- Если вы истинный патриот, то давайте мы вас внедрим к скинхедам. А то, знаете ли, наш прошлый агент был раскрыт и убит. Соглашайтесь! Если вы истинный патриот, то должны быть противником скинхедов.

- Нет, спасибо, за доверие, но я противник таких методов работы, - вежливо отказался я, а сам подумал: - мне нельзя рисковать своей жизнью, ведь моё предназначение в другом: занять президентское кресло, а затем трон, так что рисковать крупными интересами Родины ради мелких мне нельзя. Мой масштаб другой. Также мне пришла мысль, что ведь и жилплощадь я мог бы получить, согласись я работать провокатором на ментов. Так что вот от чего я отказался сейчас - от комнаты, или даже от квартиры. По выходе своём от следователя я в обезьяннике заметил моего горе-грабителя. При виде меня он уже не улыбался...

Часть вторая

* * * (Звёздочки ╧70)

На следующий день, 14 июня, я решил днём никуда не уходить, а дождаться обхода дворника (разведка донесла, а именно, Матвей, что именно сегодня дворник пойдёт проверять чердаки и подвалы). Погода в этот день была жаркая, поэтому я на своей лежанке на лестнице выше последнего этажа лежал в одних трусах. И вот я слышу топот и разговоры поднимающихся людей. В квартире на последнем этаже залаяла собака. И вот, кого же я вижу! Не одного дворника, а целую бригаду дворников, или вернее, дворничих, в оранжевых жилетах. Наверное, они их одели, чтобы всем было понятно, что они дворники и находятся при исполнении своих обязанностей. И вот я вижу, как при виде меня у дворничих меняются лица. Следует немая сцена, длящаяся недолго, но она была ярко выражена. Дворничихи, видно, от неожиданной встречи со мной на несколько мгновений потеряли дар речи. После паузы и первого восклицания: "А это ещё что такое?" последовали мат, который я не могу привести в своей Книге, и оскорбления в мой адрес: "Ишь! Разлёгся тут Ёпэрэсэтэ!.." Для меня было неприятной неожиданностью, что пришёл не один дворник, а целая бригада. Я думал, что смогу договориться с одним дворником. Но бригада мне не дала слова сказать. Дворничихи дружно принялись сгребать в охапку мои вещи и понесли их вниз. На помойку, - подумал я. Я схватил сумку типа армейской планшетки, в которой был мой паспорт, бушлат, джинсы и кроссовки. На всё остальное мне не хватило рук. Быстро влез в джинсы и кроссовки и устремился вниз за дворничихами, нёсшими охапками мои вещи на помойку. Мне не повезло, ибо мусорный контейнер с четырьмя люками сверху оказался абсолютно пустым. Поэтому мои вещи из рук дворничих полетели на самое дно контейнера. Среди вещей каска, тёмные очки, кепка с париком, портянки ботинки, бутылки. В общем, я утрачивал необходимые для телесъёмок вещи, входящие в мой совершенный ангельский наряд. Я подбегаю к контейнеру. Дворничихи пытаются меня ударить своими мётлами, замахиваясь. Мне удаётся увернуться, но моя попытка предотвратить выброс моих ценных вещей в контейнер оказывается безуспешной. Вещи продолжают лететь в контейнер. Поэтому я не раздумывая залезаю в него, чтобы достать брошенные в него ценные вещи. Но разъярённая дворничиха с ненавистью ко мне бросает мне в ноги какие-то доски, лежащие рядом с контейнером. Я еле успеваю отпрыгнуть в этом люке, а то бы точно остался без ног, ведь доски были тяжёлые и большие. Я вылезаю из контейнера с криками: "Милиция! Милиция! Вызовите милицию!", боясь, что меня эти бабищи забьют мётлами, а вещи закидают откуда-то взявшимся в большом количестве досками и прочим строительным мусором. Я кричу и кричу на весь переулок. А дворничихи продолжают закидывать мои вещи всякой всячиной, причём не молча, а громко матерясь, считая, что делают правое дело. Подчеркну, что я в это время в бушлате. Приезжает наряд милиции на УАЗике. Менты видят меня в бушлате с крестами-нашивками. Я объясняю ментам, что я бомж, но в данный момент дворничихи лишают меня моих ценных вещей, выкинув их в мусорный контейнер и забросав их из вредности строительным мусором. Я требую у милиции утихомирить этих разъярённых бабищ и позволить мне вытащить мои вещи из мусорного контейнера. Менты спрашивают меня кто я, что я, откуда я? Я отвечаю, что я бедный родственник жильцов на первом этаже этого дома. Менты захотели убедиться в этом, и мы звоним в квартиру тёти Надины. Открывает моя кузина Настя. Она подтверждает своё родство со мной. Я оставляю свой бушлат в квартире и мы с ментами удаляемся на улицу. Они приказывают мне садиться в их УАЗик сзади в отсек для задержанных.

