- Лис рассказал Вам.
- Не Лис, а купец. Шун-Ди, верно? Но я понял это, едва увидел Вас. И понял, что Вы искренне рвётесь на запад, - лорд грустно улыбнулся. - Иначе меня бы тут не было. Я в нелёгкое время бросил все свои дела и дела его величества... Точнее, перепоручил их тем, кому, надеюсь, можно доверять. Отпросился на месяц или два. Это почти побег, миледи. Чистое сумасшествие: в Феорне всё ещё неспокойно, да и внутри страны полно проблем. Но, оставшись в Заэру или Энторе, я свихнулся бы значительно быстрее. Зная, что Вы, быть может, найдёте его... О нет, - он тихо и жутковато рассмеялся. - Я не сумел бы остаться. Пусть Эрне и Лидру пока сами повозятся с королём. У меня есть задача поважнее.
- Эрне и Лидру - это придворные?
- Второй советник и главный казначей его величества Ингена, - лорд Ривэн поморщился. - Само собой, лорды - Ритинор аи Эрне и Тибальд аи Лидру. Обойдутся без меня, видят боги... Ох, кажется, я только что чуть не выдал чужеземке одну-другую государственную тайну! - он поднял руки в шутливом ужасе. - Не погубите меня, миледи!
- Государственные тайны сейчас меньше всего мне интересны, - Уна улыбнулась, стараясь не думать о "коронниках" и сумасбродных планах Лиса. - А Готор, Ваш слуга Герн и другие поплывут с нами?
- Естественно, нет. Только я сам, они вернутся в Дорелию. На обратном пути могут завернуть в Кинбралан и завести туда Ваших лошадей, если пожелаете.
- Вы даже в порту умудряетесь оставаться галантным, милорд, - Уна села поудобнее. То, что беседа о лорде Альене пока исчерпала себя, и печалило её, и вызывало облегчение - как зеркало Отражений на поясе незнакомого миншийца. - Я была бы очень благодарна... И Росинка тоже.
- Росинка?
- Моя лошадь.
- Ах да, - лорд Ривэн поскрёб затылок. - Иней, Росинка... По-моему, это правильно и... кхм, мило. Но кое-кто не находил бы себе места от сарказма, услышав такое.
Уне не нужно было спрашивать, кто этот "кое-кто".
Взял ли лорд Ривэн с собой что-то из вещей лорда Альена - то, что держит в ящике стола? Уна, развлечения ради, попыталась представить, как бы он отреагировал на такой вопрос.
Они помолчали. Ветер усилился, так что шум моря было всё труднее перекрикивать. Волны выросли и, бросаясь на берег, едва не докатывались до тюфяка. Взамен Уна спросила о другом:
- Милорд... А чем Вы занимались до того, как получили титул владетеля Заэру и стали советником?
По-мальчишески хихикнув, лорд Ривэн вытянул руку, которую до этого, как бы случайно, завёл за спину. На его ладони лежал кулон Уны - та самая серебряная цепочка с сапфиром, подарок дяди Горо, который она носила не снимая.
Уна не сдержалась и, ахнув, схватилась за шею. Она могла бы поклясться, что до прихода лорда цепочка была на ней.
Как он расстегнул её, обхитрив даже защитные чары?!
- Но... Я...
- Правда - невзрачная штука, леди Уна, - лорд Ривэн протянул ей кулон, всё ещё улыбаясь; но в уголках его глаз собрались совсем не мальчишеские морщинки. - Вот таким ремеслом я и занимался. И это было веселее, чем устраивать королевскую охоту и обхаживать послов. Если честно.
- Верю, - прохрипела Уна.
***
За полчаса до полуночи город за спиной Уны окончательно стих. Последние грузчики, рыцари и солдаты, торговцы с лотками и тележками, нагруженными рыбой, крабами, лепёшками с морской капустой и дешёвыми закусками из водорослей, покинули порт. Разошлись и старухи, пытавшиеся продать приезжим ракушки и платки из тонкой крашеной шерсти. На последнем альсунгском корабле опустили бело-голубые паруса и убрали сходни, а потом бросили якорь; в окошках кают и трюмов погасли огни, а на стенах Хаэдрана, меж зубцов, наоборот, ровным рядом зажглись факелы. Особенно ярко освещались сторожевые башни, жавшиеся к прибрежным скалам; Уна знала, что они были заново отстроены после битвы за Хаэдран в первый год Великой войны. Тогда королева Хелт вызвала с морского дна гигантское чудовище, которое оставило от укреплений города лишь груду камней.
