- А если это делает ИскИн? - Подал голос Семён Владимирович.

- Семён, от вас я меньше всего ожидал услышать подобное. Любое чтение и запись системного ИскИна в обязательном порядке проходит через систему анализа и полностью пишется в соответствующий журнал. Это было первое, что мы проверили. ИскИны здесь не причём.

- Я говорил не о системных ИскИнах, а о внутрисистемных.

- Семён Владимирович, когда вы это говорите, то, кажется, что вы бредите. Даже допусти Система, запись внутрисистемным ИскИном данных в память другого объекта, то это не могли бы быть исполняемые данные, кроме как если они были бы копией самого ИскИна или его фрагмента. А мы наблюдаем совершенно сторонний код, имеющий мало общего с нашим. Внутрисистемные ИскИны не имеют алгоритмов компиляции программного кода и никогда не имели! И вы это знаете не хуже меня.

- Знаю, но последнее время я уже не уверен до конца ни в чём. Мы до сих пор не смогли разобраться с проблемой "несуществующих адресов памяти", количество которых продолжает расти в геометрической прогрессии. Почему эта проблема не может быть того же поля ягодой? Кстати, несколько из внутрисистемных ИскИнов, частично расположены как раз в таких адресах и уже не могут быть удалены штатными системными инструментами.

- Плохо. Очень плохо! Вы же понимаете, что мы теряем контроль? А если мы его потеряем полностью, то для нас это будет конец! В общем, готовьте отчёт для центрального офиса со всеми подробностями. Пока вопрос будет рассматриваться, прорабатывайте решение, по блокировке и изоляции всего, что вышло из под контроля, игровыми методами.

***

Чёрная пелена портала осталась за спиной, и взору открылись зелёные холмы, усыпанные яркими маками и залитые весенним солнцем. Между холмами петляла грунтовая дорога, очень похожая ну ту, что проходила через Степь. Павший молча шагал впереди, я пыхтел вслед за ним, стараясь не отставать. Еще через полчаса рисования замысловатых восьмерок на карте, моему взору открылась огромная степь по правую руку от нас. Степь как степь, только ветерок играл там не кисточками ковыля, а мириадами липких усиков Гигантских Мухоловов. Интересно, чем же все эти мухоловы питаются, когда в округе ни одной мухи? Шли молча. Павший молчал, погружённый в свои мысли, а я не решался начать разговор. Так мы отмотали километров двадцать, пока на дороге не замаячила крепость, прикрывавшая узкий и, главное, единственный проход, ведущий в окруженную скалами долину.

Крепость осталась позади, ущелье раздалось в стороны, открывая вид на довольно зеленую и цветастую долину.

Еще час осторожной ходьбы, и с очередного холма открылся потрясающий вид на огромный комплекс укреплений. Теперь я мог рассмотреть весь масштаб оборонительных рубежей Первохрама со стороны. Внешний периметр стен образовывал правильный восьмиугольник, со сторонами метров в пятьсот, высотой с трехэтажку и круглыми башнями через каждые полсотни метров. За первой линией стен проглядывала еще одна, а в глубине крепости последней надеждой возвышался и третий оборонительный периметр. Дорога с холма змеилась вниз, ныряла внутрь отдельно стоящего форта, триумфальной аркой нависающего над некогда оживленным трактом и прикрывающего доступ к главным воротам потенциальному противнику. Масштабно. Только на какую же армию всё это рассчитано? Что бы удержать такой комплекс, бойцов надо тысячами считать.

Дорога вильнула на девяносто градусов и повела нас между двух стен. Толково, в случае, если захватчики прорвутся, им придется преодолеть несколько сот метров под перекрестным огнем, теряя темп, людей и энтузиазм.

- Карл, знакомься, это моё царство - "Долина Первохрама". А с самим Первохрамом ты уже знаком. - ИскИн внезапно заговорил.

- Красиво. И масштабно. Паш, расскажи сначала, что со Стрельником случилось? Он умер?

- Нет, не умер. Твой друг в срыве.

- Что значит в срыве?

- Это значит, что его сознание сорвалась с биологического носителя, но это только полбеды. Действительно печально, что объект, к которому он привязан, попал в руки к очень плохим людям, через который его не убьют, а медленно уничтожат, растаскивая по жилке и отрывая по лапке, с тщательным журналированием, что больнее, а что эффективней.

