- Что ты делаешь? - говорил я сам себе и отвечал:

- Ничего не поделаешь - хочу Её!

- Но ты же не в состоянии сейчас позволить себе такую роскошную Женщину. Она же знает себе цену. Немалую. Как ты будешь с Ней? И когда?

- Не знаю как, но хочу быть всегда. Я знаю одно, что Её не купишь: не хватит миллионов и бриллиантов, поэтому Ей можно понравиться только таким, какой есть, и не пытаться быть лучше. И я ведь неплохой, не правда ли, Алёша?

- Да. А как же совет "Нашёл-бы-ты-какую-нибудь-бабу!"?

- Это не про Неё. Не про нас. Я хочу настоящей Любви с Ней. И только с Ней. Сейчас хочу. Ну и что, что Ей уже за сорок!

А это было видно...

...Я сказал Ей комплимент, и Она, мельком осмотрев меня, спросила:

- А дальше что мы будем с Вами делать?

Казалось бы дурацкий вопрос не поставил меня в тупик, ибо я знал, чего хочу:

- Мы поедем с Вами в Павловск гулять по парку, - выразил я вслух то, чего хотел. - Эта наша прогулка с Вами будет как бы продолжением этой выставки.

Она не сочла нужным отвечать мне на моё приглашение, равно как и на комплимент, и снова согнулась над витриной, чтобы продолжить то, ради чего Она сюда и пришла - осматривать экспонаты. Больше я не пристраивался делать это рядом с Ней, а пошёл осматривать выставку впереди Неё, но не подробно всё читая-осматривая, а косясь всё время на Неё и любуясь Ею издали. Тут мне попалась картина, на которой было изображено проведение любимого Павлом Первым мероприятия - военный парад, на котором солдаты выстроились и маршировали линиями побатальонно. Из-за своего интереса к военной истории я знал, почему они делают это именно таким способом, и я решил рассказать об этом Ей, будучи уверен, что у меня это получится интересно для Неё, Женщины. Я дождался, когда Она подойдёт к этой картине с изображением военного парада, и когда Она принялась рассматривать её, я открыл рот и начал выдавать экскурс-комментарий к изображённой на ней сцене. Я был краток. Я произнёс всего несколько предложений. Но я успел заметить, что Ей интересна выдаваемая мной информация: она слушала меня внимательно, не перебивая. Закончив говорить, я отдалился опять по ходу Её движения по выставке. У другой картины я снова проделал тоже самое и снова отошёл. Был и третий раз подобного моего действия. Далее я понял, что мне пора уходить с выставки, чтобы опередить Её на выходе. Жаль, конечно, что я так толком и не осмотрел выставку, но упускать шанс познакомиться с Женщиной в белом я не мог, тем более у меня на руках был "джокер", взятый мной из гардероба вместе с чемоданом - книга с картинками "Наполеон". Раз Она интересуется Павлом Первым (коли пришла на эту выставку, значит, это так), то наверняка Ей будет интересен и Наполеон.

Покурив я дождался Её выхода. Я подошёл к Ней и протянул Ей свою новую глянцевую книгу.

- Смотрите, какая книга у меня есть. Сегодня только купил.

Прочитав название книги, Она взяла её в руки.

- Возьмите её себе. А когда прочитаете, то вернёте. Позвоните мне, и мы встретимся и поедем гулять в Павловск. В парк.

Она принялась листать оказавшуюся в Её руках книгу. Желание её прочитать и рассмотреть превосходные иллюстрации взяло вверх.

- Хорошо. Я с удовольствием возьму Вашу книгу. Не знаю насчёт прогулки в парке, но книгу, конечно же, я верну. Но звонить я Вам не хочу. Позвоните сами. Вот Вам мои домашний и рабочие телефоны, - и она продиктовала их номера.

- Как же Вас зовут? Меня Алексей.

- Елена Петровна Ковалёва.

- Приятно. Очень. Познакомиться. Я надеюсь, к следующим выходным Вы осилите мою книгу, и Вы захотите погулять в Павловске.

- Насчёт Павловска не обещаю.

- И не надо. Но я буду надеяться. Там так хорошо, а с Вами будет ещё лучше!

- Хорошо. До свидания, Алексей. Я пошла.

- До свидания, Елена Петровна, - по имени я не мог Её назвать: слишком мало мы с Ней знакомы, если вообще уже можно говорить, что мы знакомы, да и Её возраст заставлял выражать моё почтение обращением к Ней по имени-отчеству.

