- Пожалуйста, - разрешил он. Тэска склонил голову набок, будто показывая, что догадался о его намерениях.
- Блестяще, - сказал Двуликий, когда плешивый секретарь, чуть быстрее необходимого перебирая ногами, исчез в дверях. - Нет, правда. Ты говоришь и действуешь, как подобает хорошему политику, господин наместник. Это заслуживает уважения.
Серьёзно - или барс опять издевается?..
Склоняясь ко второму, наместник не стал уточнять и кивнул на рапиру.
- Ценная вещь.
- Красивая, правда? -Тэска рывком отцепил рапиру и широким, почему-то ленивым движением рассёк воздух. Пронзительный звук перекрыл ветер за окнами. - Кезоррианской работы. Ей скоро век, а блестит как новая.
- Я не видел её в коллекции, - Двуликий недоумевающе поднял бровь. - В твоей комнате. Ножи, сабля на стене...
- Ах. Будучи врачом, свой набор инструментов ты тоже величал коллекцией? - смешная старомодность всё ещё проскальзывала в ти'аргской речи Тэски; вот только наместнику больше не было смешно. - Там лишь то, что удобно держать под рукой. Не всё нужно вывешивать на стены.
И он провёл долгим, многозначительным взглядом по полотнищу с драконом. Наместник покачал головой.
- Ты никогда не отвечаешь так, как положено.
- Я отвечаю на все вопросы, что мне задают. Не больше, не меньше.
- И в твою похвалу трудно верить. Мне казалось, ты презираешь политику.
- Презираю? - Тэска пожал плечами, и кончик рапиры вдруг упёрся в кресло наместника - стоя в паре шагов, Велдакир не заметил движения. - К чему? Она меня просто не интересует.
Наместник отвернулся. В нише между окнами белела пустая напольная ваза - одна из тех, в которые каждую весну и лето по его приказу ставили свежие цветы. В голову пришла бредовая мысль: уж не увидит ли он в ней вскоре букет из мёртвых змеек или собственных костей?
- Тот фермер. Думаешь, я поступил с ним подло?
- Это ты так думаешь, раз спросил.
- У меня не было выбора.
- Он всегда есть, - Тэска говорил ровно, но на миг в огромных глазах наместнику померещилась боль. - Совсем всегда, господин наместник. Даже когда умираешь, ты можешь выбрать ту, - новый выпад рапирой - на этот раз в угол, - или иную сторону. Отсутствие выбора есть самообман.
- И самооправдание.
- Временами.
Наместник устало двинулся к креслу: в последние месяцы обязанность выстаивать речи и церемонии стала проблемой... Хавальд прав - пора размышлять о преемнике.
- Если бы по моей вине казнили или убили Браго, то фермера, а заодно и лорда Алди, выставили бы из Обетованного, - сказал он, упираясь ладонями в подлокотники. Они с Тэской теперь стояли лицом к лицу. - В гневе Хавальд страшен: не думает, что творит. Он считает Браго другом, поэтому в отместку мог бы извести и семью Алди, и эту бедную девушку... И сровнять с землёй замок Алдиглан. Ты знаешь, что с него станется.
А ещё Хавальд очень непредсказуем - и мог бы, наоборот, лично снести Браго голову.
Угольные глаза-пропасти пытливо прищурились.
- Кого ты убеждаешь, наместник? Меня или себя?
- Я доказываю, что ты не имеешь права судить. О людях. Обо мне, - наместник медленно выдохнул, глядя в юное, наглое, абсолютно бесстрастное лицо. - О моих решениях. Ты чужой. Ты исполняешь мои приказы, а я плачу за это и даю тебе приют - таким был уговор.
- Хочешь подчинить меня, Велдакир? - Тэска впервые назвал его по имени. Почему-то это подействовало на наместника, как удар по затылку. Он отпрянул: в грудь ему, сквозь бархат торжественной мантии и тунику из шерстяной нити, вонзилось что-то острое... Кончик чёрной рапиры. - Или хочешь этого?
Он только проколол ткань, но сердце наместника пустилось вразгон.
- Это непозволительно, - выговорил он, рассматривая сверкающее, стремительно-узкое лезкие. - Так нельзя.
Тэска наконец-то улыбнулся - как ни странно, вроде бы искренне.
