- Александр Семёнович! Слыхали, что говорят на "Эхе"? - обращаюсь я к начальнику гаража, а у самого на лице засветилась идиотская улыбка, в которой выражалась усмешка над оказавшейся неправильной позицией Зайцева по данному вопросу, и которая как бы говорила: " Вы оказались не правы, Александр Семёнович!"
Я улыбаюсь, не в силах сдержать улыбку, и понимаю, что Зайцевым она однозначно будет воспринята как неслыханная с моей стороны дерзость, непростительная мне им дерзость. Я это понимаю и предсказываю сам себе в уме, что сейчас Зайцев не сможет сдержаться и, точно, даст мне по улыбке кулаком. От неизбежности получить по морде от подошедшего ко мне вплотную медведя с заячьей фамилией и от торжества доказательства мысли "Зайцев не прав!" мне становится ещё смешнее. Это же крамола против Зайцева, что он может оказаться не прав! Вот за эту крамолу, не в силах не изобразить её своей улыбкой, я и получил бух! - удар кулаком в лицо! А ведь Зайцев знал, что мне деваться некуда, и я всё стерплю, чем и пользовался, теша своё самолюбие. Бредовые ситуации, не правда ли?
* * * (Звёздочки ╧65)
В мае кроме меня и Зайцева в гараже работал ещё один человек. По возрасту пенсионер, по странице биографии "дитё блокады". Пьющий умеренно и взятый вместо злоупотреблявшего алкоголем на рабочем месте в гараже предыдущего алкаша-старика. В канун праздника Победы работать смену в гараже должен был я, так как Зайцев был занят отдыхом или работой где-нибудь ещё, а дитю блокады нужно было по делам в собес или куда-то типа того за денежной подачкой от государства по случаю юбилея 60-летия Победы. Заранее Зайцевым было установлено, что и 9 мая в день Победы суточную рабочую смену в гараже буду проводить, а они будут праздновать. Погода в праздничные дни была жаркой по летнему. А в моей пригаражной комнатке было прохладно как в склепе, и в приоткрытую на ширину ладони входную дверь терла и свежести проникало явно недостаточно, и я подходил к этой самой двери, удерживаемой от открывания массивной стальной цепью, чтобы подышать. 8 мая днём сразу после посещения собеса или типа того дитё блокады зашло в гараж, когда в нём был ненадолго и Зайцев, и похвасталось вручённым ему в собесе или типа того небольшим китайским совсем нефирменным радиоприёмником, который, впрочем, играл вполне сносно для приёмников его класса. Дитё блокады сияло от радости, поэтому и зашло, чтобы окружающие, то есть мы с Зайцевым достойно оценили его приобретение. 10 мая я надеялся пойти после смены в гараже куда-нибудь погулять по округе, так как и в этот день утро обещало распогожий денёк. Но дитя блокады всё не являлся мне на смену и не являлся. Зайцев мне позвонил в гараж и сказал, что он узнал причину невыхода на работу моего сменщика: он запил - пропивал выданные в собесе или типа того праздничные деньги. Так что мне придётся дежурить и за дитя блокады, сообщил мне по телефону Зайцев. А ведь я был в предвкушении жизнерадостной праздничной прогулки. Я ведь любил день Победы, который навевал философские мысли, с его ветеранами в орденах и медалях и салютом. А тут: облом! Сидеть взаперти за решёткой на окне и цепью на двери! И я снял цепь и открыл входную дверь. И вышел на крыльцо подышать. Вдруг увижу кого из ветеранов, проходящего мимо меня. На улице было хорошо, поэтому в этот третий свой день дежурства я несколько раз выходил подышать на крыльцо. А на следующий день, 11 мая, прознавший про мои выходы из склепа на Божий свет скотина Зайцев (видно, ему донесли на меня жильцы дома, автовладельцы) дважды дал мне по морде: один раз, потом остыв и снова разойдясь, второй раз. И оставил меня дежурить в гараже четвёртые сутки подряд!
