у самого основания были повреждены. Толя на несколько мгновений остановился и задержал взгляд на приближающемся, но из-за ещё более усилившегося ветра объект пропал.
- Лекарев, ты чего там?
- Слушай, а ты уверенна, что мы здесь одни? - вместо ответа задал вопрос Анатолий, быстро приблизившись к ждущей его Маше.
- В каком смысле?
- Ну, что в этом товариществе больше кроме твоего брата, его гостей и нас никого нет?
- А почему я должна быть в этом уверена? Мало ли, домов много, может кто-то из хозяев ещё и обитает здесь! А чего тебе так интересно?
- Да я вроде видел кого-то, а вроде и не видел... Странно здесь всё как-то...
- Кажется, нет никого, - сказала девушка, осматриваясь вокруг, - просто у кого-то разыгралось воображение, - улыбнулась она.
- Дай-то Бог, чтоб было так...
Они продолжили путь, но, на всякий случай, Анатолий оглянулся назад. Теперь уже точно, у тех ворот, через которые они с Машей прошли на территорию, кто-то стоял. Была видна просто черная фигура, на фоне белого снега. Лица и одежды было не разглядеть, но создавалось впечатление, что этот кто-то смотрит именно на ребят. Толя хотел окликнуть свою спутницу, но увидел, что Маша уже заворачивает на нужную линию к дому брата, поспешил за ней. Главное было поскорей попасть в дом и закупорить дверь. И окна.
Несмотря на имеющийся над входной дверью фонарь, пространство в саду не было освещено. Только сквозь слабые щели чем-то плотно занавешенных окон на свежий снег падал тусклый свет.
- Вот и пришли. - Маша с силой несколько раз постучала кулаком в стену.
Через несколько мгновений за дверью раздалась возня.
- Кто? - голос показался Толе очень встревоженным.
- Сережа, свои, открывай! Позвал, а пускать не хочешь?!
Что-то заскрежетало, и дверь распахнулась, а с порога на них посмотрел ошарашенный и даже несколько испуганный очкарик в камуфляжном одеянии - это и был Машкин брат. Лекарев не то, чтобы не любил его, просто относился к нему несколько настороженно, как, собственно говоря, к ярым представителям всех субкультур. Сергей принадлежал к категории людей, которые носили черные балахоны с изображением всякой чертовщины и слушали в самом прямом смысле тяжелую музыку, исполнители которой ревели в микрофоны жуткими загробными голосами. Он увлекался мистикой, всем, что было связано с кладбищами, покойниками и тому подобным. Сережа хорошо рисовал, умудрился уже провести несколько своих собственных выставок, а в целом просто мотался по стране, занимаясь непонятно чем, периодически наведываясь в родные края. Дело, наверное, было не столько в странном образе жизни и мыслей Машкиного брата, сколько в ревности. Сначала Толя не признавался себе в этом, но в какой-то момент честно понял, что он просто ревнует свою сумасбродку к этому чудику. Конечно, ничего между ними не могло быть, но сам факт, каким авторитетом брат пользовался у сестры, как рада она была всегда встречам с ним - именно это вызывало чувство ревности, которое, в конечном счете, перерастало в неприязнь.