Рыбаки, решившие на ночь вернуться в посёлки, ещё до заката отчалили прочь на своих лодочках, свернув сети. Кутаясь в плащ, Уна представляла, как пустеют рыночные площади (в Хаэдране за последние годы их выросло уже пять - по одной на каждый квартал и одна большая, центральная), как разбредаются крестьяне и фермеры из предместий и с земель лордов. Лавочники закрывают двери и ставни; кое-кто вдобавок вешает на них тяжёлые замки. Теперь до утра на улицах не будет пахнуть свежим хлебом из пекарен, свечным воском и выделанной кожей. Городские ворота тоже захлопываются (а главные, южные - опускаются) с неимоверным скрежетом. Стражники заступают на посты в ночную смену; среди них - примерно по половине альсунгцев и ти'аргцев, и многие за годы совместной службы так и не разучились смотреть друг на друга косо... Стихает скрип перьев и разговоры в городской ратуше.
Засыпает Хаэдран. Только богатые купцы, может быть, долго ещё будут отмечать свою прибыль - или ворочаться без сна, подсчитывая убытки. Их, конечно, поддержат завсегдатаи таверн. А ещё обитатели того красивого кусочка города, где высятся дома знати: Уна была наслышана, что городские аристократы предпочитают ночной образ жизни.
Должно быть, им сейчас весело. Или (что более вероятно) они, как тысячи смертных в Обетованном, старательно убеждают себя в этом - чтобы не замереть от растерянности наедине с ночью.
Уна смотрела на огни факелов, на крючок месяца и редкие звёзды. Всё это отражалось в почерневшей воде, дробилось в бликах, искажаемых волнами. Раньше она никогда не видела море ночью - и оно оказалось прекрасным и страшным, как всё предстоящее путешествие.
Сейчас ей легко было поверить и в русалок, и в некромантию, и в чудовище королевы Хелт...
Уна стиснула рамку зеркала под плащом. Есть ещё группа важных представителей города, которым до сих пор не до сна. Воры. Домушники и карманники, и уличные грабители, и те, кто выходит на охоту по лавкам. Значит, вот кем был лорд Ривэн аи Заэру.
Сколько ещё ей предстоит узнать о людях - о тех, с кем она сблизилась, кто казался простым и очевидным?
О людях - и не-людях. Уна прикусила губу, подумав о Лисе.
И всё-таки новость о прошлом лорда не причинила даже сотой части той боли, которой прошили её измена и обида матери, а потом - предательство Бри.
Бри... Он остался в Кинбралане под охранными чарами Индрис. Но чары не помешают выпустить его снаружи - как только захочет мать. И тогда Бри наверняка приведёт людей наместника к "коронникам" (ко всем, кого знает), а затем - к ней самой. Если, конечно, она вернётся из этого плавания.
Уне долго удавалось отгонять мысли о Бри, будто о чём-то второстепенном. Но теперь, оставшись без Инея, утонув взглядом в бликах на волнах, она почему-то впервые задалась вопросом: возможно ли, что Лис прав?
Что Бри следовало убить?
От одного допущения мерзко сворачивалось что-то внутри. Эта часть себя - умная и бездушная - была отвратительна Уне, но жила и пускала в ней корни, с каждым годом всё более жадные.
Лорд Ривэн подошёл и бережно поддержал её под локоть. От его присутствия становилось как-то теплее и спокойнее.
- Красиво, да? - спросил он, кивнув на отражения факелов. - До войны приличная часть Хаэдрана освещалась огнями магов. Голубыми и зелёными шарами - мне нравилось глазеть на них, когда я впервые сюда попал... Вы, наверное, умеете создавать такие? Нет-нет, не надо сейчас! - он засмеялся, увидев, что Уна потянулась к зеркалу. - Это я к тому, что во всём чуется рука Хавальда. В Энторе в три раза светлее. А ещё маги наладили нам сносный водопровод - может, не такой безупречный, как в Вианте, но всё же... Ох, простите, - лорд улыбнулся. - Вечно забываю, что это давно уже Город-у-Красной-реки, а никакая не Вианта. Глядишь, и Энтор, и Хаэдран когда-нибудь обзаведутся новыми именами...
