***

Завулону тоже пришлось нелегко, ибо нестабильность континуума давала понять, что дело на волоске, и придется поднапрячься, чтобы довести его до победного конца.

Пока никто из Светлых, вроде, не заподозрил подмену, и Завулону надо было бы радоваться, но отчего-то сделалось странно муторно, и на мгновение создалось впечатление, будто это не он ведет игру, а, наоборот, кто-то невидимый стоит за спиной, сверлит взглядом затылок, выслеживает, устрашает. Завулон обернулся — и предсказуемо рядом ни души, померещилось. Он тряхнул головой, и ощущение тут же пропало. Лишь почудился отзвук странной вибрации. Что за бред? Нервы расшалились? Или вместе с новым телом передалась и странная паранойя? Завулон не помнил, чтобы слышал, будто Городецкий страдает подобным чудачеством. Тогда в чем дело? Вроде и удача на его стороне, Завулон словно кот в мышиной норе, ходи да жмурься от удовольствия, но в то же время разительно отличается отношение к его персоне, вернее, к тому, кого здесь все считают Антоном Городецким. Завулон не привык к обеспокоенным внимательным взглядам, дружеским похлопываниям по плечу, неуловимому добродушному покровительству со стороны оперативников «с опытом». Не удивительно, что Городецкий считает себя кем-то особенным при таком окружении. И ведь не притворяются, реально опекают и беспокоятся. Что б их всех тут… вывернуло и заворотило от собственной приторности, как сейчас его самого, подумал было Завулон, но внутри что-то опасно заворочалось, странно напомнило совестливость. И в следующее мгновение светлая магия прошлась волной от плеч к ногам, абсолютно уничтожая все негативные пожелания в адрес «коллег». Завулону даже пришлось ухватиться за стену, до того его сильно встряхнуло, и перед глазами всё поплыло. Занятненько. Так вот, значит, на каком уровне подсознания адептам этой организации втемяшивают следить за негативным настроем своих мыслей и пожеланий. Ладно, урок усвоен: в этой тушке никаких пакостных воздействий, только бело-пушистость, только альтруизм и больше ни-ни.

Завулон благополучно миновал холл и лишь на входе на служебные этажи, у лестницы, его придирчиво осмотрели дежурные, сравнили магические показатели, сдержанно кивнули, признавая и позволяя подниматься. Завулон уже было сделал шаг вперед, но невесть откуда взявшийся оперативник Илья хлопнул по плечу, сострил, что Антон совсем зазнался под протекторатом Гесера, «петушка» облапать забыл. Завулон обернулся и разулыбался во все тридцать два зуба: он любую проверку пройдет, не проблема, не родился еще тот выскочка, чью защиту не получится пробить, даже если сам Пресветлый плел блокирующую сеть, накачивал её силой.

На решетке, над головным проемом, висела странная витая фигурка, магией фонила — обзавидуешься. Завулон собрал побольше на кончиках пальцев не своей — светлой — силы и провел ими, как требовалось. В этот момент его толкнули в спину, но извинились. Оказалось, патруль Светлых под конец смены выловил правонарушителя, теперь вел в допросную к дежурному стрелочнику. Именно это и спасло Завулона, потому как «петушок» заверещал, как придавленная сапогом курица, хоть уши затыкай да беги к выходу.

— Не любит этих шавок, — усмехнулся Игнат, кивая на уводимого вверх по лестнице оборотня. Завулон отмер, моргнул, причем на автомате проделал это так же, как должен бы Городецкий, то есть дважды подряд, будто в глаз что попало, и лишь затем кивнул, поспешил наверх. Стабильность континуума давала трещины, теперь придется выкручиваться, придумывать, как по утрам обставлять эту проклятую сигнализацию. Хоть всех ведьм-самоучек сдавай Светлым каждое дежурство, вот ей же слово. Но думать об этом надо будет после, может повезет и завтра сюда уже не придется наведываться.

***

— Вызывали? — Завулон бочком протиснулся в негостеприимно распахнутую дверь кабинета шефа. Гесер был не в духе — и это еще слабо сказано.

— Ты когда мне обещал отчет сдать? А статистику по неперспективным потенциальным Иным?

— Так почти готово уже. Час, и будет лежать у вас на столе… шеф.

