— Не знаю, в какой из жизней я заслужил такого друга, как ты, — признаётся он, растекаясь по столу, разморённый теплом и алкоголем, которого в нём не так уж много, но этого достаточно, чтобы почувствовать себя немного лучше.

— Это в тебе пиво говорит, — усмехается Отабек.

— Да, именно, — не спорит Жан-Жак, улыбаясь деревянным панелям, которыми обиты стены.

И пиво тоже.

========== Глава 3 ==========

Балетные тренировки — это не просто испытание на выносливость тела, но и моральная отдача. Юру с детства учили, что танец не должен быть просто технически отработанными движениями. В каждый жест он обязан вкладывать свои чувства, свои мысли, отдаваться целиком и полностью, иначе всё бесполезно. Неискренность никому не нужна. Юра хорошо это запомнил, поэтому даже на тренировках выкладывается до сбитого дыхания и болезненного нытья под рёбрами. И болит вовсе не от усиленных упражнений, а от того, что он каждый раз выворачивает себя наизнанку.

Даже после того, как от его кандидатуры отказались, он всё равно продолжает оставаться в танцклассе до глубокой ночи, потому что здесь он может хотя бы не думать об этом. Но стоит ему выйти за двери, переодеться и отправиться к метро, где гулкие и уже почти пустые поезда повезут его в сторону дома, мысли о собственном провале снова настигнут его, и он вновь не сможет уснуть до рассвета.

Юра выбрасывает ногу вперёд, даже зажмуривается, потому что музыка звучит рвано и напряжённо, он крутит сразу два пируэта, разбавляя их па де бурри. Он слышит музыку и то, как стучат его ноги о пол, слышит собственное дыхание, отвлекается на него и даже не пытается сформировать программу. Просто двигается так, как ему хочется, делает то, что хочется, оттачивает любое пришедшее в голову движение. На четвёртом по счету кабриоле он вдруг попадает в чьи-то руки, подхватывающие его сзади и ставящие на пол. Юра едва не теряет равновесие, отшатывается и резко разворачивается.

Перед ним стоит Виктор и смотрит, как обычно, с укором.

— Ты обещал, что не будешь торчать здесь допоздна, помнишь?

Юра не помнит, потому что всё ещё захвачен музыкой и вихрем эмоций. Его дыхание немного сбито, а в ногах приятная и дрожащая усталость. Она привычна, и Юра даже не представляет, как без неё жить.

— Я хочу, — упрямо говорит он. — Что мне ещё остаётся делать?

— Если ты будешь так хотеть, то ушатаешь себя раньше, чем наступит следующий сезон. Пошли, — Виктор хватает его за локоть и тащит к выходу. Юра не сопротивляется — бесполезно. Виктор его из-под земли достанет, если задастся целью.

Юра переодевается, заталкивает вещи в рюкзак, а Виктор накидывает ему на голову капюшон — волосы у висков влажные, а температура на улице упала до десяти градусов.

— Я тебя отвезу.

Отказываться и тут бесполезно. Юра садится в машину, устало вздыхает и прикрывает глаза. Виктор включает радио, и салон наполняет ненавязчивая мелодия.

— Что за волна? — спрашивает Юра, прислушиваясь — не попса, звучащая со всех возможных колонок на улице.

— Не знаю, посмотри сам, — Виктор как раз выруливает на дорогу, Юра наклоняется к магнитоле и кивает, запоминая название станции.

Едут они домой не к Юре, потому что Виктор поворачивает в совсем другую сторону. На улице уже стемнело, но Юра, взглянув на часы, понимает, что нет ещё и девяти вечера.

— Куда ты меня везёшь?

— Увидишь, — коротко отвечает Виктор. Он быстро печатает сообщение на телефоне, откладывает его и вновь делает вид, что всецело занят дорогой. Юра хмурится и подпирает щёку рукой, глядя на проплывающий мимо город. Настроения спорить нет, для требований везти его по домашнему адресу — тоже. Он слишком устал за эти выматывающие дни, сам выжал из себя все соки, чтобы реагировать слишком эмоционально. Иногда проще плыть по течению.

Они сворачивают в какой-то узкий проулок, Виктор паркуется, и Юра замечает небольшую вывеску «Балетная студия «Balance».

— Ты издеваешься? — спрашивает он. — Ещё я не ходил в недошколы твоих фанатов.

