– Проголодалась? – Только сейчас я заметила в его руках большой бумажный пакет с логотипом ресторана. В животе тут же заурчало.

 Даудов пошёл к читальным столам и принялся доставать еду. Медлить я не стала, и тут же накинулась на запечённые в травах острые рёбрышки и картофель.

 – Что? – Даудов пристально на меня смотрел.

 – Не думал, что тебе по нраву рёбра. Знал бы, тебе тоже взял.

 – Вы себе… – До меня дошёл смысл его слов. – Простите. Я не знала. Нужно было сказать… – Снова я оправдываюсь и извиняюсь!

 – Ешь. – Он махнул рукой, мол, разговор окончен и достал из пакета большую бутыль, литра на три. – Эль будешь?

 Я кивнула. Куратор достал из пакета (он что бездонный?) кружки и немедля налил мне напиток. Затем, наполнил свою кружку, достал приборы, салфетки и сел.

 – Приятного аппетита.

 – И вам. – «Ива, где твои манеры? Этикет для кого придумали? Накинулась на еду без спроса и приборов». Не жалела меня совесть, грызла без соли и не давилась.

  Полчаса мы ели в тишине, архонт то и дело подливал эль, с явным намерением меня споить.

 – Господин Даудов, – всё же решила задать свой вопрос. – А перемещения, это у вас врождённый дар?

 Уже год мне не давало покоя его умение. Маму очень ценили за перемещения, почему же к этому умению у архонта относятся спустя рукава?

 – Нет. Это подарок твоей мамы. – Взгляд устремился сквозь пространство и время, возвращая к воспоминаниям и открывая мне душу. – Она тогда только начала экспериментировать со своим даром. У неё паршиво выходило, – он усмехнулся что-то вспомнив. – Как она злилась… Однажды, наши опыты завели нас слишком далеко. Академический браслет был тем предметом, который мы решили зачаровать, но то ли наша магия вступила в конфликт, то ли сил слишком много влили, в общем вот. – Он закатал рукав, представляя моему взору левое запястье с ожогом. – Он впитал наши силы. Тогда Милания отдала слишком много, и не один день провела в лазарете, восстанавливая резерв. Но это возымело эффект. Браслет буквально вплавился в кожу, напрямую подпитываясь моей силой, может меня перемещать в любое место. И не только меня.

 Администрация академии пыталась снять его, но этого нельзя сделать до конца учёбы, а после, он наотрез отказался вылезать. Так я освоил искусство перемещения. Им такой артефакт был необходим, но ваша мать сделала другой. Амулет для поиска одарённых. Советы это устраивало, но они не отставали, тогда она сделала порталы. Жаль, но этого им тоже оказалось недостаточно. – Он моргнул, возвращаясь в пыльную библиотеку. – Вам мама не дарила никаких украшений?

 – Нет. – Выдохнула я. Мне бы хотелось уметь перемещаться. Нужная вещь. – На земле у неё почти исчезла магия. Мы даже общались раз в месяц, чтобы она могла восстановить силы.

 На этом разговор, еда и эль подошли к концу. Собрав всё обратно в пакет, куратор вернулся к паутине, а я к «Е», напрочь погрузившись в мысли и фантазии.

 Мне было интересно, какими они были в молодости, как учились и дружили, где жили и как зарабатывали. Мне не хватало мамы рядом. Так хотелось сесть на пол, чтобы она, сидя на кровати, расчёсывала мои волосы, творила замысловатую причёску и рассказывала о своём детстве, а лучше о годах, проведённых в академии.

 Весь день я провела в этой пыльной, всеми забытой, библиотеке. С Даудовым мы больше не разговаривали, работали в полной тишине, иногда нарушаемой моими чихами. В девятом часу, голодная и уставшая, я поплелась к себе. Нос чесался и опух от пыли, глаза воспалились, и вообще, было чувство, что у меня аллергия, хотя раньше я таким не страдала. Немного подумав, я свернула в преподавательское крыло, без труда отыскала покои госпожи Скавронской и без стеснения постучала. Веста открыла быстро, но ждала она, явно не меня.

 – А это ты…

 – Ивания. – За год она так и не научилась нас отличать, а ауры были ей недоступны.

 – Да-да, Ивания. – Ей было неловко. – Ты что-то хотела?

 – Да. Госпожа Скавронская, я весь день провела в пыльном помещении, и вот, – я показала на лицо. –  Мне бы какое-то зелье, чтобы глаза и нос не чесались.

