- Вынести бы тебя наружу, - пробормотал он, вытянул руку и закрыл неприглядную картину светофильтром. Руки трупа медик прихватил эластичным жгутом к туловищу, а ноги - к стенке, и нехотя потащился обратно - замывать кровавые следы на месте перестрелки и операции влажными салфетками.

Под конец грязной неблагодарной работы медику больше всего хотелось залезть в спальную нишу, задёрнуть наглухо занавеску, и провалиться в забытье. Окровавленные лохмотья, гигиенические салфетки и прочий мусор превратились в изрядного размера ком. Даже в камеру мусоросброса запихивать его пришлось исключительно по частям. Впрочем, механический затвор и пневматика отработали как часы.

- На пыльных тропинках далёких планет, - истерически пробормотал Степняков. - Останутся наши бычки!

Мысль, что первым что увидела Земля 1967 года от гостей из будущего стали окровавленные лохмотья и грязные салфетки, вызвала у медика настолько преувеличенную реакцию, что пришлось отмерить себе кубик успокоительного и несколько минут старательно подышать у стенки под вентиляторами.

- Эй, Айболит! - голоса товарищей до усталого медика дошли не сразу. - Быстрей сюда! Есть связь! Из тени скоро выходим!

Степняков устало вздохнул и медленно и упорно потащился к посту связи. Короткое вроде бы расстояние казалось ему в этот момент уже просто непреодолимым.

- Заря, я Дербент! - голос командира первый раз прозвучал ещё до того, как медик закончил свой путь. - Дербент вызывает Зарю, как слышите меня, приём?

Моментального ответа, разумеется, не дождался.

- Как рука? - тихо, чтобы не мешать Никитину повторять вызовы, поинтересовался Степняков, когда добрался, наконец, до своего места.

- Даже и не болит почти, - так же тихо ответил Бороденко. - Спасибо.

- Хорошо, - согласился медик. - Но после связи всё равно на осмотр.

- Думаешь, у нас будет такая роскошь? - скривился бортинженер. - Мы их открытым текстом вызываем, без кодовых слов и шифрования. Наведут что-нибудь, да бахнут...

- Сейчас узнаем, - на посту связи тем временем зазвучали характерные шорохи работы наконец-то двухстороннего канала.

- Дербент, это Заря, слышу вас хорошо, - если в наземном ЦУПе и царило какое-то удивление, оператор связи удивительно хорошо его прятала. - Доложите обстановку на борту.

Экипаж "Мира" оторопело переглянулся.

- Заря, ситуация на борту под контролем, - первым, как и полагалось, сориентировался командир экипажа. - Попытка абордажа станции американским орбитальным инспектором отбита. В экипаже станции один легкораненый, бортинженер Юлий Бороденко. Подполковник орбитального патруля Васильев тяжело ранен, в данный момент без сознания. После оказания медицинской помощи состояние...

- Тяжёлое стабильное, - быстро вставил Степняков.

- Тяжёлое стабильное, - повторил Никитин. - Его напарник погиб, космопланы выведены из строя. Новых повреждений в ходе перехвата станция не понесла. Полковник ВКС СССР Виталий Никитин доклад окончил.

- Дербент, это Заря, - только небольшая пауза выдавала шок на другой стороне канала связи. - Доложите состояние защищённой линии связи.

- Физически отсутствует, - безжалостно отрезал Никитин. - Просим скорейшей помощи с Земли.

- Дербент, мы... - женский голос прервался. Несколько секунд в канале звучал только какой-то невнятный гомон. - Дербент, это Заря. Кремль на связи. Минутная готовность ко включению прямой линии. Ждите.

Бороденко присвистнул.

- Дорогая Индира Ганди, - утрированным "брежневским" голосом произнёс он. - Позвольте мне поздравить вас с днём освобождения Индии от британского колониального владычества!

- Дербент, это Заря! - оборвал его на середине анекдота про неловкую встречу Брежнева с Маргарет Тэтчер голос с Земли. - Кодовую фразу не поняли!

Юлий Бороденко оторопело посмотрел на кнопку управления связью на длинном проводе у себя в руке и торопливо отключил микрофон.

- Юлик, отдай гравицапу, - попросил у него Степняков. - Не подводи нас всех под транклюкатор. Как-никак, первый контакт впереди.

- Третьего рода, - нервно хихикнул Бороденко, но микрофон послушно отдал. Хватило его сознательности, впрочем, ненадолго.

- Командир! - сказал он. - Я вот что подумал. Раз уж мы и правда тут. Мы же столько всего знаем! Представь, сколько мы всего сможем изменить, а?

- Да они тут без нас понаизменяли, блядь, уже! - не выдержал Никитин. - Ты понимаешь, чего начнётся, когда местные поймут, что к ним свалилось? Уже началось! Что, Юлик, готов одной рукой дыры в станции латать под обстрелом? Или к подвигу города-героя Владивостока, а? Посмертно?

- Дербент, это Заря, - прервал его вызов с Земли. - Генеральный секретарь ЦК КПСС Союза Советских Социалистических Республик на связи. Прямое включение.

- Алло, Дербенты, - незнакомый голос в канале заставил экипаж обалдело переглянуться. - Это генсек вас беспокоит. Кодовую фразу мне уже передали, так что буду краток. Я пароль, вы отзыв. Экономика должна быть...

- Экономной, - машинально откликнулся Степняков. Поймал бешеный взгляд командира экипажа и осёкся. Но его собеседник на Земле, разумеется, этого не заметил.

- Перестройка и новое... - следующий вопрос оказался настолько безумным, что отвечал уже лично командир экипажа.

- Мышление, - с характерным неправильным ударением повторил он печально известные слова покойного советского президента.

- Я устал, я... - очередной вопрос поставил экипаж в тупик.

- Извините, это вы устали? - переспросил Никитин.

Генсек коротко хохотнул.

- Понятно, - сказал он. - Ладно, последняя на сегодня, и сектор приз на барабане. Няш-мяш?

- Что, простите? - безумная викторина добила уже и подготовленного, казалось бы, к любой неожиданности командира экипажа.

- Уже ничего, - совсем другим голосом, без капли веселья, ответил генсек. - Дербенты, прошу вас не покидать станцию и продолжать борьбу за живучесть. Требовать не имею права, сами понимаете. Но прошу. Внеочередная группа орбитальных инспекторов уже на стартовой позиции. Раненых эвакуируем. Помощь с материальным снабжением окажем. Только продержитесь. Весь многонациональный советский народ с вами. Здесь и сейчас - это действительно так. Думаю, вы меня понимаете.

- Товарищ генеральный секретарь, - начал было Никитин. - У меня двое раненых на борту...

- Да погоди ты! - оборвал его генсек. - Есть подтверждение от военных. Пиндосы с экваториального космодрома полное звено перехватчиков уже подняли. Переживёте эти сутки - всё будет. И колбаса, и сало, и коржики! А пока - готовьтесь к борьбе за живучесть станции. Всерьёз готовьтесь, шутки кончились!

Экипаж оторопело переглянулся.

В четырёх сотнях километров внизу под станцией неумолимо и стремительно раскручивались маховики космической войны.