Вдруг из-за угла выбежала девушка и резко затормозила перед мятежниками, машинально подняв руки вверх: Ричард и Джоанна ведь дерзали своё оружие наготове, как, собственно говоря, и Джим, стоявший просто за ними. Её кудрявые каштановые волосы, еле-еле достававшие ей до плеч, были растрёпанны, большие очки кое-как держались на носу, и она даже не задавалась целью их поправить: не до этого ей было.

Просто она узнала тех, кто так вовремя попался ей навстречу, а те узнали её. А Сандра и вовсе выбежала вперёд, зачем-то обратившись к остальным с одной лишь просьбой:

– Не стрелять!

Потому что это была Хлоя.

Девушка тут же обняла подругу, даже не спрашивая у той разрешения. Потому что ей было важно теперь одно: она жива. Цела и невредима. В неё не выстрелили.

Пока что.

Хлоя приняла эти объятия, правда, продолжительными они не оказались. Она отстранилась спустя секунд, наверное, пять, глядя на Сандру, а потом переводя взгляд и на других мятежников.

– Мне нужна помощь, – на одном дыхании начала она. – Вернее, не совсем мне… моя девушка пошла в школу, я не знаю, зачем, но она до сих пор не вернулась, и…

– Девушка? – поперхнулась Сандра от неожиданности. – Подожди-подожди, у тебя…

– Я думаю, сейчас не время об этом говорить, хорошо? – оборвала её Хлоя. – Я не знаю, где Лора. Я боюсь за неё. Эти выстрелы…

Сандра повернулась к своим знакомым, но взгляд её был обращён лишь к Маркусу.

И тот тут же понял, что именно она хотела сказать этими широко распахнувшимися глазами.

– Надо вернуться туда, – решительно сказал он. Увидел, как помрачнели Уэсли, Грин и Рейнолдс, и сразу добавил: – Вы туда идти не обязаны, раз не хотите. Мы справимся сами, да ведь?

Сандра утвердительно закивала, взяв Хлою под руку. И пусть на чужих лицах она одобрения не встретила: она встретила его на единственном родном. И это было важнее.

Поэтому они втроём прошли мимо других троих, не смотря на них. В обратную сторону.

Снова в школу.

Сандра почему-то была уверена, что это Лора там кричала. И очень корила себя за то, что убежала, а не помчалась на этот крик. Маркус видел эти её мысли. И Маркус тоже начинал думать таким образом.

Просто иного объяснения всему не находилось. А если и находилось, то казалось каким-то ненормальным. Несуществующим.

Хлоя чуть подрагивала, словно от холода. Её можно было понять: сначала она потеряла брата, теперь на волоске висела жизнь Лоры. Она просто теряла тех, кого любила, и ничего не могла с этим поделать. И иногда она искоса поглядывала на левую руку своей подруги, прикрытой бордовой кофтой на замке, го не до конца: рукава были засучены. И виднелись на запястье две чёрные линии, являвшиеся частью злосчастной метки Хранителей.

Сандра видела, что от взора Хлои эта деталь не ускользнула, но менять ничего не собиралась. Раз она не могла вывести метку раз и навсегда, не стоило пытаться её скрыть. Клеймо ли это? Знак отличия?

Особо она ей уже не мешала: сковываться ведь было не от кого. Те, кому она так была нужна, и так знали её в лицо, вот только не было понятно, почему они тогда стреляли в простых людей средь бела дня. Как такое вообще было допущено? Куда смотрела полиция, власти?

А потом она вспоминала отца Маркуса и понимала, что и власти, и полиция наверняка были на стороне Сотрудников. На стороне Хранителей в принципе. Что им всё было известно – по крайней мере, думать так можно было. А значит, они, мятежники, заведомо находились в проигрыше. И с этим им уже ничего поделать было нельзя. Только если смириться. И жить дальше. Вернее, существовать.

Но Сандра искренне не понимала, почему Хлоя всё ещё ей доверяла. Она ведь должна была её ненавидеть. За то, что она связана с убийцей её брата. За то, что не смогла вызволить его труп из морга. Да ещё много за что. Причин было достаточно, а вот следствий – дырка от бублика.

– Ты точно не знаешь, зачем Лора пошла в школу? – на бегу спросил Маркус. Создавалось полное ощущение того, что девушку Хлои он знал лично.