 – Есть у меня такое зелье, – Веста зашла в комнату, жестом приглашая меня войти. У неё было по-девичьи уютно, красиво и светло. Преподавательница пошла к стене, которую, от пола до потолка, закрывал сервант, храня на своих полочках множество склянок с разными зельями. Вот что значит, полагаться только на зелья. Как выяснилось, у Весты магический резерв ничтожно мал, его едва хватает на несколько бытовых заклинаний. Возможно, из-за этого она в совершенстве овладела зельеварением. – Вот, держи. – Она вырвала меня из раздумий, протягивая красивый флакон с мутно-красной жидкостью.

 – Спасибо, госпожа Скавронская. – Искренне поблагодарила я.

 – «Спасибо» обрезку в шестой теплице анноне не сделает.

 – Поняла. Как только отработаю наказание у Даудова, примусь за аннону.

 – Ты безнадёжна. – Уйти мне не дали, пригласив присесть на диван. – Чай? Я только что заварила, а компании нет.

 Если честно, я хотела к себе, принять душ и лечь в кровать, но отказать не смогла и даже не успела – Веста скрылась за дверью, и вернулась, неся поднос с керамическим чайником, источающим чудесный аромат липы и темьяна, с нотками аира. Её чаи славились своим насыщенным вкусом и ароматом. Госпожа Скавронская, частенько угощала нас ими на зельеварении, чтобы мы могли немного отвлечься от весов и подумать. Это помогало.

 – Рассказывай, во что на этот раз влипла? – мы не были с Вестой подругами, но и отношений преподаватель – ученик тоже не было. Что-то между.

  – Вы же знаете меня. Я слишком свободолюбива, а Даудову это не нравится, вот и наказывает. – Частично и без подробностей, это была правда, но рассказывать всё нельзя. Хватит и того, что в курсе три человека, один архонт и один фейри.

 – И где ты «отбываешь» наказание?

 – В закрытом крыле библиотеки. Порядок навожу.

 – Правда? – Преподаватель оживилась. Мне не удалось разделить её радости, и я ограничилась коротким кивком. – Это же здорово! А ты можешь принести мне книгу по зельеварению?

 – А вы сами не можете? – Удивилась.

 – Нет, – печально отозвалась Веста. – Молодые преподаватели туда не могут входить. Нужно пять лет проработать и только когда заслужишь доверие, директор и хранитель библиотеки, дадут разрешение на её посещение.

 – А хранитель кто?

 – Сама не догадываешься? – Я молчала. – Даудов.

 – Зачем вам книга из закрытой библиотеки?

 – Это всё моя жажда знаний. Все зелья из общего доступа я изучила, и могу сварить их с закрытыми глазами, хочется чего-то нового. Я бы всё отдала, лишь бы меня туда пустили, а тебе досталась такая возможность! – Сколько радости и восторга.

 – Да уж… – Буркнула я, совершенно не разделяя её эмоций.

 – Так, что, ты принесёшь мне книгу?

 – Боюсь, за такое, куратор меня по головке не погладит. Вам лучше с ним поговорить, а я пойду.

 Веста хорошая, добрая, но лезть в ещё одну авантюру я не хотела. Во всяком случае, пока. Уходя, я не забыла флакон, но заметила горькое разочарование молодой преподавательницы. Она очень много хорошего мне сделала, то же зелье на соревнованиях, и именно поэтому мой отказ щемил сердце и кусал совесть. Это нужно обдумать, хорошенько обдумать… И на это у меня будет масса времени завтра. В библиотеке.

 Я даже не предполагала, что устала так сильно, пока не уснула, едва моя голова коснулась подушки. Сквозь сон помню Арона, который гладил меня по волосам, убаюкивая меня ещё больше. Не понравилось мне лишь сны. Они были блеклыми, мутными и нехорошими. Во сне я снова переживала кошмары прошлого года. Мне снился Рома, и он снова надо мной издевался, только в этот раз ни сестры, ни чунцыла рядом не было.

 Сон прервал браслет. Разлепив свинцовые веки, я с трудом подняла руку и тут же её уронила. Глаза закрылись и сон продолжился. У меня не был сил даже на слёзы. Было ощущение, что тело такое тяжёлое, что под его весом я умираю. Помню Лию и Арона, пытающихся меня разбудить, их крики, пощёчины, беспокойства… Но как бы я не старалась, проснуться не удавалось. Это не сон, это что-то иное.