В воскресенье была моя первая суточная рабочая смена в гараже. Было бы громко сказано называть меня охранником. Сторож. Это точно. А ещё можно было назвать меня привратником, потому что главной моей функцией будет встречать и провожать машины, чтобы при автоматически (с дистанционного пульта у водителя) поднятых воротах никто посторонний в них не зашёл. Из помещения, где я должен был дежурить, вела дверь в гараж, и мне должен был быть слышен шум электромотора поднимающихся ворот. Если я не уверен, что услышу его, например, по причине своего сонного состояния, то могу поставить ворота на сигнализацию, и тогда при их автоматическом открытии водителем с помощью пульта зазвенит громкий звонок, который мог бы и мёртвого разбудить. Подчёркиваю, это была главная моя задача - встречать и провожать машины стоя в гараже недалеко от ворот над спуском в подвал-гараж. Мест для машин в гараже было всего 20. из машин хозяев только одна была японской. Остальные - сплошь немецкие, в том числе один шестисотый "Мерседес" с табличкой под стеклом "Администрация Президента". Кроме машин жильцов дома, имеющих постоянные места в гараже, в нём на ночь в проходе и на свободных этой ночью местах по договорённости с Зайцевым ставились машины нескольких жильцов соседних домов. За постой "левых" машин Зайцев клал деньги себе в карман. Эти "левые" машины оставлялись в гараже на ночь с открытыми водительскими стёклами или даже с ключами от них, чтобы их можно было перекатить с одного места на другое, чтобы они не мешали машинам хозяев дома и гаража. Как выяснилось, Зайцев жил в соседнем доме и мог вечером в любой момент быстро прийти в гараж и разрулить ситуацию с машинами, так что та площадь гаража, которая могла быть заставлена машинами, была ими заставлена. Обычно ночью лишних машин было 3-4. Как-то на первой неделе моей работы в гараже Зайцев попросил меня помочь ему помыть одну из хозяйских машин. После работы он сразу выдал мне 70 рублей. А ведь машина была не то, чтобы грязная. Я подумал, что скоро испортится погода и машины будут возвращаться в гараж грязными чаще, следовательно, мой дополнительный к обещанным мне двум тысячам будет весомей, чем у Димы. Напомню, Дима мне говорил, что с мытьём машин у него выходило 3 тысячи точно.

В пятницу звоню Елене Петровне. Она сообщает, что готова отдать мне обратно мою книгу. А насчёт поездки в Павловск пока не известно. Договорились, что я перезвоню в субботу. Я звоню в субботу. Женщина готова отдать мне книгу в воскресенье. А насчёт поездки в Павловск она отвечает, что на первую половину воскресного дня у неё наметился поход по делам в банк. Я был настойчив в своём желании погулять с Еленой Петровной в Павловском парке, и предложил Ей сделать это после банка. Она не согласилась и не отказалась, но оставила мне надежду на совместную прогулку, сказав, что будет видно по погоде. Мне оставалось молиться, чтобы завтра погода не подкачала, хотя бы не было дождя.

На час дня субботы 11 сентября у нас с Женщиной было назначено свидание. Встретились. Произошёл возврат книги. Елена Петровна выражает сомнение в разумности поездки в Павловск, ведь Ей ещё надо зайти в банк. Я сопровождаю Её туда. Там Она справляется быстро. Настало время решать, ехать или не ехать нам сейчас в Павловск. На часах полвторого. Небо серое, солнца нет. Один бы я при таких исходных ни за что бы в Павловск не поехал. Но не упускать же Женщину, ведь тогда у нас не будет повода встретиться как сейчас. Другого раза может не быть! Она найдёт кучу причин, по которым Ей некогда. И поэтому я не стал предлагать перенести поездку в Павловск, а предложил всё-таки поехать. И случилось чудо: Она согласилась.

На Павловском вокзале мной были куплены традиционные для моих прогулок в это время яблоки. В парк входили через центральный вход, так что за билеты мы платили. Наверное, платили каждый за себя, равно как и за железнодорожные билеты до Павловска аж с самого Витебского вокзала. Редкий случай, чтобы я платил за железную дорогу, и ещё более редкий-за вход, ведь я обычно заходил в парк со стороны Тярлево, где вход бесплатный.