– Я не успела её остановить, – не отставая, сообщила Раунд. – Мы гуляли, потом начались выстрелы и всё вот это шоу, а потом она вдруг заявила, что ей надо в школу, и…

Они остановились. У здания по-прежнему пустовало, а потому Миллс бесцеремонно распахнул дверь и вошёл внутрь, увлекая за собой девушек.

Сандра вмиг поёжилась. Атмосфера тут словно стала ещё более устрашающей. Даже горевший свет её не спасал. Было прохладно и жутко, и этого нельзя было не замечать. Девушка посмотрела на Маркуса и поняла: ему тут тоже было слегка не по себе. А Хлоя просто боялась. И страх этот начался не здесь, а ещё там, снаружи.

Что-то было не так. Что-то странное происходило с этой школой, и нельзя было обьяснить, что именно.

Но когда Сандра прикасалась к её стенам, то словно слышала в голове детские крики, звонки, оповещающие о начале уроков, галдёж о чём-то, доносившийся с подоконников, на которых уже расселись старшеклассники, раскрыв свои тетрадки… И в эту пелену студенческой жизни вклинивалась жизнь другая. Её нынешняя жизнь.

– Мы видим людей насквозь, – раздался голос Аманды Коллендж. – Ты можешь сейчас говорить всё что угодно, но это не опровергнет того, что действительно происходит. Здесь и сейчас, в реальной жизни, а не придуманной.

Это звучало очень отчётливо, но когда Сандра глянула на своих друзей, то поняла, что звучало лишь в её голове.

Значило ли это, что она медленно, но верно сходила с ума?

Наконец, они поднялись на второй этаж.

– Это было там, – мигом вспомнила Вайтфейс, протянув руку в сторону коридора, и они вновь сорвались с места, кинувшись в заданном направлении. Никаких криков не было уже слышно, и это ситуацию усложняло: приходилось, словно будучи слепыми, действовать буквально наощупь.

Но искать им долго не пришлось. Силуэт полулежавшей девушки они заметили недалёко от уборной. По мере приближения силуэт, конечно, переставал быть просто силуэтом. Сандра различила светлые волосы, длинные ноги, полусогнутые в коленях, чёрную кожаную куртку и рваные джинсы…

На какой-то миг ей показалось, что она видит саму себя.

Хлоя подлетела к Лоре, сразу опустилась на колени, взяла лицо девушки в ладони.

– Лори, эй, очнись! – позвала она, отчаянно глядя на неё. Потом опустила взгляд и увидела, что рука её лежала на животе, по которому расплывалось большое пятно крови.

Лора еле-еле открыла глаза и посмотрела на Хлою. Слабо улыбнулась.

– Хло, меня убили, правда? – хрипло спросила она. Голос у неё оказался немного бархатистым; жаль, нельзя было этого особенно хорошо услышать: она ведь была при смерти.

– Нет, – тут же запаниковала Раунд. – Нет, Лори, ты будешь жить, слышишь? Ты жива!

– Недолго, – отмахнулась Лори, чуть наклонив голову.

Они смотрели друг на друга, а между тем рушился целый мир.

Сандра невольно прижала ладонь ко рту: было понятно, что жить Лори при всём желании осталось не больше пяти минут.

– Лори, кто в тебя стрелял? – не желала угомониться Хлоя. – Зачем?

– Белые… кост… – она не договорила, закашлявшись. Когда она отняла свободную руку ото рта, то увидела на ладони капли крови.

Хлоя уткнулась лицом ей в плечо, обняв её так крепко, как могла позволить. Хлоя плакала. Рыдала. Понимание того, что это – её расставание с Лори, наконец, пришло и к ней.

– Зачем ты сюда пришла? – шёпотом спросила она. – Зачем?

– Меня звали, Хло, – объяснила Лора. – Я не могла иначе.

И снова закашлялась. Вот только теперь она запрокинула голову. Рука, ослабев, соскользнула с живота, и сразу на её майке начала выступать кровь с новой силой.

Хлоя чуть отодвинулась, ошарашенно глядя на неё.

Минута – и глаза у Лоры совсем остекленели. А Хлоя не могла поверить в то, что она умерла. Её плечи затряслись в немых рыданиях, она поднесла руки к лицу, отодвигаясь ещё на пару сантиметров.

Сандра опустилась рядом с умершей и осторожно прикрыла пальцами её веки. Больше ей тут уже смотреть было не на что.