- А как же мусорный контейнер? Я хочу достать из него свои вещи!

- Никуда он от тебя не денется. Садись! Поехали!

И мы едем в отделение милиции. То, что на Садовой улице. По приезде в отделение мелицыи к моему удивлению мне предлагают занять место в обезьяннике и подождать там. Меня запирают. Подумать только: я никогда в них не сидел, а сейчас меня закрывают в нём! Это меня, самого вызвавшего мелицыю, да в обезьянник! Посадили в обезьянник и не хотят со мной разговаривать! А сидел я один. Прошло время, и я захотел пить, что было вполне естественно, ведь стояла жара, и я, как проснулся, ничего не пил. В обезьяннике нашлась пустая пластиковая бутылка из-под кока-колы. Прошу меня выпустить. Хотя бы чтобы набрать воды из-под крана в туалете. Не сразу, но удалось уговорить мне это сделать. Сижу дальше. И жду неизвестно чего, ведь менты только и делают, что проходят мимо. В пространстве перед зарешёченным обезьянником стоит стол. Вот один мент сел за него и принялся что-то писать на бланках, закурив. Мне, хоть и курящему вообще-то, становится неприятно вдыхать его дым. Оно и понятно, ведь я со вчерашнего позднего вечера ничего не ел. Я делаю законное замечание пишущему-курящему менту, приказывая ему немедленно бросить курить в общественном месте. Он на меня ноль внимания. Тогда я принялся его козлить, то есть называть козлом. Он продолжает не обращать на меня внимания. Мимо проходят другие менты. Я обращаюсь к ним, чтобы они повлияли на этого тупого-наглого мента, что продолжает курить невзирая на моё требование прекратить курение в моём присутствии. Эти прохожие менты оказываются тоже козлами, потому что они никак не реагируют на мои слова. Я козлю их тоже. Настал момент, когда пишущий мент, покурив, куда-то отошёл. Тогда я взял и швырнул бутылку с водой сквозь решётку ему на стол. Не закрытая крышкой бутылка разлилась, замочив ментовские письмена. Пришёл какой-то человек без формы и, не представившись, кто он по должности-званию и фамилии, стал угрожать мне физической расправой со мной, если я не угомонюсь. Менты стали курить перед обезьянником шаблой, то есть козлиным стадом, то есть сообща, как будто нарочно на вред мне. Сколько я просидел в обезьяннике, я точно сказать не могу. Час? Полтора? Два? Не знаю. Наконец, открывают обезьянник и ведут меня на беседу к какому-то мужчине в гражданской одежде. Он представляется мне врачом-психиатром. Говорит, что его вызвали менты по мою душу. История повторяется. Так же я разговаривал с врачом-психиатром в отделе мелицыи на улице Чехова в период своей войны с бомжами на Сапёрном переулке несколько лет назад. И так же, как и тогда, менты сначала не давали пить. В этот раз, как и в тот, психиатр выслушал мой подробный рассказ. Я поведал ему, каким образом я оказался на лестнице, и что послужило причиной моего обращения за помощью к мелицыи. На что психиатр мне сказал:

- Алексей! Я тебя прекрасно понял! Ты жил в последнее время в таком экстриме, что тебе надо отдохнуть. Я со своей стороны могу тебе предложить кровать с чистой постелью в психиатрической больнице, откуда я приехал. Ты, однозначно не псих, и не дурак, поэтому сможешь оценить моё предложение тебе отдохнуть у нас. В крова-а-ти! И поешь у нас. Три раза в день.

- А как же мои вещи в мусорном контейнере?

- Чего-нибудь придумаем. Ты за свои вещи можешь не волноваться.

И я, действительно уставший, клюнул на это предложение врача-психиатра. Я сел в белую машину скорой психиатрической помощи. Интересно, что бы со мной было на этот раз, если бы я не согласился этого сделать, то есть добровольно поехать в психушку? Может быть, всё было заранее решено без меня? Не знаю. Отвезли меня в психиатрическую больницу ╧4 на углу Обводного канала и Лиговского проспекта. Именно в неё, потому что она областного подчинения, хотя и находится в Петербурге. А у меня прописка областная.