- Что ты хочешь сказать? - заинтересовался Адонаш.
- Ее изнасиловали эти смарговы рыцари, двое из них - Пийкл и Фли. К тому же показали ей гнездо миильфинны, бросили ее там детенышам на съедение, но миильфинна с потомством были сыты или заняты чем-то другим, и Асию не сожрали сразу, ей удалось уйти, но разум она утратила. Так прошел год, а потом насильники узнали, что она жива и решили довести дело до конца, благо, что людская молва уже сделала за них половину работы: никто не сомневался, что это благородные Рыцари Очищения пришли за злокозненной ведьмой, избавляя деревню от проклятия, а не палачи, которые довели девушку до такого состояния, явились добить невиновную.
- Проклятые шершни... - сплюнул Адонаш. - Почему ты раньше не сказал, я бы отправил на тот свет эту парочку!..
- Минэ заключил их под стажу и доведет дело до конца. Он - князь и должен показать сильную справедливую руку, тем более что Асия теперь в состоянии свидетельствовать об их преступлениях.
- А если ей не поверят? - Скайси потянулся за кроличьей ножкой, и Джай подавил в себе желание стукнуть по руке прожорливого монаха (ведь ел же только что!)... тут самому мало, и вовремя одумался - нельзя позволять голоду управлять собой.
- Люди всегда верят тому, за кем сила.
Джай сделал перерыв, пережевывая жестковатое, но вкусное мясо, заедая его хлебом и редисом, прихваченным в замке.
- Насчет покушения... - продолжил он, - я не знаю. Оставил разбираться в этом Минэ. Но что-то здесь не вяжется. Айнай утверждал, что среди танцовщиц была Мастер Оружия, и только она могла так незаметно метнуть ножи в танце. Хотя, я встречал и неодаренных метателей, ловкости которых и сам позавидую... Мастера Силы среди тех шестерых девушек не было, я вижу такие вещи.
- Почему шестерых? Их было семеро! Ты хорошо разглядел ту, что куталась в алую ткань? - Адонаш тоже подключился к обеду, и стянул с листа, на котором перед Джаем разложены были куски кролятины добрый шмат мяса. Джай сглотнул, проследив за рукой друга, бесстыдно его объедающего.
- Я насчитал шесть танцовщиц и троих музыкантов. В алую ткань никто из них не кутался, хотя прикрыться им не мешало бы. Ну и одежда - считай голые!..
- Тем не менее, их было семеро!
- Значит, седьмая ушла, когда потух свет.
- Вот она и была тем Мастером Оружия, - отчего-то развеселился Адонаш, - я следил за ней в танце и не раз сравнил быстроту ее движений с работой Одаренного бойца... хотя я и не вижу Дара... Она была самой красивой из всех и, пожалуй, самой смелой. Слышал бы ты, какие ужасы сулил ей князь, а она стояла, даже не дрогнув. И на суде показала себя наилучшим образом. Глаза зеленые, как у кошки, вьющиеся локоны черных волос... А как она двигается!..
Джай поднял было руку, чтобы прервать Адонаша, предавшегося мечтам о женщинах, эта его страсть к ним всем хорошо известна, но вдруг вспомнил...
- Зеленые глаза, говоришь?..
- Да...
Джай вытер жирные руки, потянулся за своей сумкой, вынул оттуда сложенный лист пергамента, на котором был один из многих, нарисованных им за последнее время, портретов незнакомки.
- Она?.. - спросил он, показывая рисунок Адонашу.
- Она!.. - воскликнули в один голос и Мастер Меча и монах.
- Ты что, ее знаешь?.. - Адонаш подозрительно прищурился.
- Нет... - вздохнул Джай и аппетит его внезапно пропал. - Но мой Дар, похоже, знает, и показывает мне ее образ при каждом возможном случае...
- И ты, способный заглянуть вперед на века, понятия не имеешь, что это означает? - Адонаш усмехнулся.
- Да. Представь себе.
- Один из тех сюрпризов, которое еще остаются в твоей жизни?..
- Иначе жить было бы скучно... - рассмеялся Джай.
Часть 2. Прожитые жизни
Тиниси
985 год со дня основания Города Семи Огней. Центральная Тария. Город Тиниси.
В Тиниси они въехали втроем. Джай управлял повозкой, понукая усталых лошадок двигаться чуть быстрее, чтобы успеть устроиться в гостинице до темноты. Слева, тепло прижавшись к нему, обхватив его руку и положив голову на плечо, сидела в полудреме, Мирая. Далис на мышастом мерине ехал рядом.
