– Нет, я не передумала! – видеть его я точно не хочу.
– Наверно, сегодня не мой день, второй раз и не угадать тебя! Ну не в любви же ты пришла мне признаваться? – шутливо рассмеялся и устало теребя волосы на голове откидывает к верху.
– Нет! – смеюсь ему в ответ.
Смотрит на меня уже добрым взглядом, несмотря на то, что утром был ещё зол. Какой-то он сегодня не такой, не могу разгадать его настроение. Все вроде то и одежда и позволяет себе только в мере дозволенного. Но что-то не так! И это самое не так ужасно притягивает. Неужели это все из-за той девушки, что только ушла?
– Ладно, поднимаю белый флаг. Давай ты, – смотрит прямо в глаза, что обескураживает и заставляет волноваться.
– Хотела спросить, когда проходит полное обследование моего психологического состояния, за кем идет… – лучшего ничего не придумала, но о Стиве просить больше не буду – бесполезно.
– Последнее слово? – договорил.
– За лечащим врачом? – вопрос к вопросу.
– Вы же мой лечащий врач? – смотрю в его карие глаза и пытаюсь уловить хоть какую-то реакцию.
– Да. Врач я, но иногда дело может быть вовсе не во мне, а в…
– Во мне? – перебивая, договариваю.
– Нет! В твоих родителях! – мне казалось, что он сейчас всё спихнет на меня. – Эмили, пойми. Это не тюрьма – это больница, здесь людям пытаются помочь, а не навредить! – мне показалось или он действительно повернул тему в другую сторону.
– Подождите, подождите, а причем здесь мои родители? – возвращаю его обратно. Пусть всё объяснит. И если не пойму, то пусть разжует, как маленькому ребенку.
– Заявление поступило от твоих родителей…
– Они же его отозвали! – тревожно как-то стало от его слов.
Он смотрит на меня и с сожалением мотает головой, давая понять, что они ничего не отзывали. Тело стало каким-то ватным, воздуха не хватает. Обидно и больно, самые родные, а с тобой, как с врагом. Неужели это все из-за той ночи в лесу с волком? Это они такой способ нашли меня разлучить с ним?
– Мне почти восемнадцать, они уже не вправе решать мою жизнь! – еле выговорила, пытаясь скрыть сдавленный голос.
– Через месяц восемнадцать, Эмили, – уточнил, будто я не знаю. – Как раз подходит конец второго срока твоего лечения.
– И меня выпустят только через месяц? – он кивнул головой в ответ. – И вы подтвердите мою полную вменяемость? – он снова кивнул, словно скрывая важные ответы от чужих ушей. – Ответите честно? – смотрю на него, прищурившись, если честно, то не особо доверяю ему. Скрытный и постоянно чего-то не договаривает.
– Дать клятву Гиппократа? – хитро сверкнул взглядом.
– Вы сами считает меня нормальной? – смотрю в глаза, пытаюсь выловить все их движения, если вдруг он решит уйти от ответа. Все смущение отодвигаю в сторону – нагло жду ответа. Ясного и честного ответа.
– Для этого у меня есть ещё целый месяц, Эмили.
– Ну конечно, – усмехаюсь нервно от напряжения. – Как я могла рассчитывать на иной ответ! – по телу пробежали раздражающие мурашки.
– Всего лишь месяц, – снова откинулся на спинку, склонил голову на бок и странно покосился. Иногда кажется, что он действительно видит меня на сквозь. А сейчас чувствует мою злость и не пытается даже хотя бы обмануть, чтобы хоть как-то успокоить.
Я уже где-то видела такой взгляд со звериной привычкой наклонять голову на бок. Сердце забилось тревожно, в душе пробежал холодок. Сладкие воспоминания, приятные, но очень далекие и уже не реальные. Но встали перед глазами, словно кино и кадр на паузе. Черт! Как в живую всё. А мне казалось, что я эти чувства тоски по нему глубоко захоронила.
– Мне не пережить этот месяц, – произнесла беззвучно поднимая взгляд на окно.
– Месяц – это не так много, – тут же мне в ответ и пристально на меня.
– Что? – это он ответил на мои слова?
Совпадение. Он не мог их услышать. Или я снова начинаю гнать или у него сверхъестественный слух?! Ну как же… стоило мне вспомнить о моем волчонке, как тут же мне повсюду теперь мерещиться мистика.
– Говорю, если хочешь, можем вместе отпраздновать твои день рождения? С меня торт? Шоколадный? – действительно какой-то он сегодня странный. – Ты же любишь сладкое?
– Справлять будем здесь, у вас в кабинете? – пытаюсь подловить его на неуместном разговоре о моем дне рождении. И сама пытаюсь откинуть дурные мысли о нем.
– Я бы пригласил тебя к себе домой, но… – и засмеялся.
– Надеюсь, вы всех свои пациентов приглашаете к себе домой на их дни рождения! – смотрю на его довольный смех, меня это бесит. Сейчас он мне кажется извращенцем. И я не удивлюсь, если он покрывает Стива.
– С ума не сходи! Что было бы, если бы я всех приглашал?! – либо у него хорошее настроение, либо он решил меня достать!
– Действительно…
– Я так по дружбе, – сказал так внезапно и просто, если бы я его не знала, то сразу растаяла. О какой только дружбе может идти о речь? – Мы же друзья? – точно какой-то подозрительный, аж пугает.
– Хм… Доктор и умалишенная – закадычные друзья! – усмехаемся тихо друг другу.
– Отличная парочка! – таблеток каких наглотался здесь у себя? Зрачки становятся темнее или просто расширены?
– Ага, не буду больше вас задерживать, – встаю со стула. Хватит того бреда, от которого толка нет. – Вам, наверно, домой уже пора?
– Я провожу, – встает следом.
– Не стоит! – смотрю на него с недоверием. – Вы же мне доверяете? Не так ли, друг? – пытаюсь улыбаться, а саму передергивает от его взгляда – дьявольские глаза.
– Конечно, – снова плюхнулся в кресло. – Даже если это не по правилам!
– Спасибо, – он делает мне исключение? Очень даже хорошо, бежать все равно шансов нет и он это отлично понимает. Вот и отпускает самой до топать до своей палаты.
– Эмили, – одергивает, только хотела выйти.
– А? – стою за дверью и жду.
– Мне жаль, что так вышло с твоими родителями, – кинул понимающий взгляд. Смотрю на него, а язык так и чешется спросить ещё кое о чем.
– Прошений тоже не было?
– Ни одного, – тихо шепнул, – мне жаль.
– Мне тоже, – натянула улыбку. – Удачных выходных!
– Спасибо.
Лежу на кровати и смотрю на небо сквозь решетки. А ещё говорит, что это не тюрьма. Самая что ни есть настоящая!
В темном небе ярко светит полная луна, освещая весь больничный двор. Напоминая мне о той ночи в лесу, эти ощущения я переживаю снова и снова в своих снах. Мой первый и единственный поцелуй был таким нежным, горячим и волнительным, как хочется ощутить его снова. Почему в моем возрасте один простой поцелуй превратился в мечту? Обидно.