— Не фанатов, — строго поправляет его Виктор. — Поклонников. И то, это в прошлом.

— Как же, — недоверчиво бурчит Юра, вылезая из машины.

Юри Кацуки принадлежит к тому типу людей, на который он не знает, как реагировать. У Юри в глазах слишком много жизни и счастливого умиротворения. Юру с ним знакомит Виктор, и он знает только то, что эти двое встретились после одного из спектаклей, где участвовал Виктор. Юра догадывается о большем, но старается не думать об этом слишком много — ему нет дела до личной жизни Виктора. Юра ещё знает, что раньше Юри профессионально занимался балетом, но ушёл из труппы несколько лет назад и сделал ставку на собственную студию.

— И зачем ты меня сюда привёз?

— Чтобы ты вспомнил одну важную вещь.

— Ты любишь делать интригу даже из мелочи, — Юра морщится и вспоминает, какую черту характера Виктора не любит больше всего — его склонность к представлениям. Виктор живёт в них, сам создаёт их, и если кому-то — например, его восторженным поклонникам — это нравится, то Юре совсем нет.

— О, рад видеть, — Юри встречает их практически в дверях. Он не удивлён приезду Виктора — несложно догадаться, кому тот отправил сообщение, — но изумлённо смотрит на Юру. Улыбается ему, мягко и приветливо, но смотрит изумлённо.

— Он меня сюда притащил, — Юра тычет пальцем в Виктора, и тот смеётся, утаскивая его глубже по коридору. Из-за одной из дверей звучит музыка. Кто-то считает шаги, и совсем немного скрипит пол.

— Сейчас последнее занятие идёт, так что…

— Отлично, — кивает Виктор, подхватывая Юру под локоть, — мы посмотрим.

Юри кивает и просит быть тише. Они входят в танцкласс втроём, Виктор проталкивает Юру чуть вперёд, сам остаётся позади вместе с Юри. Здесь занимается небольшая женская группа. Все уже далеко не девочки, скорее, ровесницы Юры, даже чуть старше, но никто из них не похож на профессиональную балерину. Они неплохо двигаются, но Юра знает, как велика разница между «неплохо» и «хорошо».

— Это ведь просто… — почти презрительно выдыхает он, но до конца фразу не успевает сказать.

— Они просто делают то, что им нравится. Исполняют детские мечты. Некоторые из них занимаются всего несколько месяцев, — Юри прерывает его, кладя руку на плечо и смотря прямо в глаза, намекая, что лучше не возражать.

Юра думает, что эти девушки могли бы придумать, как потратить время полезнее. Потому что балет — это не та вещь, которую можно просто разучить, как самбу или вальс. Это даже труднее, чем ухватиться за пилон и начать извиваться на нём со временем. Балет — это гибкость, которую не приобретёшь в зрелом возрасте, она приходит из детства вместе с адскими вывертами ног и рук, и даже разрабатывая выворотность с самых первых занятий, когда тело ещё гнётся практически под любым углом, всё равно развить её в совершенстве получается далеко не у всех. Юра знает об этом не понаслышке, он жил в этом мире слишком долго. И именно поэтому не может сдержать презрительной гримасы, когда смотрит на девушек, коряво ставящих ноги в позиции.

— А ты сноб, — тихо смеётся Виктор. — Надо же, я думал, что у меня получится показать тебе кое-что другое.

— Что? — Юра оборачивается к нему и смотрит хмуро. Он бы предпочёл остаться в танцклассе или, в крайнем случае, поехать домой, но не смотреть на это убожество, развернувшееся перед его глазами.

Виктор оценивает его взглядом, и на его губах играет странная, нечитаемая улыбка. Юре она не нравится, но он не отворачивается.

— Думаю, ты позже поймёшь, — говорит наконец Виктор. — Поехали, я отвезу тебя домой.

— Сам доеду, — Юра закипает в одно мгновение, протискивается между Виктором и Юри и широким шагом идёт к выходу, радуясь, что его никто не догоняет.

Он не ломится в машину Виктора, чтобы забрать свои вещи — завтра Виктор сам их отдаст. Вместо этого проверяет, есть ли в карманах проездной. Он оказывается на месте, и Юра облегчённо выдыхает. Ехать с Виктором абсолютно нет желания, от его покровительственного тона Юру трясёт, потому что Виктор не имеет никакого права так разговаривать только из-за того, что на несколько лет старше. У Юры своя философия жизни и чужой ему не надо.