- Неужели? Потому что я "не имею права"? - он отвёл рапиру, скрыв её за спинкой кресла. Наместник до сих пор не понял, почему не позвал стражу. - Ты ведь сам согласен, наместник, что у тебя нет права сидеть на этом кресле, принимать просителей... - Двуликий усмехнулся, смахивая с глаз чёрно-белую чёлку, - ...под этим гербом. А у "коронников" нет права согнать тебя с него. А у фермера - отомстить за изнасилованную дочку, - он тихо отступил, уже не глядя на Велдакира. - Это не имеет значения. Разве суть жизни - не в том, чтобы делать нечто непозволительное?
Наместник сглотнул горькую слюну.
- Я хотел попросить тебя...
- ...узнать всё об Иггите Р'тали, а после убить его? - скучающим тоном закончил Тэска. Его пальцы всё ещё обхватывали рукоять рапиры - нежно, немного женственно. - Я поразмышляю над твоей просьбой, наместник.
Велдакир громко хлопнул в ладоши, и стражники распахнули двери. Из коридора доносилась болтовня слуг с просителями, ожидающими своей очереди.
- Пока - только над первой частью. Пока не надо его убивать.
ГЛАВА XXX
Корабль, океан к юго-востоку от Лэфлиенна - Лэфлиенн, побережье и холм Паакьярне
...Вьющиеся побеги шевелились: мелко дрожали от голода, тянулись к Уне, стремясь обхватить её за талию, шею или лодыжки. Она пятилась, спотыкаясь о корни в зелёных и чёрных пятнах. Она в панике хваталась то за зеркало, то за кулон, зачарованный русалками, направляющий заклятия воды и льда, - но побеги упрямо ползли.
Уна кашляла. Грудь разрывало от жара, глаза слезились; воздух был желтоватым из-за испарений, поднимавшихся над землёй. Наверное, каждый вдох здесь убивает её, но как перестать дышать?.. Побегам эти удушливые облака никакого вреда не причиняли. Уна пятилась дальше и дальше, в глубь незнакомых зарослей.
Почему никого нет рядом? Лорда Ривэна, Инея, Шун-Ди...
Лиса?
Зеркало висело на поясе бесполезным куском стекла. Уна больше не чувствовала в себе Дара. Итак, надежды нет. Она умрёт скоро, так скоро - и через пару минут даже от тела ничего не останется: этот лес слишком голоден.
Как страшно, как не хочется умирать! Уна была готова расплакаться. Никогда бы она не подумала, что расставаться с жизнью так...
Обидно?
Она налетела спиной на что-то твёрдое. Дерево. Стволы здешних деревьев - блестящие, чёрные, как сажа - искривлялись и переплетались вопреки всем законам природы и геометрии. Вот и всё. Уна прижалась спиной к коре, приподнялась на носки - жалко, жалко, чтобы вымолить отсрочку...
И увидела его.
Человек с синими глазами, так похожими на её собственные (ох, нет, зачем себе врать - точно с такими же: жутко), стоял возле дерева, растущего в нескольких шагах левее. Он держал нож, которым сделал надрез на коре; теперь оттуда пенисто, с шипением вытекал зелёный сок. Приложив к дереву склянку, человек собирал туда странную жидкость - до тех пор, пока не заметил Уну.
Он взмахнул ножом, и побеги покорно остановились. Почему-то это не удивило Уну. Она даже не ощутила магию - таким мгновенным и искусным было заклятие.
Она замерла, вдыхая ядовитый пар. Хотелось столько всего сказать, спросить, прокричать и выплакать; она не знала, с чего начать. Она надеялась, что он начнёт первым. Почему он просто молчит?!
- Лорд Альен... - она сделала крошечный шаг. - Отец.
- Не подходи ближе, - тихо сказал он. Голос был прекрасен - иначе и не определить; Уна никогда не слышала ничего более глубокого, ей хотелось бесконечно слушать его. - Это опасно.
- Почему?
Он опять поднёс к струе сока склянку, чтобы она наполнилась до конца. Уна разглядела следы чернил и земли на длинных пальцах.
Он чересчур красив; так не бывает. Оживший фамильный портрет Тоури. И чересчур молод - мог бы быть её старшим братом. Будто бы это...