Город, отчего-то огорченный их приездом, безутешно рыдал холодным дождем, заставляя Джая дрожать и стучать зубами, и, если бы не мягкая теплая Мирая, закутанная в шерстяное одеяло, под его боком, он бы и вовсе околел. Но важно только одно - чтобы она не замерзла... Ей нужно тепло, ей нужна забота - она ждет ребенка... его ребенка... Повинуясь нахлынувшей на него волне нежности, Джай наклонил голову и поцеловал пахнущую хвоей макушку Мираи.
- Уже... приехали? - сонно пробормотала она.
- Почти... - шепнул Джай.
Далис вырвался вперед, он верхом был намного маневреннее, чем их громоздкая повозка, служившая многие годы им и средством передвижения, и домом. Так долго Джай был бродягой... как же долго... И ничего ему не было нужно кроме не слишком твердой постели, не слишком пустого живота, не слишком суровой зимы... Пора остановиться...
Прав Далис - впервые за столько лет нужно применить Силу на благо себе, вернее на благо Мирае... Джай упирался до последнего, но сейчас он рад, что Далис его убедил.
- Ты можешь делать с собою все, что угодно? - говорил Далис дня три назад на стоянке, пристально и сердито глядя на него ясными голубыми глазами. - Можешь сбивать ноги в кровь, отказываясь от перемещения из-за своего ослиного упрямства, можешь терпеть голод, тогда как, стоит тебе щелкнуть пальцами - и из них полетят огоньки, ценящиеся дороже бриллиантов, можешь позволять обижать себя каким-то проходимцам, когда способен перебить в одиночку целый отряд вооруженных головорезов. Все что угодно! Но делай это с собой, а не с ней! ...Если ты ее любишь. Ей нужно счастье - обычное, человеческое... Не так уж и много, Джай! Покой, дом, который бы не менял своего местоположения что вечера... ты... Ей нужен ты рядом больше всего, поэтому она и готова терпеть все эти лишения, которые ты, при своих возможностях, сам себе понапридумывал... Согласись - это нечестно по отношению к ней, скрывать, что ты способен выстроить для вас королевский дворец и обеспечить ей не просто сытую и спокойную жизнь, а жизнь, которой позавидовали бы и весь Совет Семи! Позаботься о ней, Джай... Она нуждается в этом... особенно сейчас.
Джай знал, что Далис прав, отчасти... но прав. Его клятвы самому себе... разве стоят благополучия и счастья Мираи? Особенно сейчас... когда она носит его ребенка...
Он рассматривал дома Тисини. Привыкал: серые, неприметные, будничные, лишенные художественного изыска, навевающие тоску под свинцовым небом и потоками ледяного дождя. Есть города и получше... с мягким климатом, с величественной архитектурой. Почему Тисини? Перед ним весь мир! Он знает столько мест, куда можно было бы переместиться в одно мгновение, избавившись от необходимости трястись в повозке, мокнуть под дождем... Почему не Город Семи Огней? Не Междуморье - его родина, в конце концов? Тогда пришлось бы открыться ей, признаться, что того, кого она знает вот уже семь лет - не существует на самом деле. Как сказать Мирае: ее муж, Астри Масэнэсс - не просто Целитель, а человек столь необычный, что не знает себе названия, сам не понимает, что он такое... Да и клятвы... они еще имеют какой-то вес, еще что-то значат для Джая. От самого себя ему не отделаться, от самого себя не скрыться, не спрятаться, не обвести вокруг пальца, не обмануть иллюзией. С самим собой бороться и спорить ему до конца своей долгой... затянувшейся жизни...
Давно уже смерть должна была прийти по его душу... но она запаздывает. Даже своих предвестников не спешит послать к нему - ни усиления оттоков, ни холода, ни пелены перед глазами, а то, что у него на закате дней беременная жена - так и вовсе не лезет ни в какие ворота... Сколько раз он наблюдал признаки обманчивой старости Одаренных у других... Скольких друзей похоронил... скольких любимых... Джай помнил, как закрывал глаза Айе - ее волосы стали белыми, как снег на вершинах Сиодар, а лицо оставалось молодым и красивым до самого конца. Как не боролся он, как не применял все доступные способности - она угасала... таяла, словно свеча... он исцелял, он поддерживал, он делился с ней своим огнем... Бесполезно!.. Пришел день, и Айя вздохнула в последний раз, ее Сила последней волной прокатилась по жилам, миновала все его заслоны... и остановила сердце... В тот день он впервые почувствовал себя обычным человеком... самым обычным... более того, самым беспомощным и жалким из всех обычных людей, к кому по милости Мастера Судеб не прикасался Дар...