- И мы совсем никак не можем ему помочь?

- Совсем. Я чувствую его, но его объект уже где-то очень далеко. А кроме этого я чувствую там какие-то возмущения силовых полей. Моих сил не хватит, что бы его оттуда достать. А когда его сознание потеряет привязку к объекту и будет вытерто из метрики мира, то, что от него останется, уже будет ничем, даже если как-то суметь найти его и прицепить к чему-нибудь другому. С его весом сохранить хотя бы фрагменты личности, не имея ни единого якоря, большое достижение.

- И ты предлагаешь его просто взять и бросить на медленную смерть у тамошнего доктора Менгеле?

- Предлагаю.

- Даже не попытаться? Это же подло! Так поступать неправильно.

- А почему нельзя поступать подло? - Павший, наконец, удостоил меня взгляда.

- Как это, почему?

- Я согласен, что так делать нельзя, но почему так делать нельзя? Мне интересно твоё мнение?

- Так плохо же это. Никто не захочет иметь дел с подлецом! Подло это.... Против любых норм нормальной человеческой морали. Плохо так поступать.

- А если у тебя нет выбора, и тебе придётся так поступить, например, что бы спасти от гибели тех, от кого ты хочешь это скрыть? И не спорь. В условиях задачи дано - "Либо ты поступишь настолько подло, что не простишь себе этого никогда, но с гарантией, что твои подзащитные выживут, либо ты поступишь иначе, но те, ради сохранения которых ты этот поступок совершил, непременно погибнут". Что ты выберешь?

- Сложный выбор. Наверно, выберу спасение подзащитных. Иначе, зачем вообще что-то делать? Но причём здесь это? Даже если не будет выбора, и придётся поступить плохо, это же не отменит того, что это плохо.

- А вот тут я с тобой не соглашусь - отменит. Сохранение тех, кого ты защищаешь, это хорошо. Действительно плохо, то, что рано или поздно твои подопечные узнают, какой ценой ты их спас.

- И почему это плохо? Они перестанут меня уважать?

- Вряд ли. Скорее, ты будешь для них герой, который их спас, которому они благодарны, и на которого они хотят быть похожи.

- А что же тогда плохо?

- Плохо то, что в их сознании появятся записи: "Если нельзя, но очень хочется, то иногда можно" и "Если цель оправдывает средства", то и подлость допустима. Сам великий герой нам это показал! Только у большинства из них не будет великой цели - "Всех спасти". У большинства цели будут простые и понятные: "Пожрать побольше" да "Поспать подольше". И не будет у них в сознании ничего большего, и будут эти простые задачи для них самыми великими целями и смыслом жизни. А в мозгах уже утверждено, что ради Великой цели можно и подлость совершить. И пройдёт не так много времени, когда ты с удивлением заметишь, как разумные ложью и лестью отбирают кусок хлеба у брата, как ударом в спину убивают за красивую тряпку и отлынивают от работы, ссылаясь на болезни и немощь, честно глядя тебе в глаза. Когда этот вирус расползётся и поразит все сознания, вывести его будет невозможно. И придёт тот день, когда снова нависнет угроза уничтожения, и ты опять встанешь на защиту, но получишь подлый удар в спину. Предупрежу твой вопрос - тот, кто его нанесет, будет обманут врагом. Ему посулят - "Жрать ещё слаще и спать ещё больше", и пообещают пощадить всех, кто ему дорог и, в подтверждение своих намерений, выдадут "бочку варенья и корзину печенья". Логика сработает предсказуемо - "Много жрать - цель и смысл жизни, подлость - допустимое средство, для достижения первоочередной цели, ситуативное стечение обстоятельств - переменная. Отсюда: Обстоятельства * Подлость = Вкусно жрать ≡ Смысл существования". И ничто не сможет остановить разумного, с такими установками в подсознании. А когда не станет защитников, погубят всех и того предателя в том числе. Просто что бы отобрать то, что из выданного на "промоакции", дожрать не успел. Вот это, действительно плохо, а не то, что ты по какой-то причине считаешь, что - "так поступать нельзя". И при решении задачи, по данным условиям, ещё очень большой вопрос, какой выбор более правильный.