Гесер перевел тяжелый взгляд со своего телефона на Завулона. Долго вглядывался в лицо. Завулон старательно изображал наивную готовность броситься исполнять любой приказ, хотя знал, что вряд ли подобное последует, Гесеру сейчас не до того. Но похлопать ресницами, как это свойственно Городецкому в минуты особо обостряющегося уважения к своему начальству или же в противовес ему — удовольствие из редких, упускать которое не хотелось. Да и заодно можно проверить дотошность Гесера, тот всегда ловит на мелочах, сам подставляется на них же, потому стало делом престижа не сдать именно эту партию.

— Или мне прямо сейчас смонтировать копии отчетов Гарика, подмахнуть подписью и мы оба сделаем вид, что мною проделана колоссальная работа, и я заслуживаю шефского одобрения? — Завулон уселся на стул, скрестил руки на груди и вскинул голову, чуть прищурившись. Из всех манер Городецкого скопировать подобное было сложнее всего. Но сейчас можно было себя поздравить: сыграно блестяще, даже Гесера проняло, любил, видать, подобную черту в своем ученичке. Пестовал, можно сказать.

— Издеваешься? — буркнул Гесер и вроде как оттаял. — Проверяющие на пороге, а ты мне зубы заговариваешь.

— О чем речь?

— Уведомление прислали из местного бюро. Через два дня заявятся проверяющие, никак Темные их науськали, а меня в Прагу не вовремя вызывают.

— Ольга быстро порядок наведет, разве нет?

— Само собой. Только чего вдруг у тебя сразу сделался тоскливый вид? Ни в какую командировку сейчас тебя не отпущу, даже не рассчитывай.

Завулон душераздирающе вздохнул.

— Я вообще хотел в отставку попроситься. Насовсем. Чувствую себя лишним. Как-то всё это… — он неопределенно развел руками. Не забыл плеснуть во взгляд затаившейся, заскорузлой вины.

Гесер даже ошарашено крякнул.

— Нашел время. Что стряслось?

Завулон потупился, застыл тоскливой статуей.

— В отпуск тебя отправлять сейчас тоже не к месту. Через месяц. Может быть. Но… не обещаю.

— Не по мне всё это. Каждодневная рутина. Мы же что должны? Оберегать и противостоять. А на самом деле мышиная возня какая-то. Бесперспективная волокита.

— Та-а-ак. Последняя фразочка-то мне знакома. Успел опять с Завулоном пообщаться? Умеет он на больные точки давить.

ПсевдоГородецкий вскинул глаза, полные глухого отчаянья. И раздражения. Завулон даже не поскупился на бунтарство — театрально-разгоряченное, сдавливающее горло от осознания своей непозволительной смелости. Молодо-зелено, все сопляки поначалу одну и ту же песню поют, даже слушать надоедает. Гесеру наверняка тоже.

Гесер сделал вид, что глубоко и тяжко задумался. Придвинул к подопечному стакан и бутылку минералки. Завулон брезгливо сморщился — нашел что предлагать в утешенье. Но быстро спохватился, перед шефом не принято зубоскалить. Кажется, Гесер списал эту выходку на тяжелое душевное состояние и сделал вид, что не заметил. Завулон подобрался. Не хватало еще подставиться из-за элементарных рефлексов. Пока начальство с кем-то созванивалось, Завулон незаметно стрельнул глазами в сторону стеллажей с артефактами и заряженными боевыми жезлами. Если Гесер где и припрятал под защитой вещицу, то только здесь, больше негде.

— Вот что, рановато тебе на покой, Антон. Не заслужил пока, должен понимать. Тебе чего-то стоящего захотелось? Не бессмысленного? Давай пока так: если в мое отсутствие справишься с организацией предпроверочного руководства, то отпуск тебе выделю. Но только, чтобы проверяющие отбыли без каких-либо претензий и нареканий в наш адрес. Договорились?

— А как же Ольга? — по идее, подобная перспектива должна была не просто озадачить, но и испугать Городецкого. Что Завулон с успехом и разыграл. Не забыл даже полезть в карман и рассеянно извлечь сигарету, чтобы потом, якобы вспомнив о запрете от начальства, сконфуженно упрятать ее обратно.

— У неё будут другие дела.

Оставалось только обреченно пожать плечами. И постараться, чтобы внутренне ликование не пробилось сквозь сумеречные щиты, а то с Гесера станется просечь главную мотивацию, потом докажи, что ты Светлый, а не наоборот.