* * * (Звёздочки ╧66)
После того, как 16 марта обломился мой отъезд в Бундес на учёбу (на самом деле, может и хорошо, что так всё вышло, я ведь не знал, как мне быть на немецкой земле без денег, просто движение в сторону Германии я считал для себя движением вперёд), я не сидел сиднем в гараже, ведь я осознавал, что надо что-то делать. Но что? Я съездил на приём в представительство представителя Президента РФ то ли по Петербургу, то ли по всему Северо-Западу России. Выслушивал меня и читал моё пространное заявление о моём бедственном положении по вине государства (не выдало вовремя загранпаспорт) не сам представитель, а какой-то другой чиновник. Результат встречи нулевой. Думая, что делать дальше, я познакомился с членом приёмной комиссии для поступления на учёбу по Президентской программе подготовки управленческих кадров Романом Михайловичем Герасимовым (сейчас он давно работает совсем в другом месте - телеведущим на Пятом канале Петербургского телевидения). Эта приёмная комиссия размещалась в здании Комитета экономического развития, промышленной политики и торговли Санкт-Петербурга на Вознесенском проспекте. Роман Герасимов был моложе меня, но оказался толковым молодым человеком. Он, как член приёмной комиссии, сказал мне, что я имею возможность поступить на учёбу по Президентской программе. Приём на учёбу по ней осуществляется весной. В этом году я опоздал, но в 2006 году я, в принципе, мог бы вписаться в эту программу. Для этого мне необходимо лишь бы где официально работать. Для меня это была закавыка. Но до весны следующего года, думал я, возможно, я что-нибудь и придумаю с работой. Кроме подачи мне надежды выбиться в люди уже без поездки на учёбу в Германию, Роман Герасимов дал мне джинсы, его ли, или купленные им специально для меня в секонд-хэнде, я не знаю, но главное, что они пришлись мне впору. О том, что я что-то предпринимаю, чтобы выкарабкаться из того положения, в котором я оказался, я докладывал начальнику гаража Зайцеву, который именно требовал от меня доклада, чтобы не выгонять меня на улицу сейчас. Он потребовал от меня телефоны Романа Михайловича Герасимова и нахамил тому. Это помогло Роману, наверное, понять ещё лучше, куда же я попал. В смысле: в гараж-бедлам.
Однажды в свой выходной день в конце июня - начале июля я выбрался из гаража с "Академки" в город. Городом я называю центр. Прохожу я днём мимо окон квартиры Елены Петровны (она жила на первом этаже). Время рабочее, то есть по идее Её не должно быть дома. Но окно в комнате было приоткрыто, значит, дома кто-то есть. Естественно, Она - кому же ещё быть? Мне захотелось взглянуть на Неё, и я подтянулся к окну на руках, взявшись за решётку от ящиков для цветов, что была снаружи окон. Кого же я увидел? Не Её! А какого-то мальчика, или юношу. За компьютером. За бывшим моим компьютером! Мне вспомнилось предсказание матери, сделанное ею, когда я забирал свой компьютер от неё: что за компьютером будет сидеть какой-то чужой мальчик. Факт сбывшегося предсказания взбесил-возмутил меня. Настолько, что я, не долго думая, решился забраться в комнату Елены Петровны, где сидел мальчик за компьютером, через приоткрытое окно, чем очень того удивил. Он не знал, как реагировать на вторгшегося в покои меня, и у него, можно сказать, просто отвисла челюсть, ведь я как можно скорее произнёс имя Елены Петровны, чтобы мальчик не подумал про меня, что я посторонний Ей человек типа воришки или грабителя. Я объяснил мальчику, что я не посторонний, а залез я в окно от недоумения, что увидел его, на что мальчик мне пояснил, что он сын подруги Елены Петровны из Петрозаводска, приехал поступать в Петербурге в какой-то вуз, и временно проживает у Елены Петровны. Мне надо было как-то отреагировать на его сообщение и удалиться. Я взял книгу с книжной полки и сказал мальчику, что беру её для подтверждения факта, что я заходил, а точнее, залезал в комнату. По-хозяйски так взял, как у себя дома. Обещал вернуть. Забегая вперёд скажу, что этого сделать мне не удастся. А называлась та книга "Бесы". Стояла она себе на полке годами, а потом случилась с ней такая петрушка.
Замечу, что за всё время пребывания в гараже я с родственниками не контачил кроме описанных случаев.
В июле в Петербурге установилась устойчивая тёплая погода. И вот в один прекрасный день, 12 июля, Зайцев без предупреждения заранее выгнал меня на улицу в одной рубашечке и джинсиках. А денег у меня было чуть больше тысячи рублей. Нет, Зайцев выгнал меня без каких-либо выплат мне. Деньги у меня завелись от Димы Блюменталя, находящегося сейчас в Германии, и которому я давал перед отъездом туда порядка 300 евро или долларов. Дима звонил мне в гараж. И за несколько дней до 12 июля его знакомый занёс мне тысячу с копейками в гараж, а 12 июля я ходил к Диминой тёще, которая передала мне "от Димы" ещё тысячу рублей. Итак, в ночь с 12 на 13 июля я был с тысячей, но не знал, куда идти. И я пришёл обратно в гараж. Меня без санкции Зайцева пустил мой сменщик-сторож, и я заночевал в гараже. В последний раз. Тринадцатого я поехал к матери в Купчино. Чаем то она меня напоила, но жить к себе не пустила, сказав, что у неё нет больше сына, типа: нет сына-нет проблемы, назвала меня блаженным и добавила:
