И вот я начал играть. Взоры всех стоящих вокруг за соседними столами крупье и администратора зала были обращены на мой стол с моими скромными ставками. Играя один, я не пропускал ни одного спина (запуска шарика) и либо мало проигрывал, либо мало выигрывал. Допитую кружку пива я не успевал поставить на стол, как услужливая официантка подставляла ладошку под её донышко и произносила с улыбкой: "Чего изволите ещё заказать?" Допитую следующую кружку она снова ловила на лету, и это будет повторяться снова и снова, что я не буду успевать поставить на стол допитые кружки пива, бокалы шампанского, рюмки коньяка, стаканы сока, которые я буду пить в течение дня не сразу, а с расстановкой. Такой услужливости я ещё не встречал у официанток - это было как в сказке. Время шло, а моё положение в игре оставалось в пределах допустимого мной на сегодня проигрыша или чуточку в плюсе. То есть система работала! Часто сменяющим друг друга крупье и непостоянно следящему за моей игрой администратору было не понять, выигрываю я или проигрываю и сколько, ведь количество фишек цвета у меня постоянно резко менялось от нескольких штук до пары - тройки стеков, то есть столбиков по 20 фишек цвета, да часто мне выплачивали выигрыш сторублёвой фишкой кэша, что совсем сбивало с толку желающих разобраться в положении моих дел. Крупье предлагали мне попробовать увеличить ставки, но я им вежливо отвечал, что меня и так устраивают мои ставки. Когда мне стало в тягость сидеть на одном месте, я стал ходить взад-вперёд по игровому залу, пока крутится рулетка, иногда прихватывая шоколадную конфету со стоящего в стороне натюрморта и, подойдя к игровому столу, чтобы сделать следующий ход, запивая её шампанским. Давно прошли те максимальные 3 часа, которые я наметил изначально провести сегодня в казино, а мне так понравилась такая игра, что мне совсем не хотелось уходить, ведь дела мои по-прежнему оставались в порядке, и я ощущал себя уже не клоуном-новичком, а фокусником-мастером, очаровывающим своими проделками публику. В этот свой приход в казино я не писал на картонке, потому что разыгрываемая мной сегодня система позволяла играть без ведения записи. Курить после выпитого коньяка обычные американские сигареты, стоящие на столе в стаканчике, мне совсем не хотелось, и я выходил покурить на улицу перед входом свой родной и любимый мной "Беломор". Часа в 4 дня я понял, что пора объявить восторженной публике, то есть крупье и администратору, у которых наверняка уже назрел вопрос, как долго будет ЭТО продолжаться, что я намерен играть ТАК ровно до девяти часов вечера, ведь я сижу у них просто в ожидании вечернего большого футбола, чтобы просто убить время. Такое заявление я сделал, чтобы подогреть ещё интерес к моей игре, начавший уже остывать по причине затянувшейся уже продолжительности моего "фокуса", и по причине собственного интереса, как долго ЭТО может продолжаться и не бесконечно ли.
Зазвучало в зале рэгги от Боба Марли (в зале постоянно играла хорошая музыка), и я дал на чай одну фишку - так мне стало хорошо от Марлéя. Съел бутерброд с красной рыбой и запил чаем, типа, чтобы протрезветь, ведь к футболу дома я должен быть трезвым, чтобы внимательно следить за игрой и получить удовольствие от купленных накануне и поставленных дома в холодильник пары бутылок пива - по бутылке на каждый тайм игры. Для окончательного протрезвления и подкрепления поел фруктов - вот и не надо готовить ужин, а можно являться домой прямо к началу футбола. Вот и 21 час. Значит, пора делать последнюю ставку и уходить. Вот я меняю цвет на кэш и обалдеваю: я проиграл за 9 часов всего 10 рублей! Да дал после Марлéя 10. Итого всего минус 20 рэ. А ведь ходом раньше или ходом позже могло быть не так, но вышло красиво именно так, а не иначе.
Также этим летом я выяснил, как и сколько мне нельзя пить во время похода на этот раз в "Олимпию". Я пил только водку и пиво во время игры. Пил много и всё продолжал играть. Почувствовав, что пить хватит, я пошёл домой, и у Спасо-Преображенского собора меня даже останавливала милиция, выясняя, дойду ли я до дома, и после моего внятного ответа, что я живу совсем близко, отпустила меня. Благополучно дойдя до дома, где не спала моя мама, уж не знаю, в ожидании ли меня или смотря телевизор, я в прихожей задрал высоко ногу, поставив её на одну из полок открытого стенного шкафа, чтобы развязать шнурок на кроссовке - я всегда так делал: не наклонялся до пола, а лишь слегка нагибался до высоко поставленной ноги - привычка. Мама стояла рядом. И вот тут у неё на глазах я, пьяный, не удержал равновесия, нога соскочила вниз, и я, уже склонившийся вперёд, врезался носом в ребро полки стенного шкафа, сосчитал носом и следующую нижерасположенную полку, оцарапав переносицу и под носом. Но я сам этого уже не помню: я был уже на автопилоте - меня уже ТАК развезло. Именно уже, потому что свой уход из казино я отчётливо помню: я ещё тогда удивился, взглянув направо от казино "Олимпии" на начало Литейного проспекта и увидев вместо пустоты между домами, расположенными по разные стороны проспекта, что-то чёрное и большое, запирающее проспект в его начале, и мне, пьяному, помню, стало даже жутко страшно от этой картины и от сомнений, неужто я до того напился, что не различаю света, а потом весело, когда я разгадал, что же это было. Да ведь это же разведённый Литейный мост! (Надо сказать, что до этого я ни разу не видел разведённых невских мостов.) Так что, шёл я домой навеселе, но в сознании, потому что помню об этом. А про то, как я "целовался" со стенным шкафом и упал, - уже не помню. На следующий день мама мне рассказала об этом, а также о том, что она меня буквально спасла, сидя всю ночь у моей постели, что не будь её, то я точно бы захлебнулся и в своей блевотине - она меня переворачивала и склоняла голову в сторону над тазом, и в своих соплях-слюнях (была у меня тогда заложенность носа) - она закапывала мне в нос "Нафтизин". Я пообещал маме, что больше ТАК пить не буду. Это был третий случай, когда я напивался до потери памяти: первые два были очень давно, аж в 1992 году. Первый - в армии в День Победы: напился я водки. Второй - на свадьбе сестры: напился спирта "Рояль" (о свадьбе я уже писал, а про армию, может быть, когда-нибудь ещё напишу).
К этому времени я наконец-то обзавёлся кошельком, если его можно так назвать. Я купил дешёвую чёрную полиэтиленовую сумочку-карман с двумя отделениями на молниях на шнурке для ношения на шее. Этот кошелёк-сумочка-карман был удобен для хранения и доставания казиношных фишек кэша во время игры и для постоянного ношения капель "Нафтизина" с пипеткой, на который я подсел года 2 назад и уже не мог обойтись без него - закладывало нос капитально. К слову укажу здесь, что в 2001 году я обзаведусь ещё одной миниатюрной "коробочкой" из чёрного кожзаменителя, крепившейся к брючному ремню: тоже для кэша. А то для того, чтобы доставать фишки кэша из кармана джинсов или брюк, приходилось вставать, что неудобно.
На ранней стадии Чемпионата Европы по футболу бывало, что одновременно проходили две игры, и они обе транслировались в прямом эфире по разным телевизионным каналам. К этому времени в комнате-курилке у меня стояло уже 2 неновых телевизора: кроме чёрно-белого цветной "Рубин", который отдал мне Сергей Петров, купив себе новый. И я смотрел сразу оба телевизора, поставив их рядом, и, таким образом, не пропускал ни одной игры Чемпионата. Именно в дни его проведения ко мне в гости зашёл Дима посмотреть футбол. Дело в том, что он не имел телевизора дома вообще. Принципиально. Объясняя это тем, что, имея его, он, конечно же, стал бы его смотреть, даже сознавая, что в большинстве случаев это пустая трата времени, а без него и соблазна нет, и жизнь его становится насыщенней общением с людьми и интересней. А если по телевизору хоккей или футбол, то Дима имел обыкновение ходить в гости то к одному, то к другому своему другу или приятелю или же, если ни с кем не удавалось договориться, в казино, в которых имелись телевизоры с большими экранами - и так весь чемпионат. Именно ко мне в этот вечер Дима пришёл потому, что обе транслировавшиеся футбольные игры обещали быть интересными. Мы расположились в креслах, попивали пиво, похрустывали сухариками, курили (у себя дома я курил свой любимый "Беломор"), в общем, наслаждались футболом на все сто. Включая звук то у одного, то у другого телевизора. Футбол закончился поздно, и Дима остался ночевать у меня, благо, лишний диван в моей комнате имелся. Моей маме Дима понравился настолько, что не смог разонравиться даже после моего сообщения о нём, что он игрок, настоящий, и именно он открыл для меня мир казино. Здесь укажу, что после этого визита ко мне Дима бывал у меня не часто, можно сказать, редко, и всё по каким-нибудь делам, сейчас даже не могу вспомнить, по каким. И редко заходя ко мне, он часто составлял мне партию игры в карты. А моя племянница Ульяна к этому времени играла уже в Rommé, прямо скажу, мастерски, и поэтому редко посещающим меня гостям, в том числе и Диме, было интересно играть и с ней. Даже можно сказать, что моим гостям доставляла удовольствие игра с ней, так как Уля во время игры не сидела молча, а комментировала делаемые ею или противником ходы серьёзно или шутя или же просто вела с моим гостем какую-нибудь беседу. То есть, можно сказать, что и ей нравилось играть не со мной. Но, пожалуйста, прошу не делать из моего повествования вывода, что я слишком много играл в карты. Нет, я играл просто много. Это в сравнении с совсем неиграющими и с такими игроками как Дима. Про мою игру в рулетку могу повторить слово в слово то же: я играл в неё не слишком много, а просто много. И в сравнении с теми же. Про то, как и сколько играл Дима я писать не буду, поскольку Книга не о нём. И ещё о рулетке. В этой книге я не собираюсь петь оду этой игре, описывая свои походы в казино, но отмечу, что, если бы все играли в рулетку так, как играл я, то содержать казино было бы убыточно.
